Правила отбора

— Дурные птицы, — покачал головой Свиридяк. — Их даже приманивать скучно. Хлебушка брось и бери голыми руками любого, остальные и не почешутся. Ну, прямо как люди. Тех, правда, завлекают не хлебом, но суть та же. Лишь бы урвать что-нибудь на халяву, пусть даже из мышеловки. Не понимают глупые, что коготок увяз — всей птичке пропасть. Лезут и лезут, лезут и лезут, только б самим всё слопать, только бы ближнему не досталось. Учились бы у ворон. Вот этим — да, палец в клюв не клади. Сидит такая на дереве или, к примеру, прыгает по земле, вроде делами какими-то занята, а в то же время глазом по сторонам зырк-зырк, высматривает, есть ли опасность. Остановишься недалеко от неё, так она сразу же замирает, ждёт, что сделаешь дальше. Наклонишься, типа, шнурок завязать, глянешь на птичку, а её уж и след простыл. Понимает, умная, что могут и камнем швырнуть. Дурное-то дело нехитрое. Вот так вот…

— К чему вы это рассказываете? — насупился Махов.

Степан Миронович перестал крошить хлеб и с интересом посмотрел на осведомителя.

— Это к тому, Витенька, что в прошлый раз у тебя фонарь был под левым глазом, а теперь под правым. Неймётся тебе, выходит. Всё ищешь, где поживиться, а не получается. Как голубь себя ведёшь, а не как ворона, чтобы и целым быть и с прибытком.

— Случайность, — пробурчал конфидент.

— Может, и так, — не стал спорить куратор. — Вот только много стало их у тебя в последнее время. А это, сам понимаешь, наводит на размышления, — он бросил остатки булки в кусты и развернулся к Витьку. — Ну, рассказывай, как успехи, хвались. Охмурил девку или опять не вышло?

— Хахаль у неё новый, за просто так теперь не подъедешь. Надо бы его это… — Махов сплюнул через выбитый зуб и рубанул воздух рукой, словно показывая, что именно следует сделать с соперником.

— Так вот откуда фингал-то, — догадался Степан Миронович.

— Я ему тоже дал! — мгновенно вскинулся «добровольный помощник».

Подполковник расхохотался.

— Не сомневаюсь. А если бы он догнал тебя, ты дал бы ему ещё раз.

— Ничего он меня не догнал!

Этим признанием Витёк развеселил куратора ещё больше.

— Понятненько. Поле боя осталось за противником, наши доблестные войска перегруппировались и отошли на заранее подготовленные позиции… Ты хотя бы узнал, кто он такой и откуда?

— А! Студент какой-то, — презрительно фыркнул Махов.

— Как зовут?

— Не помню… Вроде Андрей.

— Андрей, говоришь? — собеседник внезапно прищурился. — А как он выглядел, этот Андрей?

— Ну… обычно он выглядел. Такой же, как все. Ничего особенного.

— Опиши поподробнее, — приказал Свиридяк.

— Сейчас… сейчас вспомню, — Витёк почесал затылок, неторопливо прокашлялся, крякнул и начал рассказывать…

Степан Миронович слушал его, прикрыв глаза, а когда рассказ завершился, задумчиво пробормотал:

— Как тесен мир, — после чего сунул руку в карман, выудил оттуда червонец и передал Махову. — Остальное получишь, когда покажешь мне эту девицу и её хахаля…

Суббота. 16 октября 1982 г.

В ночь со среды на четверг я спал не более двух часов. Ворочался под одеялом, думал, прокручивал в мыслях произошедшее. Раньше, когда смотрел детективы, всегда удивлялся, почему преступники ведут себя так по-дурацки. Нервничают, дёргаются, ошибаются на ровном месте, врут там, где не нужно, и наоборот — выдают себя случайными и совершенно необъяснимыми оговорками. А вот сейчас сам попал в такую же ситуацию. Пусть лично никого не убил, но вину, тем не менее, чувствовал. С Гайдаром камешек на дорогу бросил, и этот камушек, по всей видимости, и ухайдакал Егорку, с Поповым — решил проследить за господином профессором, в результате чего тот свернул «не туда» и встретился с теми, с кем добропорядочным гражданам встречаться категорически не рекомендуется. А потом и вовсе сглупил. Гражданский долг выполнить захотел, идиот — за каким-то хреном в милицию позвонил, как будто сами они этого жмурика не нашли бы. Ещё один неприятный момент — я совершенно не помнил: брал в руки Поповский портфель или не брал, остались на нем мои пальчики или нет? Вот ведь зараза какая! Ничего, по большому счёту, не сделал, а мозги прошибает так, словно и вправду убийца…

Более-менее я оклемался лишь в пятницу, когда во время обеда меня перехватил Рыбников и сообщил, где будем работать в субботу. Новый объект располагался на территории ЦКБ «Алмаз», том самом, о котором обычные граждане услышали лишь в девяностых, когда сняли режим секретности и мы, наконец, узнали, где разрабатывают лучшие в мире системы ПВО. Территория, понятное дело, режимная, поэтому пришлось бежать в общежитие за паспортом — Лёхе требовались мои данные, чтобы успеть заказать пропуск. Оборудование и инструменты они с Олегом туда уже перевезли… Хорошо всё-таки живут на четвёртом курсе. Учатся только три дня в неделю, остальное время — работают на «базовых» кафедрах, где, если шеф — понимающий, можно филонить сколько душе угодно…

Ещё одним событием, перебившим дурные мысли, стал привычный по пятницам бильярд, а сразу за ним очередной спарринг со Смирновым и Кривошапкиным. Товарищи офицеры снова гоняли меня до седьмого пота. Я, впрочем, не возражал. Рукопашка — штука полезная, пригодиться может когда угодно и где угодно. Даже в делах амурных без неё, бывает, не обойтись. Конечно, не в смысле подраться с дамой, а в смысле суметь защитить её от чересчур навязчивого ухажёра, как, собственно, и произошло у нас с Леной две недели назад. Ведь если бы не пара только что выученных приёмчиков, отработанных по придурку Витьку, нифига бы мы с ней не помирились. А так всё прошло, как по нотам. Трямс-бумс, враг повержен, красавица спасена, герой получает заслуженную награду…

Когда рано утром приехал на «Сокол», не отказал себе в удовольствии выйти из метро на другой стороне Ленинградки и издали полюбоваться на помпезное здание с двумя башенками, где по уверениям писателя Вадима Панова располагалась штаб-квартира Тёмного Двора. Думаю, он не слишком погрешил против истины. Помнится, в середине восьмидесятых один из заокеанских милитаристских журналов напечатал фото этого здания, снабдив его комментарием «Осиное гнездо советских ракетчиков». Не больше, не меньше. И ведь не поспоришь. Действительно — «ракетчики», на самом деле — «советские», взаправду — «гнездо», поскольку и внешне похоже. И даже «осиное» верно: ЗРК «Оса» — тоже продукция будущего «Алмаза-Антея»…

Жаль, работать нам предстояло не в главном здании, а «на территории», которая уже в девяностых превратилась — сначала в рынок, а затем, когда новые собственники обросли связями и капиталом — в торгово-офисную площадку, занятую чем угодно, но только не производством высокотехнологичной отечественной продукции…

Наш объект располагался в самом конце квартала. Один в один, как и предыдущий на Войковской — тут Лёха не обманул. Типовое домостроение — наше всё, как и бардак на флоте. И хотя кораблями здесь и не пахло, но во всем остальном…

Чтобы просто дойти от проходной до объекта, пришлось долго петлять по лабиринту строений, ворот и заборов. А когда, наконец, дошли, вдруг выяснилось, что выход на крышу закрыт, материалы не подвезли, кладовщик отсутствует, заказ-наряд то ли ещё не подписан, то ли его вообще потеряли…

Короче, всё как всегда, пока матом кого-нибудь не покроешь, дело с мёртвой точки не сдвинется. Рыбников от ругани даже охрип, но положительного результата всё же добился: в полдень мы всё-таки приступили к работе, а закончили её часам к трём и снова не по своей воле. Во-первых, начал накрапывать дождик, а во-вторых, на объект прибежал какой-то жутко ответственный гражданин и начал трясти бумагами: и швы, мол, в проекте другие, и утеплитель не тот, и в смете у нас — люльки, а не промальп, и допуск на высотные работы нам никто не подписывал…