Правильные мечты

Глава 29

– Мила, - Вадим, с надеждой посмотрел на ванную комнату совмещенную с туалетом, открыл дверь, но оттуда донеслась тишина, - Мила, - позвал он громче, растерянно оглядывая номер. Прятаться в нем особо было негде. Надрывно скрипнули створки шкафа от резкого рывка. Пусто. Еще раз бесцельно крутанувшись, Вадим выбежал на балкон.
– Милаааа, - заорал он в темноту.

Ни звука в ответ.

Инна все еще стоявшая на пороге, выглянула за входную дверь и тоже позвала девочку.

Никого.

Выбежала на балкон. Вадим уже перемахнул через перила и стоял посреди газона. Кроме его тяжелого сипения ничего не было слышно. Он словно задыхался.

– Наверное она нас пошла искать, - неуверенно предположила Инка. Куда еще могло понести ребенка среди ночи? Самый разумный ответ, что устала ждать и пошла к ним. Вот только как они умудрились разминуться? Отель маленький - путь к амфитеатру лежал через центральную аллею, остальные тропинки расходились непосредственно к корпусам. Невозможно не встретиться, но мало ли.

Вадька, едва выслушав, тут же рванул в сторону сцены. Песни там уже стихли, но голоса людей все еще доносились.

Инна сигать с балкона вниз не стала, сломя голову выбежала через дверь, даже шлепки одеть забыла впопыхах. Пока оббегала корпус, с целью догнать Вадима, созрела мысль, что лучше пойти в другую сторону. Смысла искать вдвоем в одном месте нет. Хотя, что Милка может делать между корпусов, тем более в темноте мало представлялось. А дальше только ресепшен и выход на проезжую часть. Но во всяком случае у стойки регистрации можно было узнать не видели ли они уходящую из отеля девочку. Вряд ли, конечно, Миланка понеслась одна в ночной поселок, но чем черт не шутит. У этого ребенка напрочь отсутствовало чувство самосохранения. Слово опасность, кажется, для нее вообще не существовало - жила словно с вечно включенной опцией "уровень бог".

Вдруг в Инкину голову начали лезть всякие дурные мысли. Такие жуткие, что даже неприятный холод побежал по спине, вызывая неприятные мурашки. А что если Мила никуда не уходила. Вдруг кто-то постучал в дверь и она открыла. Утащили, изнасиловали, убили. В рабство забрали, продали на органы. Здесь чужая страна. Где искать, куда обращаться? Это не паспорт пропал, а ребенок.

Полусонный администратор ничего не видел и не знал.

Инка ринулась назад. Оббегая каждый корпус по кругу она не уставая звала Милу и чутко прислушивалась к каждому шороху. Иногда на ее крик с балконов высовывались люди интересуясь поднятым шумом. Хмель как рукой давно сняло, словно и не нагружались они сегодня халявным виски. Точнее уже вчера - часы на телефоне показывали двадцать пять минут первого.

Ночь. Уже ночь. Куда ее могло унести? Все же скорее всего девочка на самом деле пошла их искать. А если так, то обязательно найдется, главное чтобы к морю не спустилась. Инка развернулась, собираясь бежать назад к Вадиму, как вдруг услышала детский голос, доносящийся сверху:

– Инна. Я тут.

Инка задрав голову, заозиралась. На одном из балконов второго этажа ей махала Миланка. Живая, здоровая и, зараза такая, довольная. Как ни в чем не бывало, как в порядке вещей. Нет, мозгов ей однозначно при рождении не выдали.

Инна в первый момент облегченно выдохнула, но тут же истерично взвизгнула:

– Милана, ты что там делаешь?

– Играю с Севой и Славой.

Ну конечно! С кем же еще! Как же сразу не подумали?! Родители этих двух одинаковых обалдуев тоже присутствовали на представление, и получается тоже бросили детей на произвол. Не одни они такие, Инна с Вадькой, безалаберные. Слабое оправдание своему поступку немного, но грело душу. В учет не бралось, что пацаны были порядком постарше Миланы, и их двое - им не так одиноко сидеть взаперти.

– Стой там и не двигайся, я сейчас поднимусь, - Инна что есть мочи, сверкая голыми пятками, понеслась ко входу.

"Паршивка. Дрянь безмозглая", - панический страх, сменился бесконтрольным гневом. Странная смесь эмоций рвалась наружу. С одной стороны хотелось прибить эту бестолочь, а с другой огромное счастье растекалось в груди. Как здорово, что все обошлось. Больше никогда-никогда на свете она не оставит ребенка без присмотра ни на минуту - клялась сама себе Инна.

– Ты зачем ушла? Тебе же сказали не уходить. Папа там с ума сходит. Так же нельзя, - выговаривала она девочке, крепко держа ее за руку. Они торопливо шли отыскивая теперь Вадьку.

– Мне было страшно одной, а вы там долго.

– Так пришла бы тогда к нам лучше.

– Папа бы не разрешил.

– Не разрешил. Мы бы просто все вместе вернулись и никто бы больше никуда не пошел. А сейчас ты до инфаркта всех довела. Совсем не думаешь что ли? Вот что мы могли подумать, когда тебя нет?

– Испугались.

– Конечно испугались.

– И зря. Я с Севой...
– Милка не договорила, увидев впереди силуэт отца, счастливо выкрикнула, - Папа, мы тебя ищем уже.

Вадим молча подошел, тут же раздался звонкий шлепок. Девочка взвыла, закрывая ладонями свою задницу. Схватив за руку отец грубо потащил дочь за собой. Та продолжала реветь и едва успевала бежать за ним.

Инке несколько минут назад тоже хотелось хорошо наподдавать девчонке за устроенную им нервотрепку, но наблюдая сейчас за срывом папаши, казалось, что это слишком жестко. Милка натворила дел, слов нет, но в этом есть и их вина, что бросили ее одну. Вадька видимо так не считал, он резко остановился, крикнул раздраженно воющей дочери:

– Заткнись, - и снова прошелся ладонью пониже ее спины.

– Вадим, ты что делаешь?
– возмутилась Инна. Естественно он даже не оглянулся на ее замечание. Схватил Милку на руки и потащил.

В номере его прорвало. Бить, он больше не бил, но ругался. Громкими рваными фразами. Какофония из его упреков и плача ребенка еще какое-то время резала уши. Миланка сквозь слезы, как могла, оправдывалась и клятвенно обещала больше так не поступать.

– Папа, не ругайся, я тебя люблю. Я больше так никогда не буду, - причитала она.

У Инки сердце щемило от такой мольбы, вскоре не выдержал и Вадим. Выпустив пар он потом долго обнимал всхлипывающего ребенка. Они так и уснули вдвоем крепко сцепившись друг с другом. От пережитого испуга, он больше не собирался выпускать ее из рук.

Инна, потушив ночник, пялилась в темноту. Впервые за отпуск ей пришлось лечь не в стесненных условиях. Казалось бы надо расслабиться и спать в свое удовольствие, но именно сегодня оставаться одной было грустно. Скорее всего устроенный скандал действовал так угнетающе.