Правило двух

Он сделал паузу, чтобы девчонка усвоила значение последних слов, и продолжил:

— Но мы не можем жить в изоляции, вдали от Галактики, сжимаясь от страха. Мы должны наращивать силу; должны взаимодействовать с существами многих рас на многих мирах. В конце концов, кто–то из них неизбежно заметит наше истинное лицо, невзирая на маскировку. И весть о нас достигнет ушей джедаев.

Занна пристально глядела на него, впитывая каждое слово, силясь отыскать просвет в мрачной логике темной стороны.

— И так как мы не можем скрывать факт своего существования, — продолжал Бейн, — следует затенять его вымыслами. Мы станем подстрекать слухи, наплодив их так много, что наши враги ослепнут и не смогут отделить миф от реальности.

Лицо Занны озарилось пониманием.

— От кого пошел слух, такой он и есть!

Бейн удовлетворенно кивнул.

— Выжившие распустят байки, но кто им поверит? Всем известно, что они меркантильные наемники, удравшие с последней битвы и затем явившиеся разграбить лагерь бывших союзников. Их покроют презрением как предателей и воров. Всякий, кто услышит их бредни, ни капли в них не поверит, а правда разойдется слухами.

— А если нашему присутствию на Руусане найдутся другие свидетели, — добавил Бейн, затягивая последний узелок изысканного полотна обмана, — их заявлениям поверят еще меньше. Слова их породнят с «ложью», слетевшей с языков трусливых грабителей.

— В их смерти не ни смысла, ни цели, — пробормотала Занна, говоря больше с самой собой.

Больше она ничего не сказала, по–видимому, задумавшись над всем, что услышала.

Бейн перевел внимание с ученицы на добро, собранное грабителями в центре лагеря. Он последний из ситов. Если здесь и есть что–либо ценное, то оно принадлежит только ему.

Большая часть награбленного не представляла для Бейна никакого интереса. Кое–кто в Братстве Каана копил предметы непомерной цены, веря, что чужие жадность и зависть вскормят силу темной стороны. Наемники прихватили для себя кучу всяких безделушек (богато украшенных колец и ожерелий, выполненных из драгоценных металлов и инкрустированных сверкающими камнями; церемониальных кинжалов и ножей, чьи рукояти горели самоцветами; изящных резных масок и маленьких статуэток невиданного мастерства, сделанных из редких и тонких материалов) и беспорядочно свалили их в кучу.

Оглядывая бесценные сокровища, совсем не подходившие под его нужды, Бейн ощутил очередной толчок боли в затылке. В то же мгновение краем правого глаза он уловил чью–то фигуру, быстро пропавшую из поля зрения.

Он резко развернулся в направлении чужака, но увидел лишь пустоту. Это точно не Занна; незнакомец был выше. Бейн прибег к помощи Силы, но ощутил в пределах лагеря только себя и свою ученицу.

— В чем дело? — спросила девчонка, заметив его внезапное беспокойство. — Кто–то идет?

— Все нормально, — отозвался Бейн.

Но так ли оно? — задумался он. Или это очередной побочный эффект ментальной бомбы?

Занна подошла к нему, не отводя глаз от солнечных лучей, играющих на драгоценностях.

— Это что? — спросила она и остановилась, вытянув что–то, запрятанное глубоко под кучей добра.

Она поднялась, держа в руках тонкий, обтянутый кожей манускрипт. Сгорая от любопытства, девчонка повертела его в руках, изучая со всех сторон, пока Бейн не протянул руку. Занна подошла и почтительно вручила ему свою находку.

Стиль манускрипта был Бейну знаком. В Академии Братства на Коррибане было несколько похожих томов, но этой работы Бейн прежде не видел. Том был тонкий, всего в пару десятков страниц, а на обложке были начертаны мистические слова, выписанные кроваво–красными чернилами. Бейн узнал язык. Он успел неплохо ознакомиться с манерой письма древних ситов за время учебы в Академии, внимая мудрости давно почивших мастеров, вместо тех дураков, что пытались обучить его позорной «новоситской» философии Братства.

Он открыл том и обнаружил, что теми же кровавыми чернилами исписаны страницы с вычурным текстом и детальными иллюстрациями. Как и слова на обложке, язык книги принадлежал древним ситам. Но поля страниц покрывали рукописные пометки на галактическом Основном. Бейн сразу узнал почерк Кордиса, бывшего главы Академии Коррибана и одного из «темных повелителей», прислуживавших при Каане. Однако, в отличие от остальных членов Братства Тьмы, Кордис погиб не от ментальной бомбы. Вообще говоря, умер бывший учитель за несколько часов до взрыва, когда Бейн задушил его с помощью Силы.

Но зачем Кордис приволок манускрипт на Коррибан? — думал Бейн. Кордиса любил копить материальные блага и штудировать древних текстов. Он носил тончайшие шелка и самые дорогие драгоценности; каждый из его длинных, жутких пальцев украшали кольца неслыханной цены. Даже его палатка на Коррибане была завешана редкими ткаными гобеленами и дорогими коврами. Бейн понял: если Кордис привез манускрипт из самой Академии, то тот точно содержит ценные знания.

— Чего там написано? — спросила Занна, но Бейн не ответил.

Он быстро пролистал манускрипт, пробежавшись глазами по оригиналу и по заметкам Кордиса. Похоже, он держал в руках биографию и собрание учений Фридона Надда, великого мастера–сита, жившего три тысячи стандартных лет тому назад. Бейн читал кое–что о Надде, но в этой книге было то, чего не доставало другим: местонахождение его гробницы!

Миновало уже много веков, как гробница Фридона Надда была потеряна, скрыта джедаями, чтобы последователи темной стороны оставили все попытки заполучить знания и могущество захороненных внутри ситских артефактов. Но на одной из последних страниц манускрипта Кордис сделал единственную финальную пометку, подчеркнув ее для выразительности: «Гробницу искать на Дксане».

Как именно Кордис понял это, Бейна мало интересовало; значение имело лишь, как он узнал точное место. Война на Руусане не позволила Кордису предпринять попытку отыскать гробницу Надда. Теперь, когда война окончена, ничто не мешает Бейну отправиться в путь и завладеть наследием древнего сита. Но для начала надо улететь с Руусана.

До боли знакомый удар пронзил череп, и Бейн вновь уловил край чьей–то фигуры. На сей раз, образ продержался в поле зрения почти секунду. Высокий, широкоплечий, одетый в ситскую рясу — этого человека Бейн знал слишком хорошо — повелитель Каан! А затем, как и прежде, фигура пропала.