Правила бунта
Шрифт:
— Значит, ты не собираешься заставить ее влюбиться в тебя, а потом разбить ей сердце? Не в этом весь смысл?
— Нет. Возможно, так и было в самом начале, но… — Он швыряет банку на стойку, сердито рыча. — Я не заставлял ее влюбляться в меня. Я влюбился в нее. Понятно? И делаю все возможное, чтобы не потерять ее, но благодаря тебе и этому гребаному дневнику…
— Дневнику?
— Да, тому, который вы с Дэшем не смогли должным образом сжечь в беседке. Мы встречались там в тот вечер. Элоди нашла его в камине и прочла его. А теперь она думает, что я имею какое-то отношение к исчезновению Мары.
— Откуда мне было знать, что он уцелел?
— Знаешь что? Держись
— О, эй, смотри! Вот она! Карина!
Мы с Рэном одновременно смотрим на входную дверь и... о, черт. Ну, разве это неидеально? Как раз вовремя. Элоди только что вошла в дом с Прес, и... я едва узнаю ее. Я купила ей краску для волос несколько недель назад, когда подруга упомянула, что ненавидит быть блондинкой, но решила, что она выбросила ее, когда не использовала сразу. Что ж, теперь она ей воспользовалась. В тусклом освещении прихожей ее длинные густые волны кажутся почти черными. Она просто сногсшибательна в своем белоснежном, струящемся платье. Ее лиф искрится и ловит свет, усыпанный тысячами крошечных кристаллов. Элоди похожа на существо из сказки. Когда она замечает, что мы с Рэном стоим вместе, ее лицо хмурится, как будто мы оба последние люди на Земле, которых она хочет видеть. Прес машет рукой и направляется к нам, но Элоди поворачивается и бежит в противоположном направлении.
— Какого черта?
— Кэрри, позволь мне…
Да. Как будто я собираюсь слушать Рэна. Я пробираюсь сквозь толпу, пытаясь заглянуть поверх голов людей, но Элоди исчезла.
Проходит минут пять, и я ворчу, пробираясь взад и вперед по переполненному дому, ища подругу везде, где только могу придумать. Еще десять минут. Куда, черт возьми, она делась? Она что, просто ушла?
— РЭН ДЖЕЙКОБИ! Где ты, черт возьми, пропадаешь?
О, отлично. Одетый, как Алекс из «Заводного Апельсина» с котелком, надетым на бритую голову, Пакс стоит у подножия лестницы, рядом с ним стоит Дэш. Дежавю возвращает меня к ночи последней вечеринки, когда Рэн объявил о глупой игре, в которую заставил всех участвовать. Похоже, на этот раз будет еще одна. Однако парни не могут быть настолько глупы, чтобы купить еще наркоты.
— РЭЭЭЭЭЭН! У тебя есть три секунды, придурок! Покажи свое уродливое лицо!
Рэн появляется мгновением позже, сердито пробираясь сквозь толпу тел к лестнице, а Элоди следует не так далеко от него. Должно быть, он нашел ее раньше меня.
На лице Дэша появляется облегчение, как будто он думал, что Рен, возможно, вообще сбежал с вечеринки.
— Студенты Вульф-Холла! Момент, которого вы все так долго ждали, настал! — говорит он.
Пакс ухмыляется, когда добавляет:
— Леди и джентльмены, позвольте представить вам Мастера Охоты!
Остальные участники вечеринки приветствуют и кричат во всю глотку. Из-за их волнения мне очень трудно пробраться через переполненное пространство, чтобы добраться до Элоди. Когда все же добираюсь, то чертовски нервничаю. Подруга нашла дневник после того, как я недвусмысленно сказала ей, что собираюсь отдать его полиции. Она злится на меня, и у нее есть для этого все основания. Я нисколько ее не виню.
— Элоди, мы можем поговорить снаружи?
Она смотрит на меня с ледяным выражением лица.
— Нет.
—Эль, пожалуйста…
Рэн начинает говорить:
— Вы все знаете условия сделки. Как Мастер Охоты, сегодня я командую войсками. И как всегда, у нас в Бунт-Хаусе есть игра, которая либо
поднимет ваше социальное положение до конца учебного года, либо оставит вас в канаве. Ваша судьба полностью в ваших руках! Сегодняшняя игра была создана для того, чтобы найти самых умных среди вас. В лесу, окружающем дом, есть ряд красных флагов, подобных этому. — Он делает паузу, поднимая в воздух кусок красной ткани, чтобы все видели. — В радиусе двух миль их спрятано около сотни. Соберите их как можно больше и верните на базу. Тот, кому удастся собрать наибольшее количество флагов, получает комнату в Бунт-Хаусе на оставшуюся часть учебного года вместе с чеком на пятьдесят тысяч баксов.«Что?!»
Святой ад вырвался на свободу. Куда бы я ни посмотрела, люди обмениваются ошеломленными взглядами и взволнованными словами. Победитель переедет в Бунт-Хаус? И пятьдесят тысяч?
Я думаю, деньги, которые Рэн сэкономил на большом количестве наркотиков, должны были куда-то пойти. Нет никакого способа, чтобы люди не собирались участвовать в игре с такими деньгами, но переехать в дом? Это настоящая награда здесь, и все это знают.
— Человек, который соберет меньше всего флагов…
Все замолкают.
— ...станет выполнять грязную работу в Бунт-Хаусе до окончания школы. Будет готовить для нас, убирать и прочее дерьмо. Он будет самым низшим из низших. Выбор за вами. Жить здесь, ничем не сдерживаемый, несвязанный бессмысленными, глупыми правилами, или стать нашим мальчиком для битья. Вам необязательно играть, но если вы это сделаете... будут последствия.
— Ну, это что-то новенькое. В прошлом году… — Я не должна заканчивать предложение.
Элоди резко смотрит на меня.
— Что в прошлом году, Карина? Что это была за игра в прошлом году?
— В прошлом году каждый должен был трахнуть как можно больше людей до конца вечеринки. Это всегда было связано с сексом. Это в первый раз…
По лицу Элоди пробегает разочарование. Она отворачивается от меня, и мое сердце падает в груди. Это такой гребаный беспорядок. Я понятия не имею, как все исправить, но должна попытаться.
— У вас есть время до трех утра, — кричит Рэн, перекрывая возобновившийся шум. — А пока счастливой охоты. И будьте осторожны. Сегодня ночью волки выслеживают свою добычу.
Парень поднимает что-то лежащее у его ног. Это маска волка, губы существа раздвинуты в рычании, морда сморщена, обнажены ужасные, покрытые кровью клыки. Она настолько убедительна, что на секунду мне кажется, что это изуродованная голова одного из животных, которых я видела на кладбище в прошлом году. Но потом Рэн натягивает ее, латекс обтягивает его голову, и... это всего лишь маска.
— Боже. Похоже, я ошиблась, — говорю я, съеживаясь.
— Ошиблась в чем?
«Вульф-Холл — частная академия, но это все еще старшая школа. Здесь, как и везде, есть пищевая цепочка, и мы находимся на ее вершине. Мы — хищники, Кэрри, а вы — наша добыча. Мы преследуем вас. Трахаем. Идем дальше. Таковы термины, в которых мы думаем о женском студенческом коллективе здесь. Тебе не мешало бы это запомнить».
— Когда парень из Бунт-Хауса говорит об охоте на добычу, Элоди, они определенно говорят о сексе, — говорю я.
— Господи, я больше не могу иметь дело с этим дерьмом. Я ухожу.
Элоди бросается к двери, но, к сожалению, все остальные пытаются уйти одновременно, чтобы выйти в ночь, поиграть в игру, и мы разделяемся в давке. Это чудо, но я обнаруживаю подругу как раз в тот момент, когда она сворачивает с грязной подъездной дорожки к дому, на дорогу, ведущую обратно в академию.
— Подожди, Элоди.