Правда

…Который, надиктовывая письмо, как правило слегка пошатывался. Однако двадцать пенсов есть двадцать пенсов, а в качестве дополнительной услуги Вильям подгонял орфографию под клиента и позволял тому самостоятельно расставить знаки препинания.

В тот вечер шел мокрый снег. Он таял на крыше и с журчанием стекал по водосточным трубам рядом с окнами. Вильям сидел в своей крошечной конторке над Гильдией Заклинателей и выводил аккуратненькие буковки, вполуха слушая, как в комнате этажом ниже начинающие заклинатели мучаются на вечернем занятии.

— …Внимательнее. Готовы? Хорошо. Яйцо. Стакан.

— Яйцо. Стакан, — без всякого интереса пробубнил класс.

— …Стакан. Яйцо…

— Стакан. Яйцо…

— …Волшебное слово…

— Волшебное слово…

— Фазам-м-м. Ничего сложного. А-ха-ха-ха-ха…

— Фаз-ам-м-м. Ничего сложного. А-ха-ха-ха-ха…

Вильям придвинул очередной лист бумаги, заточил свежее перо, посмотрел на стену и принялся писать дальше:

«И наконец, о Забавном. Ходят слухи, будто бы обучились Гномы Свинец в Золото Обращать. Откуда таковая сплетня возникла, никому не ведомо, но в последнее время Гномы, идущие по своим законопослушническим делам, частенько слышат на Городских Улицах оклики типа: „Эй, шибздик, а ну-ка, сотвори мне Золотишка!“ Разумеется, так неразумно ведут себя только всякие Вновь Прибывшие, ибо местные обитатели прекрасно знают: назвать гнома шибздиком = верная смерть.

Вш. пкрн. слуга Вильям де Словв».

Вильяму нравилось заканчивать свои донесения на радостной ноте.

Затем он достал самшитовую доску, зажег еще одну свечу и положил письмо на доску чернилами вниз. Быстрые движения ложкой перенесли чернила на деревянную поверхность, и… тридцать долларов плюс полтелеги фиг, способных обеспечить офигенное расстройство желудка, считай, уже в кармане.

Чуть позже он занесет доску господину Резнику, завтра после неспешного обеда заберет копии, и к середине недели, если все сложится благополучно, письма будут разосланы адресатам.

Вильям надел пальто, аккуратно завернул самшитовую доску в вощеную бумагу и вышел в промозглую ночь.

Мир состоит из четырех элементов: земли, воздуха, огня и воды. Этот факт хорошо известен даже капралу Шноббсу. Вот только он не соответствует действительности. Есть еще и пятый элемент, так называемый Элемент Неожиданности.

Гномы действительно научились превращать свинец в золото, но весьма непростым способом. Непростой способ отличался от простого лишь тем, что обеспечивал успешный результат.

Гномы, напряженно всматриваясь в туман, толкали свою перегруженную повозку по улицам. Повозка потихоньку обрастала льдом, с бород гномов уже свисали сосульки.

Достаточно было всего-навсего одной замерзшей лужи.

Старая добрая Госпожа Удача. На нее всегда можно положиться.

Туман становился все гуще, делал тусклым свет, заглушал любые звуки. Как рассудили сержант Колон и капрал Шноббс, сегодня ночью Анк-Морпорку вторжение не грозило. Кровожадные орды варваров не включили его в свой выездной план на нынешнюю ночь. И стражники ни в коем случае не осуждали их за это.

Наконец настало время закрывать ворота. На самом деле это действо значило куда меньше, чем могло показаться, ведь ключи от города были давным-давно потеряны, а опоздавшие, как правило, бросали камешки в окна построенных на стене домов, пока не находился добрый человек, готовый отодвинуть засов. Предполагалось, что чужеземные захватчики не знают, в какое именно окно следует бросить камешек.

Затем стражники, шлепая по талому снегу и грязи, направились к Шлюзовым воротам, через которые река Анк на свой страх и риск попадала в город. Вода была не видна в темноте, лишь иногда чуть ниже парапета проплывала призрачная тень льдины.

— Погоди, — сказал Шнобби, когда они схватились за рукоять опускавшей решетку лебедки. — Там кто-то есть.

— В реке? — не понял Колон.

Он прислушался: где-то внизу раздавался скрип весел в уключинах.

Сержант приставил сложенные ладони к губам и издал универсальный оклик всех стражников:

— Эй, ты!

Несколько мгновений не было слышно ничего, кроме свиста ветра и плеска воды. Потом до стражников донесся голос:

— Да?

— Ты решил вторгнуться в город или что?

Снова возникла пауза.

— Что?

— Что «что»? — осведомился Колон, поднимая ставки.

— Что за другие варианты?

— Ну, ты, в лодке, ты меня не путай… Ты вторгаешься в этот город или как?

— Нет.

— Ну и ладно, — сказал Колон, который в такую ночь готов был поверить любому на слово. — Тогда проваливай, да побыстрее: мы вот-вот опустим решетку.

После некоторых раздумий плеск весел возобновился и начал удаляться вниз по течению.

— Думаешь, было достаточно просто спросить? — поинтересовался Шнобби.

— А кому об этом знать, как не им? — пожал плечами Колон.

— Да, но…

— Это была крошечная лодчонка, Шнобби. Нет, конечно, если ты хочешь совершить приятную прогулку по обледеневшим ступеням вниз к причалу…

— Не хочу, сержант.

— Тогда давай возвращаться в штаб-квартиру.

Вильям, подняв воротник, спешил к граверу Резнику. На обычно оживленных улицах почти никого не было. Только неотложные дела способны выгнать людей из домов в такую погоду. Зима обещала быть действительно скверной, похожей на холодный овощной суп из промозглого тумана, снега и забористого анк-морпоркского смога.

Взгляд Вильяма вдруг привлекло небольшое освещенное пятно рядом со зданием Гильдии Часовщиков. В центре пятна сидела какая-то сгорбленная фигурка.

Он подошел ближе.

— Горячие сосиски? В тесте? — произнес лишенный всякой надежды голос.

— Господин Достабль? — удивился Вильям.

Себя-Режу-Без-Ножа Достабль, самый предприимчиво неудачливый бизнесмен в Анк-Морпорке, посмотрел на Вильяма поверх лотка для жарки сосисок. Снежинки с шипением падали на застывающий жир.

Вильям вздохнул.