Правила бунта

— Прости, детка. Продолжай. Что ты собиралась сказать?

— Ну. Все происходит за закрытыми дверями. Здесь так всегда бывает. Но... тебе не кажется, что Рэн выглядит по-другому? Как думаешь, может… парень из Бунт-Хауса может измениться?

О, Пресли. Милая девочка. Совершенно очевидно, почему она спрашивает об этом. Она хочет верить, что это возможно, потому что это дает ей надежду. Если Рэн Джейкоби, самый хреновый парень из всех, может исправиться и стать хорошим человеком, то что мешает Паксу сделать то же самое?

Я сжимаю ее руку, кладу голову ей на плечо.

— Прости, детка. Я знаю, что это не то, что ты хочешь услышать, но... нет. Не думаю, что кто-то из них может измениться. Думаю, что это только вопрос времени, когда Рэн сделает больно Элоди. Все, что мы можем сейчас сделать — это быть рядом с ней, когда это произойдет.

Я ненавижу это измученное, несчастное существо, которым я стала. Ненавижу разрушать надежды Пресли. Хотя она совсем забыла о том, как сильно я была раздавлена. Я верила, что Дэш изменился, и посмотрите, к чему это привело. Я не вынесу, если Прес тоже разобьет свое сердце. Она не такая, как я или Элоди. Мы сделаны из более прочного материала. Элоди выживет, если и когда Рэн подведет ее, как и я, но Пресли слишком чувствительна. Ее кожа не такая толстая, как должна была быть, если бы она решила связаться с Паксом. Черт, ее кожа может быть сделана из кевлара, и она все равно не будет достаточно жесткой…

— Странное ощущение, не правда ли? — тихо шепчет Пресли.

— Хм?

— В последний раз, когда мы были на вечеринке в Бунт-Хаусе, мы были с Марой. Я знаю… — Прес тяжело вздыхает. — Она не была лучшей подругой, на которую мог надеяться человек, но мне все равно нравилось, что она была рядом большую часть времени. Я все еще скучаю по ней.

Я тоже вздыхаю, отражая меланхолию Пресли.

— Знаю, детка. Я тоже очень скучаю по ней.

Я извиняюсь и отправляюсь на вечеринку раньше Пресли, зная, что через час или около того она будет в безопасности, спускаясь с горы с Элоди. Я не хочу идти в одиночку, но у меня действительно нет особого выбора, если хочу найти Рэна и поговорить с ним до прихода Элоди. Когда добираюсь до дома, понимаю, что мой план все равно не сработает, потому что здесь уже так много студентов Вульф-Холла, толкающихся за место на первом этаже дома. Мне повезет, если я даже смогу найти Рэна до того, как появится Элоди, не говоря уже о том, чтобы поговорить с ним.

И естественно, поскольку вселенная все еще наказывает меня за то, что я была наивной маленькой дурочкой в прошлом году, первый человек, с которым я сталкиваюсь — это Дэш. На нем простая черная рубашка на пуговицах и серые брюки. Мое сердце пропускает несколько ударов и падает с обрыва, когда я смотрю на него. Дэшил выглядит чертовски потрясающе.

Парень напрягается, когда видит, что я стою немного дальше, опуская бутылку бурбона, которую он пытался открыть.

— Не думал, что ты придешь.

— Потому что предупреждал меня не делать этого? Это был идеальный способ гарантировать, что я приду.

Уголки его рта дергаются. Он почти улыбается.

— Ты всегда была очень упряма, не так ли?

— А ты всегда любил топить свои проблемы в алкоголе, не так ли? — Я никогда не была такой. Придирчивой. Агрессивной. Вот во что превратил меня Дэш. Я знаю, что веду себя как стерва, и слова, которые бросила в него, на самом деле не соответствуют действительности. Дэш пил до того, как мы с ним стали парой. Раньше он много пил и даже употреблял наркотики, но все изменилось, когда мы начали встречаться. Он приходил ко мне каждый вечер и все время был трезв, как стеклышко. Никакого алкоголя. Никаких наркотиков. И как бы мне ни было противно это признавать, я много наблюдала за ним с тех пор, как мы расстались. Он больше не пьет в академии. Не знаю, что он делает в уединении своей комнаты, но сомневаюсь, что он там пьет. Его глаза всегда ясны. Всякий раз, когда Рэн и Пакс кажутся подавленными после своих полуночных возлияний, Дэш всегда собранный и готовый ко всему.

Теперь он улыбается, очень грустно, глядя на бурбон.

— Это не для меня, а для пунша. Мы заказали гребаные волованы и закуски. А пока жду, решил занять себя приготовлением коктейлей.

По тому, как Дэш говорит, можно подумать, что страдает он, а не я. Прошло много месяцев с момента инцидента в обсерватории. Уверена, что с тех пор он развлекается без остановки. С прошлого июля он, вероятно, переспал с большим количеством девушек, чем число мужчин, с которыми я пересплю за всю свою жизнь. Дэш может сказать мне, что заботился обо мне и все еще любит меня, но все это ложь. Просто еще один этап в этой дурацкой игре, в которую он играет со мной. Ненавижу, что моя грудь сжимается, когда я вижу выражение его лица — как будто ему больно.

— Круто. Ты не видел Рэна?

Дэш хмурится.

— Рэна?

— Мне нужно с ним поговорить.

— О чем?

— Ты больше не можешь лезть в мои дела, Дэш. Это личное. Ты видел его или нет?

У меня такое ощущение, что легкие полны битого стекла. Я ненавижу себя. Даже не узнаю себя. Я понятия не имею, кто этот холодный, ненавистный монстр и откуда он взялся, но не могу обуздать его, когда нахожусь рядом с этим парнем. Я хочу, чтобы он ушел, но также боюсь этого. Он единственный, что держало меня в течение долгого времени.

— Он на кухне.

— Отлично. — Я не благодарю его. Просто поворачиваюсь спиной и протискиваюсь сквозь толпу, не давая парню возможности сказать что-нибудь еще.

Я нахожу Рэна стоящим перед холодильником на кухне, как раз там, где сказал Дэш. Он захлопывает дверь и застывает, когда видит меня. Я думала, он закатит глаза или что-то в этом роде, но разочарованной, незаинтересованной реакции не последовало.

— Мендоса. — Он натянуто улыбается мне. — Так рад, что ты смогла присоединиться к нам.

— Ты действительно плохо умеешь врать. Тебе, наверное, стоит еще немного пообщаться со своей сестрой. Или Дэшем. Они оба отличные лгуны. Уверена, что ты мог бы кое-чему научиться.

Рэн отвинчивает крышку с банки с корнишонами, которую держит в руках, и бросает один в рот.

— Во-первых, я самый искусный лжец в этой части Бостона. Во-вторых, Дэш чертовски ужасный лжец. Например, когда он лгал о связи с тобой. Я видел его насквозь за милю. — Рэн протягивает мне открытую банку. —Корнишон?

Я отмахиваюсь.

— Нет, я не хочу кор... о боже. Ух. Я хочу поговорить с тобой об Элоди.

— Держу пари, что так и есть. — Он уходит от меня, неторопливо направляясь в гостиную.

— У нее было трудное прошлое, Рэн. Она не какая-то игрушка, которую ты можешь использовать и выбросить, когда…

Парень резко останавливается, и я чуть не врезаюсь ему в спину. Его глаза, как полированный нефрит, сверкают гневом, когда он поворачивается ко мне.

— Кто сказал, что я играю? Кто сказал, что я когда-нибудь откажусь от нее? И тебе не кажется, что я знаю о ее трудном прошлом гораздо больше, чем ты?