Правила убийцы

– Давай не будем дальше разбираться в этом вопросе, – улыбнулся Лукас. – Обувайся. Мы идем на прогулку.

Они перешли через дорогу и направились в лес, прошли вдоль ручья, который постепенно превратился в длинную лужу, а потом повернули в лощину, которая привела их к подножию крутого холма. Они поднялись на заросшую травой террасу с песчаным откосом.

– Будем стрелять в этот откос, – сказал Лукас. – Начнем с трех метров, потом отойдем на шесть.

– Почему так близко?

– Потому что, если он будет от тебя на более далеком расстоянии, ты должна или убежать, или звать на помощь. Стрелять можно, только если он будет рядом.

Он огляделся вокруг и кивнул в сторону упавшего дерева.

– Пойдем присядем и немного поговорим.

Они сели на ствол, и Лукас начал разбирать пистолет и показывать, как действует каждая часть, как нужно его заряжать и разряжать. Он как раз засовывал патроны в барабан, когда у них над головой что-то зашуршало. Лукас поднял голову и увидел рыжую белку.

– Отлично, – шепотом сказал он. – А теперь смотри.

Он медленно повернулся, продолжая сидеть на стволе, и поднял пистолет в сторону белки.

– Что ты собираешься делать?

– Покажу тебе, что может сделать пистолет тридцать восьмого калибра с живой мишенью.

Его глаза неотрывно смотрели на белку. Зверек был наполовину скрыт за толстым суком сосны, но время от времени он показывался полностью.

– Зачем? Зачем ты хочешь ее убить?

Карла смотрела на него широко раскрытыми глазами, лицо ее побледнело.

– Ты просто не представляешь, что может сделать пуля, пока ты не увидишь это своими глазами. Нужно сунуть палец в рану. Ну как, Фома неверующий, понимаешь?

– Не смей! – остановила его она. – Ну Лукас!

Он снова прицелился в белку, но открыл оба глаза и чего-то ждал.

– Нужно попасть маленькому проказнику прямо между глаз, нет ничего…

– Лукас…

Она взвизгнула и, вцепившись ему в руку, которой он держал пистолет, рванула ее вниз. В ее глазах застыл ужас.

– Ты что так перепугалась?

– Господи, но ведь белка не сделала ничего…

– Страшно?

Она убрала свои руки, и взгляд ее стал холодным.

– Ты что, хочешь преподать мне урок?

– Да, – сказал он и отвернулся от белки. – Постарайся сохранить то чувство, которое у тебя возникло по отношению к белке. Ведь это всего лишь маленький зверек. А теперь подумай, сможешь ли ты разрядить пистолет в человека.

– Господи, Лукас…

– Если ты выстрелишь человеку в грудь, даже не попадешь в сердце, а просто в грудь, то пуля разорвет ему легкие и он будет лежать, а изо рта у него будет пузыриться ярко-красная кровь, и глаза у него станут словно стеклянные. А иногда раненый корчится от боли и умирает, и никто ничего не может сделать, кроме, может быть, самого Господа Бога.

– Мне не нужен пистолет, – оборвала она его.

Лукас держал пистолет перед собой дулом вверх.

– Все это ужасно, – сказал он. – Но есть одна еще более ужасная вещь.

– Какая?

– Когда ты оказываешься на месте белки.

Он объяснил ей основы стрельбы с близкого расстояния, стреляя по мишени в виде человеческой фигуры, нарисованной на песке откоса. После тридцати выстрелов она начала попадать в мишень. После пятидесяти пистолет у нее в руке стал дрожать, и пули полетели в разные стороны.

– Ты дергаешь, – сказал ей Лукас.

Она выстрелила, и пистолет снова вздрогнул.

– Нет, не дергаю.

– Я же вижу.

– А я нет.

Лукас освободил барабан и выкинул пустые гильзы, потом наобум вставил три патрона и снова вложил пистолет ей в руку.

– Стреляй еще.

Она еще раз выстрелила, пистолет дернулся, и она промахнулась.

– Еще.

На этот раз ударник угодил по пустой ячейке, в выстрела не последовало, но она все равно дернула рукой.

– Вот это и называется, что ты дергаешь.

Они упражнялись еще целый час, делая перерывы через короткие промежутки, чтобы поговорить о мерах предосторожности, о том, где хранить пистолет, о боевой стрельбе.

– Надо затратить немало сил, чтобы научиться действительно хорошо стрелять, – говорил Лукас, пока она разглядывала пистолет у себя в руке. – Мы и не ставим перед собой такую задачу. Все, что тебе надо сделать, это постараться научиться стабильно попадать в мишень с расстояния в три – шесть метров. Это не сложно. И если ты когда-нибудь попадешь в такую ситуацию, когда тебе придется в кого-нибудь выстрелить, прицелься и нажимай на курок до тех пор, пока не кончатся патроны. Забудь про всякие правила, про чрезмерную жестокость и тому подобное. Просто жми и жми на курок.

Они отстреляли девяносто пять патронов из сотни, прежде чем Лукас закончил тренировку и вручил Карле пистолет, заряженный последними пятью патронами.

– Теперь у тебя будет заряженный пистолет, – сказал он. – Возьми его с собой и спрячь куда-нибудь. Потом ты сама поймешь, какая это обуза. В твоем сознании всегда будет присутствовать мысль о том, что у тебя смерть в доме.

– Мне нужно будет еще попрактиковаться, – заметила она, взвешивая пистолет в руке.

– У меня в машине еще триста патронов. Приходи сюда каждый день и делай от двадцати пяти до пятидесяти выстрелов. И старайся не дергать. Привыкай.

– Теперь, когда у меня есть пистолет, я нервничаю даже больше, чем я думала, – сказала Карла по дороге домой. – Но в то же время…

– Что?

– Он как-то очень удобно лежит у меня в руке, – пояснила она. – Он напоминает мне кисть или какой-то инструмент.

– Пистолет это замечательное оружие, – сказал Лукас. – Невероятно эффективное. Очень точное. Пользоваться им одно удовольствие, ну, как «лейкой» или «порше». Удовольствие, конечно, в определенном смысле. Жаль только, чтобы он оправдал свое назначение, из него надо кого-нибудь убить.

– Вот это мысль!

Лукас пожал плечами.

– То же самое можно сказать и про самурайские мечи. Они настоящие произведения искусства, но их назначение убивать. Я не придумал ничего нового.

Когда они подошли к дому, она спросила:

– Тебе нужно ехать?

– Да. Меня ждет игра.

– Не понимаю я эти ваши игры, – сказала Карла.

– Я тоже, – сказал Лукас и улыбнулся.

* * *

По дороге в город он смотрел по сторонам, наслаждаясь природой, твердо решив не думать о Бешеном. Он приехал в шесть часов и тут же позвонил Андерсону, ему ответили, что тот уже ушел домой.