Правила первокурсницы

— Какая война?

— Самая обычная, самая банальная. Между Тиэрой и Аэрой. Или вы думаете, что за столько столетий механики со слезами на глазах ожидали возвращения своего Аэрского князя?

— Нет, но…

— Вот именно «но». Грядут перемены, — он указал рукой на князя и на посла. — И они придутся по душе далеко не всем. Думаете, трудно будет внушить людям, что при разломе они жили лучше? Что при разломе с нами было само благословение и защита богинь, а тиэрцы грязные грешники? Думаю, очень просто. И это недовольство будет зреть, как зреет гнойник. Начнутся волнения, а ваш князь слаб. Долго ли просидит на троне государь без магии? Нет, правитель должен демонстрировать силу.

— Замолчите!

— Советники будут давить на князя… На обоих князей.

— Прекратите, этого не будет!

— Начнутся стычки в Чирийских горах, князь стянет войска к границе, просто в качестве превентивной меры, просто что бы показать, что он силён.

— Чушь!

— Чужие территории — это новые ресурсы, новые богатства, земли, новые территории это всегда кровь и боль. Ваш отец уже смотрит в сторону Тиэры. В итоге, погибнут тысячи, сотни, миллионы. И все это по вашей вине, вашей и остальных, потому что вы не смогли сдержаться, не смогли…

— Замолчите! — На этот раз я выкрикнула это так громко, что придворные начали оборачиваться. Да и я сама, не в силах больше слушать его безликий голос, обернулась.

Позади стоял худой молодой человек в довольно дорогом, но плохо сидящем смокинге. Да и он сам был каким-то угловато нелепым. Больше всего незнакомец походил на мятежного поэта. Мятежного в основном из-за худобы и нездорового блеска в глазах. Меня именно от таких мужчин часто предостерегала маменька. Она почему-то считала, что юные девушки теряют голову и остатки воспитания от таких непонятных молодых людей. Не знаю, с чего она это взяла, но очень боялась, что я сбегу с кем-то подобным в провинцию, буду доить коров и закончу жизнь в нищете, окружённая дюжиной голодных детей и двух дюжин внуков. Последнее почему-то пугало её сильнее всего. Но я, как вы поняли, родительских опасений не оправдала. Правда, насчёт дюжины детей пока не всё ясно.

— Ивидель! — Кристофер оказался рядом и встал так, чтобы загородить меня от поэта. — Отойди от неё!

Странно, но моему рыцарю никаких объяснений не потребовать, достаточно было испуганного крика. Или не только его.

Я опустила руку на пояс, но там было пусто, ни одного бесполезного для меня ингредиента. Не было даже рапиры. Являться на прием с оружием — дурной тон, который вполне простителен мужчине или магессе, а я больше не владела силой.

— Вы сами разоружили себя, — глядя на мои руки, произнёс одержимый. — Вы закрыли разлом, лишили себя магии и чёрного металла.

— Да уж, бедные мы несчастные, — с иронией ответил Муньер.

— Посмотрим, как люди запоют, когда кончатся их чёрные железки, а я и другие демоны по-прежнему будем здесь.

— Кончатся? — не поняла я.

— Да, леди Астер. Разлома больше нет, закалять металл больше негде. И стоит смениться поколению, — узкий рот одержимого растянулся в улыбке, — как чёрный металл исчезнет, осядет в фамильных оружейных бесполезной рухлядью, к которой никто не сможет прикоснуться. Век чёрного железа уже закончен.

— Иви, что происходит? — Рядом со мной встал Илберт. — Этот джентльмен тебе досаждает? — Слава девам, брат смотрел только на одержимого.

— Нет, я всего лишь объясняю вашей сестре последствия её поступков, раз уж никто другой не озаботился.

— Кто вы? — спросил Илберт.

— Неважно кто я, важно то, что оружие исчезнет, а мы останемся. Как думаете, смогу ли я уговорить ваших потомков вернуться в зал стихий? В то, что от него осталось? Смогу ли уговорить их снова провести ритуал? Вернуть всё как было?

— Так вот почему вы нас не убили? — спросил Крис.

— Вас убил бы с удовольствием.

— Вы боялись не только того, что мы закроем разлом, — продолжал говорить мой рыцарь, а мой брат переводил взгляд с одного мужчины на другого. — Вы хотели оставить себе возможность того, что разлом будет открыт вновь. Именно поэтому вы осторожничали. Вам ещё может понадобиться наша кровь.

— Браво, — «поэт» карикатурно похлопал в ладоши. — Вы сегодня необычайно догадливы. Но вы так и не ответили на вопрос. Помогут ли мне ваши потомки остановить войну между Тиэрой и Аэрой? Помогут ли вернуть оружие против демонов?

— И вернуть самих демонов? — выкрикнула я. — Вернуть запретный город? Вернуть…

— Ивидель! — На этот раз закричал Альберт, а Кристофер сжал мою руку. Я вдруг поняла, что придворные отступили от нас, увидела в толпе испуганное лицо маменьки и хмурого папеньку. В замешательстве повернулась к Крису, и увидела за ним…

Сердце забилось как сумасшедшее. Пламя вырывалось наружу из садового фонаря. Яркие языки осторожно трогали крышку на плафоне, словно пробуя её на вкус. Но сердце пустилось вскачь не от этого, а от знакомого и такого родного ощущения зёрен изменений. Пусть это ощущение было очень слабым, зыбким, как туманная дымка, что стелется в поле по утрам, словно пытаешься схватить что-то несуществующее, а оно выскальзывает и выскальзывает из пальцев.

Я вскрикнула от боли и стала лихорадочно стаскивать кольца с пальцев. Последним под ноги полетело рубиновое колье. Вряд ли кто-нибудь когда-нибудь видел девушку, которая с такой радостью швыряет в пыль драгоценности.

Я вытянула дрожащую руку и пламя, такое своевольное, такое живое послушно скользнула за стенки фонаря. Ничего не берётся из ничего.

— Так что вы там говорили об оружии? — поинтересовался у «поэта» Кристофер.

Но одержимый уже отступил, лишь его худощавая фигура мелькнула среди придворных.

— Так, тут не на что смотреть, — раздался голос и мы увидели приближающегося магистра Виттерна. Выглядел он намного лучше того усталого человека, что прилетел за нами в запретный город после падения Академикума и закрытия разлома.

— Здесь не пришествие дев. В мисс Астер проснулась сила и стоит её просто поздравить.

Какая-то женщина неуверенно рассмеялась, а темноволосый молодой человек, кажется, маркиз Лимер, завистливо вздохнул, мужчина с седыми бакенбардами просто отвернулся.

— Я была уверена, что младшая Астер маг, — достаточно громко проговорила пожилая баронесса Вернье.

И тем не менее инцидент был исчерпан. Почти. Илберт вопросительно поднял бровь.

— Проснулась? — спросила я, а подошедшая маменька увидела руку Кристофера поверх моей и поджала губы. Но герцог Муньер лишь лучезарно ей улыбнулся.

— Чему вы удивляетесь, мисс Астер, — спросил учитель. — Ваш предок всегда был магом, — мужчина голосом выделил слово «всегда». Магистр был одним из тех, кто был посвящен детали того, что произошло в запретном городе, в детали того, что никогда не станет достоянием широкой публики. — Несмотря на ошибки, которые совершил первый змей, он был рождён магом. — Он оглянулся на придворных и понизил голос: — Именно его сила и живёт вас, пусть не такая большая, как вы думали, пусть ей потребовалось время, чтобы проснуться.