Правильный попаданец

Глава 16

Глава 16

Мишка сидел в кабинете и кемарил, надвинув кепку на лоб. Будить было жалко – оба не выспались страшно, и если начнём ходить как сомнамбулы, то напорем косяков, которые потом во век не исправишь. Но дело есть дело.

Я тронул его за руку. Михаил встрепенулся.

– А? Чего?
– у него был взгляд ошалелого от бессонницы человека.

Усталый, издёрганный, с осунувшимся лицом – он казался гораздо старше своего возраста. Впрочем, вряд ли я выглядел лучше.

– Скажи, ты Чалого вчера здесь видел? – спросил я.

– Здесь?
– удивлённо протянул Мишка. – Конечно, не видел. Нечего ему тут было делать. Он же сутки брал.

– А сегодня на глаза тебе не попадался?

– Нет, сегодня его тоже не было. Сам понимаешь – такая свистопляска, - он улыбнулся.

Ну да, свистопляска ещё та. Мятеж, побег… скучать в этой жизни не приходится.

– А с какой такой стати ты насчёт него интересуешься? – тревожно спросил Мишка.

– Есть причины, Миша.

– Так излагай! – насупился он.

– Чалый вчера приходил в угро вечером, дежурный его видел. Скажу больше, какое-то время он за дежурного оставался, - сообщил я.

– Иди ты! – присвистнул Миша. – Что, думаешь…

– Пока не думаю, пока проверяю, - прервал я. – Что о нём можешь сказать?

– Да только хорошее. Наш это человек! – убеждённо заговорил Мишка. – Всю гражданскую прошёл, в розыске себя проявил. Хороший мужик, ответственный. Ты его не замай!

– Да не думаю я никого замать… замывать… тьфу ты! Трогать, короче! Но пообщаться нужно. Знаешь, где он живёт?

Миша кивнул.

– Да, я у Чалого в гостях несколько раз бывал. Жена у него такие пироги с капустой печёт… пальчики оближешь!

Я вздрогнул. Моя любимая тоже пекла пироги с капустой. Мы садились втроём с дочкой за стол и все вместе пили чай. А потом включали какое-нибудь кино, жена накидывала на себя плед, прижималась ко мне, а Дашка норовила положить голову на мои коленки.

Спустя много лет понимаешь, что наверное, это были лучшие моменты в жизни, которые никогда не повторятся. Как много же я потерял! Хотя… никто не в силах заставить меня позабыть об этом, а значит, обе мои любимые девочки всегда со мной.

Как же мне без вас скучно?!

– Жора, ты что? – с каким-то испугом спросил Мишка.

Я встряхнулся, гоня прочь грустные мысли. Если вот так накручивать себя, жить дальше совсем не захочется. А мне этого делать нельзя. Хрен его знает по чьей прихоти – злой или доброй – я тут оказался, но раз я здесь и занимаюсь любимой работой, значит, сделаю всё, чтобы мир стал чуточку лучше.

– Да ничего… просто задумался.

– У тебя был такой странный вид. Словно ты не здесь, - покачал головой Мишка.

– Ты в чём-то прав, - печально произнёс я. – Так… воспоминания накатили. Ладно, не будем рассиживаться – поехали на адрес.

– Поехали! – вскочил Мишка.

Он вообще был лёгкий на подъём. Мне иной раз, чтобы вот так куда-то дёрнуться, нужно немного прийти в себя, продумать, сжиться с мыслью, что побегу сейчас куда-то на Кудыкину гору… Не знаю, характер это или возрастное. А может и то, и другое сразу.

Жил Чалый в рабочей слободке, в одном из бараков, что окружили фабричные корпуса. До гражданской войны на фабрике работала чуть ли не половина города, сейчас же там царила разруха.

Пейзаж напомнил мне грустные картины девяностых, когда так же массово закрывались предприятия, а люди оказывались на улице.

– Но ничего, скоро заработает! – с железобетонной уверенностью в голосе сказал Миша.

Он был прав. Понадобится время, неимоверные усилия миллионов людей, железная воля руководителей (кто бы что ни говорил, но сталинские наркомы не зря стали олицетворением легенды – в чём бы их потом ни обвиняли, это были фанатики своего дела), и фабрика действительно заработает, как тысячи других предприятий по всей стране.

Путь к бараку, в котором жил Чалый, преграждало море из развешанного на улице белья: словно всем домохозяйкам именно сегодня вздумалось затеять постирушку. Простыни хлопали на ветру словно паруса.

Сам барак оказался неказистым одноэтажным зданием из почерневшего от времени кирпича. Чуть в стороне стояли многочисленные сарайки, несколько бань, то тут то там были раскиданы огородики – без личного хозяйства в это голодное время не выжить.

При виде бани у меня аж всё тело зачесалось. Попариться бы сейчас, а потом посидеть с бутылочкой холодного пива.

Мишка правильно истолковал мой тоскливый взгляд, обращённый в сторону бань, и усмехнулся:

– Ничего, мы с тобой как-нибудь в баньку моих родителей сходим. В прошлый раз тебе понравилось.

– Замётано, - мечтательно сказал я и проскользнул между мужскими кальсонами и женской сорочкой.

Вход в дом был общий, потом ты оказывался в длинной «кишке» коридора, от которой отходили «рукава»-комнатки.

Стоило переступить порог, как навстречу попалась женщина с огромной кастрюлей прокипячённого белья. Она с любопытством посмотрела в нашу сторону. Мы поздоровались, она ответила кивком и тут же без злости заругалась на стайку ребятишек, едва не сбившую её с ног.

Детвора играла в войнушку.

– Здесь и живёт Чалый, - Мишка остановился возле ничем не примечательной двери.

Он тихо забарабанил пальцами.

– Хозяева, открывайте.

Дверь стремительно распахнулась. Такое чувство, что нас ждали.

Женщина, довольно молодая и привлекательная с невысказанной надеждой уставилась на нас, но как только она узнала, кто пришёл, её взгляд потускнел.

– Семён, это к тебе, - без намёка на гостеприимство произнесла она и посторонилась.

Наверное, это и была та самая приболевшая жена. На заболевшую походила не особо, хотя чувствовалось, что женщина серьёзно расстроена.

Сложно описать словами, но я почему-то понял, что в этом доме случилась беда.

Вышел Чалый – крепкий мужчина лет сорока с высоким лбом и серыми глазами, в которых застыла неимоверная тоска.

– Миша, Жорка?

– А кого ты ожидал здесь увидеть? – ухмыльнулся Мишка. – Чаем напоишь?

– Ребята, - Чалый помялся, - извините, но давайте в другой раз. Я для вас такой стол накрою – до пуза кормить и поить буду. А пока… простите, не до гостей сегодня. Жена вон болеет, да и мне чего-то нездоровится.