Правитель Аляски

— Мы теперь думаем, — сказал Тараканов с сожалением в голосе, — что напрасно доктор Шеффер втравил нас в это дело. Он всё сам решал. О многом мы и не знали. И вот мыкаемся здесь по его вине и прикидываем, как обратно нам до Ново-Архангельска добраться.

Отто Коцебу подумал, что Тараканов ведёт разговор к тому, что нельзя ли, мол, вашим бригом в Русскую Америку попасть, и торопливо ответил:

— Я бы с удовольствием помог вам, но не могу. Я только что вернулся с западных берегов Аляски, а сейчас должен идти в южные моря. Бриг, сами видите, невелик. Экипаж всего тридцать человек. А вас, я слышал, тут более полусотни.

— Примерно семьдесят, — уточнил, по-прежнему глядя на Коцебу неуютным тяжёлым взглядом, Тараканов.

— Ну, вот видите, — развёл руками Коцебу, — слишком много. Где же я вас размещу? — Он и не заметил, как сменил тон судьи на тон ответчика.

— Да мы, ваше благородие, и не просим, — словно даже жалеючи его, сказал один из спутников Тараканова. — Мы как-нибудь сами свои дела устроим.

— Я уже договорился со знакомым торговцем, Дейвисом, — пояснил Тараканов. — Контракт с ним подписал. Он готов взять сорок охотников на свой корабль «Игл», идущий в Калифорнию. Обязался одевать и кормить наших людей. А за то, что его капитан доставит нас в Калифорнию, мы ему промыслом морского зверя отработаем.

— Вот и замечательно! — обрадовался Коцебу. — Нашёлся-таки выход.

— Но чуть не половина людей всё равно здесь останется, — продолжал Тараканов. — Всех-то взять он не может. Всё бы ничего, да с питанием у нас туговато. Бесплатно снабжать жизненными потребностями нас не хотят, а для оплаты денег нет. Вы говорите, ваше благородие, на севере были?

— Да, — подтвердил Коцебу, — у Алеутских островов и дальше — в Беринговом проливе.

— Так, может, у вас хоть рыбка найдётся? А то алеуты наши шибко без северной рыбы, к коей они привычны, страдают.

— С рыбой я вам помогу, — торопливо сказал Коцебу, радуясь столь малой просьбе. — На Уналашке я запасся достаточным количеством трески и с удовольствием поделюсь с вами.

— За это спасибо, ваше благородие, — просветлел рыжебородый Тараканов. — Треска нас выручит.

— Я сейчас же прикажу загрузить рыбой вашу шлюпку. Будет мало, ещё приезжайте.

Пока «Рюрик» стоял в гавани, к нему несколько раз подходила шлюпка с «Кадьяка» за грузом рыбы.

Отто Коцебу договаривался в это время с канакскими вождями о снабжении брига съестными припасами. Ему пообещали продать и коз, и свиней, и даже собак.

Часть третья ПОСЛЕДНИЙ СЧЁТ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Ново-Архангельск,

июль 1817 года

Вернулся наконец так долго ожидаемый Барановым бриг «Ильмень». Самые худшие опасения, уже много месяцев терзавшие душу правителя, подтвердились, когда он выслушал доклад Джорджа Янга и изучил последние письма с острова Кауаи доктора Шеффера и другие документы, в частности, подлинники актов о дарении доктору участков земли, на Кауаи. «Хорош, — с оттенком брезгливости думал Баранов, — не о компании — о себе в первую очередь заботился, а подавал всё так, будто земля дарится компании. Далеко смотрел учёный-натуралист!»

Итак, русские позорно изгнаны с острова. Доктор Шеффер, обосновавшийся, судя по всему, в Гонолулу, взывает о помощи. Обширные планы, которые связывались с приобретением для компании и России острова Кауаи, лопнули как мыльный пузырь. А ведь ещё в прошлом году, после возвращения с Сандвичевых «Открытия», были направлены в Петербург победные реляции о просьбе короля Каумуалии предоставить ему российское подданство и подлинники документов, подписанных доктором Шеффером с Каумуалии.

Там уж, поди, идёт радостная суетня, директора компании шлют представления в Министерство иностранных дел о необходимости официально принять остров Кауаи под опеку России. Дело, может, и до государя императора дошло. Конфуз, позор, стыдоба! Как этот докторишка подвёл его, старика! Вместо победных фанфар впору похоронный марш заказывать.

Как он верил вначале, после возвращения с Сандвичевых «Открытия», что удачно проведённая доктором Шеффером с помощью Подушкина операция по приобретению острова Кауаи достойно увенчает последние годы правления в Америке. Как надеялся, что теперь они будут иметь постоянную базу на плодородных Сандвичевых островах и всё это даст могучий толчок дальнейшему расширению деловых возможностей компании, акции их пойдут вверх, и те его недруги в Санкт-Петербурге и в морском министерстве, кто считает, что старый пень Баранов уже ни на что не годен, вновь убедятся в его предприимчивости, в его способности с прежней энергией осуществлять дерзкие и далеко идущие планы. Всё рухнуло! А проваливший грандиозное дело докторишка побоялся сам вернуться на «Ильмене» с детальным отчётом о том, как это всё произошло, напугался гнева Баранова, трусливо сбежал в Гонолулу.

С особым пристрастием расспрашивал Баранов Джорджа Янга, что же послужило причиной их изгнания с острова Кауаи, кто отдал последний приказ уходить оттуда. Янг не знал всех деталей, но доложил, что незадолго до их ухода из гавани Ханалеи между промышленниками и канаками случилась на острове перестрелка, после чего совет промышленников решил, что воевать с канаками они не будут. Тогда-то доктор Шеффер и отдал приказ уходить. Янг помянул козни американцев, настроивших канаков против русских, будто бы полученное королём Каумуалии угрожающее письмо от Камеамеа.

Нечему удивляться, всего этого следовало ожидать. На что он надеялся, этот Шеффер, когда тайно от главного правителя, обманув Подушкина, заключил секретный договор с Каумуалии, обязывающий компанию оказать помощь в войне против Камеамеа? Подлинник договора привёз вернувшийся прошлой осенью на американском корабле конторщик Григорий Терентьев, и, прочтя документ, Баранов буквально похолодел: да как так можно, что же натворил бессовестный докторишка! Война с Камеамеа всех их погубит. И англичане, и американцы не будут безучастно взирать на военный конфликт двух королей, в который окажется втянутой и российская компания. Назревает скандал международного масштаба. Вот тогда-то, при первой оказии, он и послал Шефферу строгое предписание прекратить все сомнительные спекуляции и немедленно вернуть в Ново-Архангельск корабли «Кадьяк» и «Ильмень». А доктор и глазом не повёл, сделал вид, что и не было будто бы такого приказа. Вот и доигрался!

Баранов за эти дни и бессонные ночи, пока в одиночестве, не делясь ни с кем, переживал крах своих надежд и подсчитывал убытки, понесённые компанией из-за провала аферы Шеффера, осунулся, потерял аппетит, ещё заметнее, совсем по-старчески, стали дрожать руки. На целый год были отвлечены от промыслов два корабля с лучшими охотниками. Покупка доктором шхуны для короля Каумуалии, многочисленные подарки королю и вождям — одни эти убытки тянут не менее чем на двести пятьдесят тысяч рублей. А как измерить политический ущерб? Как оценить тот вред, какой принесла лопнувшая афера репутации компании? Какие козыри получат враги компании в Санкт-Петербурге! На них будут смотреть теперь как на облапошенных, неудачливых авантюристов и по справедливости будут в первую очередь тыкать пальцами в него, в Баранова. Кто как не он на свой страх и риск, не информируя о планах главное правление компании, затеял всё это дело, веря в конечный успех, надеясь, что его поймут и оценят. Победителей, известно, не судят. Жестоко проигравших судят, невзирая на их былые заслуги.

Ещё в прошлом году Баранов немало слышал жалоб от приходивших в Ново-Архангельск американских капитанов на действия доктора Шеффера. Почти одновременно получил сигналы об интригах американцев против компанейских людей на Сандвичевых, об изгнании колонии русских с острова Оаху. И тогда он отомстил своим давним партнёрам-бостонцам тем, что почти прекратил закупать у них товары и отказался подписывать новые соглашения о совместном промысле морского зверя. Прежним хорошим отношениям пришёл конец. Он понимал, что американцы никогда не простят ему захват компанией острова Кауаи. Но ставки в этой игре были слишком высоки, и он был готов платить за этот успех утратой некоторых торговых связей.