Правила отбора

Ё-моё! Вот оно, значит, как… вот оно, значит… куда…

Внизу на камнях лежал человек. Лежал неподвижно и неестественно, со свёрнутой набок шеей. В падающем откуда сбоку свете уличного фонаря всё это можно было относительно хорошо разглядеть. Плащ на трупе был точно такой же, как и на господине Попове.

На него я смотрел секунд пять. Затем развернулся и быстро пошёл, почти побежал, в сторону Университетской площади. Спуститься вниз я не мог — слишком круто, да к тому же темно, а на площади имелось несколько таксофонов.

Добежав до ближайшего, я заскочил внутрь, снял трубку и дважды провернул диск. Длинное «0», короткое «2», денег не надо, милиция у нас, слава богу, бесплатная.

— Дежур…по… у… тан …цов слушает, — прозвучало через пару секунд.

— Найден труп, неизвестный мужчина, район МГУ, улица Косыгина, двести метров правее трамплина, за ограждением.

— Кто говорит? Представьтесь…

Я молча повесил трубку.

В запасе у меня было, максимум, десять минут. Или чуть меньше. За это время требовалось дойти до метро или хотя бы до людного места, а там…

М-да, зря я сегодня зарегистрировался перед лекцией. Глупо. Бездарно. И совершенно не по-игроцки…

Глава 10

Пятница. 12 октября 2012 г.

— Привет!

Вошедший в зал Михаил Дмитриевич, прежде чем сесть, не спеша осмотрелся и только затем протянул руку Синицыну.

— Давно ждёшь?

— Не знаю, — на лице профессора блуждала улыбка, словно его мысли витали сейчас где-то далеко-далеко.

Смирнов приподнял бровь, но спрашивать дальше не стал. Пока не стал. Просто сел в угол, на то же самое место, которое занимал месяц назад, во время памятной встречи, когда он узнал о записке Андрея и о секретном отделении в портфеле Синицына.

В отличие от прошлого раза, народа в пивной было немного. В каждом из залов по два-три посетителя, и даже у барной стойки никто не тянул тёмный портер или ирландское светлое.

Причина понятна. До конца рабочего дня ещё далеко, основная публика подтянется ближе к семи, когда пробки на дорогах достигнут пика, а моросящий дождь загонит в многочисленные магазины, кафе и питейные заведения даже тех, кто туда изначально не собирался.

— Что будете заказывать?

Михаил Дмитриевич неспешно раскрыл меню.

Нарисовавшаяся возле столика официантка терпеливо ждала.

— Сырные шарики, гренки с чесноком и пинту «Килкенни».

— Горячее?

— Нет, спасибо. Возможно, попозже.

Девушка закрыла блокнот и ушла, а спустя две минуты перед Смирновым уже стояли пара тарелок с нехитрой закуской и изогнутый тюльпаном бокал красноватого пива, увенчанный шапкой пены толщиной ровно дюйм, словно её взбивали и отмеряли специально.

— Сто девятнадцать, пятьдесят три.

— Что? — бывший «чекист» с недоумением посмотрел на профессора.

— Я говорю, ирландское здесь наливать не умеют, — вздохнул тот. — Good things come to those who wait. Мне «Гиннесс Драфт» принесли меньше, чем через минуту, и это форменное безобразие. Его должны были наливать ровно сто девятнадцать и пятьдесят три сотых секунды, причём, в два этапа…

— Тут тебе не Англия и не Ирландия. Привыкай, — усмехнулся Смирнов. — Или устрой скандал и потребуй, чтобы налили ещё раз и как положено.

— Да ну. Неохота, — отмахнулся Синицын. — И потом, раз сразу не сделали, значит, вообще не умеют.

— А ты научи.

— Зачем? — пожал плечами профессор. — Иностранцы сюда не ходят, а наши… Нашим, как назюзюкаются, абсолютно по барабану, что наливать, как наливать, куда наливать… главное, чтобы было налито, остальное пофиг.

Смирнов засмеялся.

— Да. Пожалуй, ты прав. Нашим действительно всё равно, — он отхлебнул из стакана и вопросительно посмотрел на друга. — Ну, что у нас нового?

— Нового? — Синицын порылся в портфеле и выудил оттуда сброшюрованную пачку бумаг. — Вот, посмотри. Тут полная спецификация заказанного оборудования.

Михаил Дмитриевич раскрыл «брошюру» и углубился в чтение.

Читал он достаточно долго, медленно перелистывая страницы и регулярно возвращаясь к уже прочитанному. Минут через двадцать он отложил бумаги и задумчиво пробормотал:

— Итак, если я правильно понял, сейчас нам, кровь из носу, требуются пять с половиной лимонов.

— А? Что? — вскинулся вновь «ушедший в себя» Александр Григорьевич.

Подполковник неодобрительно покачал головой.

— Шура, если бы я не знал, кто ты такой, я бы подумал, что ты влюбился.

— Почему влюбился? Ничего не влюбился, — уши у Синицына вдруг покраснели, а сам он стал похож на взъерошенного воробья. — Просто задумался.

— Точно? — Михаил Дмитриевич насмешливо посмотрел на учёного.

— Ну… да. Просто я это… ну, в общем, ничего серьёзного. Так. Обычно, — совсем стушевался тот.

— Ладно. Проехали. Не хочешь рассказывать, не рассказывай, — смилостивился «фээсбэшник». — Лучше скажи, как срочно нам требуются деньги?

— Так бы сразу и говорил, а то завёл, блин, какую-то ерунду, — проворчал Синицын. — Квадрупольные резонансные трубки стоят недёшево, а очередь не меньше, чем на полгода. Однако нам повезло. Один мой коллега из Университета Манчестера неделю назад отменил заказ на партию из двадцати штук, а я успел его перехватить. Прождал бы ещё неделю, трубки ушли бы к индусам…

— Платить когда? — перебил приятеля Михаил Дмитриевич.

— Платить? Ну… вообще я договорился, что аванс до двадцатого, а полный расчёт в течение месяца.

— Первый транш — как написано? Сорок три тысячи фунтов?

— Ага. Тогда запускают в работу. Поставка — середина ноября, но деньги до этого должны быть заплачены сто процентов, иначе даже аванс не вернут.

— А растаможка?

— С таможней будет нормально. Оборудование пойдёт по каналу научно-технического обмена, вместе с другими позициями в целом по Институту и Академии. Обычно это занимает дня три, так что… — Синицын развёл руками.

— Я понял, — кивнул Смирнов, после чего внезапно нахмурился.