Правила первокурсницы

— Вряд ли дойдёт до какого бы то ни было одобрения, — сказала я, — маменька убьет его раньше, когда узнаёт, что он оставил меня на тебя. Хотя ещё час назад клялся, что ничего подобного не случится.

— А мы ей не расскажем. — Подруга раскрыла веер. — Кстати, папенька просил кланяться в графу Астеру, на днях они собираются обсудить создание новой железнодорожной ветки на Тиэру.

Дворецкий громко объявил о прибытии послов доброй воли с Тиэры. На миг в зале установилась тишина, а потом все разом заговорили. Это походило на приливную волну, что бежит до берега и разбивается о камни.

— Многие до сих пор не верят, что разлома больше нет. — Гэли покачала головой, когда официант предложил ей шампанского.

— Поверят, когда увидят это, — я указала рукой на железную кошку, что следовала за Вьером. Бывший сокурсник входил в посольскую делегацию. Пара дам воспользовалась случаем и потеряла сознание, осев на руки к «нужным» кавалерам.

— Я рада, что он выжил, — сказала подруга.

— Я тоже, — ответила я, глядя на сопровождающую теэрца Мэри. Девушка явно чувствовала себя неловко. А ещё она была жутко напугана окружающим великолепием и боялась поднять взгляд от пола.

— Как матушка? — спросила я, вспоминая рыжеволосую.

— Уже лучше, — Гэли вздохнула, — уже не просит поминутно прощения за то, что натворил демон, но всё ещё не решается выйти в свет.

И я её понимала, особенно после слухов о побеге с лакеем.

— Папенька её не торопит, он просто рад, что она дома. Да и я тоже.

Почти все, кто был пленником запретного города, вернулись домой. Говорят, не обошлось без конфузов. Кое-кто, лишившись второй половины, умудрился вступить в брак заново, а кое-кто успел при живом отце даже растратить наследство.

— Да уж, — проговорила я, испытав смешанные чувства. Закрытие разлома было правильным, было необходимым, — так утверждал разум, а сердце продолжало тосковать по пламени.

— Ты… — голос Гэли сорвался, и она все же взяла с подноса бокал и сделала глоток. Князь продолжал принимать делегацию послов. Кошка Вьера смотрела на толпу придворных горящими глазами.

— Ты не видела Мэрдока? — в замешательстве спросила подруга.

— Нет, а разве он не… — Я огляделась.

— Нет, его здесь нет. — Гэли вздохнула и пояснила: — Последний раз, когда мы виделись, он известил, что удаляется в поместье. Сказал, что на нём теперь долг перед банком за обучение в Академикуме. Долг, которые ему дали под его магию, которой больше нет. — Подруга опустила голову. — А посему он считает себя не вправе наносить мне визиты, не говоря уже о большем, пока не сможет соответствовать моему уровню, а не поправлять свое материальное положение за счёт женитьбы на богатой невесте. Сказал, что один раз уже пошёл на сделку с совестью, и ничем хорошим это не закончилось. — Голос подруги стало очень грустным.

Я вздохнула. Я могла бы назвать Хоторна глупцом, но… Это же был Хоторн. Трудно ожидать от него чего-то иного.

— Тебе придётся набраться терпения.

— Если бы только мне, — вздохнула Гэли, — есть ещё и папенька. Хотя… — Она смогла улыбнуться. — Теперь, когда маменька дома, надеюсь, он будет думать о своих собственных наследниках, а не о моих.

— Девы, ещё год назад такой разговор был бы невозможен, — рассмеявшись, заметила я. — Многое изменилось.

— Слишком многое, — эхом откликнулась подруга.

— Леди, — услышали мы голос, обернулись и тут же присели перед будущей княгиней.

— Миледи, — поприветствовала я невесту князя.

— Просто, Цецилия, прошу, — проговорила степнячка, хотя сейчас в лимонном наряде с уложенными в высокую прическу волосами она мало напоминала ту женщину, что мы встретили в первом форте.

— Боюсь, мы не можем, миледи, — ответила Гэли, а молодая женщина вздохнула. — С вашего позволения, миледи, отец хотел представить меня бургомистру Льежа, а и так непростительно заболталась, — пробормотала подруга и, не услышав возражений, исчезла в толпе придворных.

— Это теперь всегда так будет? — со вздохом спросила невеста князя.

— Всегда. Простите… — начала я, но увидев, что целительница подняла брови исправилась, снова переходя на «ты»: — Прости, Цецилия, но разве твое место не там? — Я посмотрела на князя, беседующего с коротко стриженным тиэрцем.

— Там, — не стала спорить женщина, — но пока я просто невеста, да ещё невеста чужих кровей, а говоря по простому «дикарка», мне простительно некоторое отступление от этикета. — Она скривилась и призналась: — Знаешь, я никогда не думала, что буду скучать по одинаково ужасным дням в первом форме, но знаешь что? Правда в том, что я скучаю.

— Почему? Что там было такого, чего нет у тебя сейчас?

— Время. Там у меня было время. Там не было всего этого, — она указала толпу придворных рукой, — не было тысячи и одного правила, которые мне надлежит запомнить. Раньше, если я хотела увидеть Северина, я просто шла в его покои, а сейчас едва ли не вынуждена просить аудиенции. — Она говорила с обидой, но при этом не сводила глаз с государя. Глаз, в которых светилась любовь и ещё что-то, то, чего раньше не было. Она положила руку на себе на живот. И мечтательно улыбнулась.

— Ты… Вы… — Я не смогла закончить вопрос. О таком не спрашивают, тем более будущую княгиню.

— Да, — с какой-то странной гордостью ответила степнячка. — А почему, ты думаешь, теперь все так торопятся с нашей свадьбой, тогда как ещё недавно предпочитали тянуть время, в надежде, что государь передумает?

— Ну это же скандал! Нарушение… — произнесла я, не понимая чего больше в моем голосе, страха, восхищения или банальной зависти.

— А мне все равно, — ответила целительница. — Если сейчас снова случится что-то способное разлучить меня с Северином, я больше не буду одна, у меня навсегда останется его частичка. — Она вдруг погрустнела и снова посмотрела на князя. И тот, словно что-то почувствовал, поднял голову и нашел взглядом Цецилию. Придворные стали поворачиваться в нашу сторону.

— К тому же, — тихо добавила женщина, — я уже далеко не юная девушка. Теперь я лучше понимаю его желание вернуть лицо. Знаешь, что за прошедшие десять лет он не постарел не на день, тогда как я… — Она отвернулась. — Теперь я рядом с ним словно старшая сестра.

— Ты преувеличиваешь.

— Возможно, — не стала спорить женщина.

Князь, не сводивший с нас взгляда, кивнул, молодая женщина выпрямилась и направилась к трону. Я склонила голову ей вслед, придворные расступались перед чужестранкой. Не на всех лицах можно было увидеть радушие. Что ж нравиться всем невозможно, ну как только она станет матерью наследника, уже никто не сможет косо посмотреть в её сторону.

Когда-то бабушка Астер рассказала мне сказку о разлученных возлюбленных. Прелестной леди Эри и благородном рыцаре Рейте…

Возможно, это была сказка о князе и целительнице, обо мне и Крисе, о Гэли и Мэрдоке, а может, о нашей Эре? О том, как Аэру и Тиэру разлучила черная река, которую называли разломом. Она была настолько глубокой и темной, что погружаясь в нее люди сходили с ума.

Влюбленные стояли на разных берегах и смотрели друг на друга. Все, что они могли, это только смотреть. И даже богини заплакали, чувствуя их страдания. Слезы упали на землю, и из этих слез выросли деревья, они были корявы и настолько некрасивы, что их назвали лысыми. Но именно они протянули нам свои ветви-руки помощи, протянули и помогли победить тьму. Возможно, а возможно меня снова одолела сентиментальность и я вижу то, чего никогда не было.