Правила перехода
Шрифт:
— Не так всё страшно, — успокаивающе сказала девушка. — Правда: у нас просто дружеская компания. Мы ведь с теми и не враждуем — просто разделили территорию по справедливости.
— А если бы главным у них этот Раф был, вообще могли бы союз заключить. С ним поговорить можно, он не дурак, хоть и придурок, — задумчиво произнёс Славик. И непонятно было: то ли он задумался о союзе, то ли о собственной оценке Рафа.
— Ладно, — Валера поднял руку. — В следующий раз придёшь, расскажем больше. А пока не станем тебе голову дурить. На вот, — он достал из кармана круглую металлическую бляху, похожую на огромную серебряную монету. На ней были выбиты беспорядочные буквы,
Девушка приняла подарок, поблагодарила, спрятала в кармашек на сумке. Повесила её через плечо.
— Можешь приходить в любое время. Здесь почти всегда кто-то есть, — улыбнулся Славик. — Вон, Андрюша тут даже живёт.
Девушка изумилась, подняла брови, уставилась на парня.
— Вон там дверь железная, мы её взломали, — ответил Андрюша, указывая в нишу с телефоном. — Маленькое помещение нашли. Непонятно, для чего, пустое было — но теперь там генератор стоит, для лампочек, чтоб свет был, и моя раскладушка. Ну, и тумбочка с хламом. И запирается изнутри, чтоб ночью не будили.
— А… — девушка замялась. — А родители?
— Нет родителей, — легко ответил Андрей. — Ну, официально я вообще бомж. Да ладно, чего об этом? Ты, главное, знай: если придёшь и никого нет, подходи к двери и стучи: один раз, пауза, потом два, пауза, три, пауза, и ещё один. Запомнила?
— Один, два, три, один, — послушно повторила девушка. — И ты выйдешь?
— Если не отзовусь, значит, меня нет, — пожал плечами он. — Но такое бывает редко. Я не люблю оставлять переход без присмотра. Не я, так кто другой будет.
— Андрей, — сказала маленькая девушка, уточняюще глядя парню в глаза.
— Ой, мы ж не назвались! — засмеялся он. — Да, я Андрей. Эта щепка — Славик. Главарь наш — Валер, и его правая рука — известный хакер и программист Тик-Так, — парень с хвостиком совершил небольшой поклон. — Цветок нашего общества — Светлана, — девушка улыбнулась.
— Лин, — представилась новая знакомая.
Вот так произошло моё знакомство с ними. По-моему, это было весной, когда мы сюда только переехали. Но с тех пор я обжилась, перестала шарахаться от каждого хмурого типа и довольно часто стала наведываться в наш переход.
Конечно, сблизишься с людьми, если проведёшь с ними лето! Так получилось, что в этом году я поступала в университет и не смогла выделить даже свободную неделю, чтобы съездить куда-нибудь отдохнуть. Только иногда на выходных присоединялась к маме с папой, когда они ехали к бабушке в деревню, но и то не всегда. А в июле они отправились в Тунис, на две недели, и я осталась в квартире одна. Нет, не думайте, что я расстроилась. Во-первых, ко мне приехала двоюродная старшая сестра Настя, которая давно мечтала съехать от надоедливых родных братьев и родителей (конечно, она шутила, что они ей надоели — просто бывает же, когда хочешь пожить немного в тишине или хотя бы в своей комнате). С ней было не скучно, потому что она весёлая и может много придумать, а ещё мы часто звали подруг и занимались с ними всякой ерундой. А во-вторых, у меня всегда была возможность выйти во двор, пройти пару кварталов — и оказаться в переходе.
Я нарисовала каждого из Колёсников, и теперь в моём альбоме красовалось семь новых портретов. Это были завсегдатаи перехода — главарь Валера, его правая рука Тик-Так, Славик, Андрюша, Света и ещё двое ребят, братишка и сестрёнка. Им было всего пятнадцать, но
с Колёсниками они дружили с детства. Вообще-то людей было больше, некоторые просто приходили реже, а кого-то я видела всего один раз. Но эти семеро навещали переход постоянно.Если честно, этих ребят в округе считали трудными подростками. Это если говорить о Мишке и Вичке. Что же до других, их величали иначе — «люди, ступившие на неверный путь». Или на скользкую дорожку. Неважно… просто они не учились в университетах, не заканчивали их, и никто не работал, как положено, на заводе или в офисе. Разумеется, деньги они добывали — каждый своим способом, о чём они предпочитали не распространяться — и люди из близлежащих домов были уверены, что ребята промышляют мелким мошенничеством, а может, даже грабежом.
«Неблагоприятный район…» — качали головами они.
«Плохие семьи…» — вторили им другие.
Этого я вдоволь наслушалась. Просто у меня бабушка такая. Она как-то раз приехала к нам на неделю и за семь дней наговорилась со старушками, что сидят с утра до вечера на лавках. Такого разузнала… впрочем, что из этого правда, а что нет, никогда не поймёшь, но ведь нельзя утверждать, что всё неправда. Если бабки говорят, значит, где-то слышали, а ведь не всё, что обсуждают люди, обязательно враньё.
А что плохие семьи? Вичка и Мишка живут с бабушкой и дедушкой-паралитиком, родителей у них нет. У Андрюши вообще никого нет, и хоть в принципе он может жить с каким-то дядькой-родственником вообще в другом городе, но не хочет — ютится в этой кабинке в переходе. Правда, иногда остаётся у кого-то из друзей или вообще где попало, но чаще всего действительно живёт там. Зимой каждый вечер затыкает щели каким-то утеплителем, ставит внутри обогреватель и спит под тремя одеялами. Летом теплее. «Даже не болею никогда и никаких сквозняков не боюсь!» — сказал как-то он.
Света танцует в каком-то клубе, из-за чего у неё трения с родителями. Впрочем, как утверждает она сама, «предки тоже хороши». Кстати, часто из-за ссор с ними девушка ночует у Славки. У того дома только отец, чаще всего пьяный вусмерть. Не особенно смотрит, кто там приходит к сыну. А у Валеры…
Впрочем, чего это я разговорилась. Мне ведь ничего подобного сами ребята не рассказывали. Просто, бывало, услышу краем уха разговор, кое-что запомню. Они не замолкают, увидев меня, но и говорить по душам не стремятся. Неприятно такое обсуждать, понимаю.
Это кажется удивительным: почему они вдруг так хорошо ко мне отнеслись? Я из хорошей семьи, и, если сравнивать хотя бы со своими бывшими одноклассниками, не из бедной. Вон, родители в Тунис уже третий год ездят, и при этом не особенно экономят. Я не знаю, что такое проблемы. Валера постоянно мне об этом напоминает, хлопая по плечу своей тяжёлой рукой. Но всё равно… приняли, не гонят и относятся дружелюбно. Может быть, потому что я не лезу в душу и не афиширую своё отличие от них?
«Добрая ты, Лин, и честная. У тебя на лице написано, — сказала как-то по секрету Света. — Тебя даже такие негодяи, как мы, обижать не хотят».
Если честно, никакие негодяи не хотели меня обижать. Так всегда было. Не знаю: может у меня лицо такое, доверчивое и бесхитростное, или ещё что… меня с самого детства всегда по умолчанию считали хорошей и своим человеком. Я могла даже не считаться частью компании — но если приходила, никогда не гнали. И если робко просила что-то, давали. Правда, и я отвечала тем же — помогала на уроках, контрольных, давала вещи. Некоторые говорили, что я до глупости щедрая. Но не помню ни разу, чтобы мне чего-то не вернули или обманули.