Правитель Аляски

Соседи уважают эту семью, как уважают здесь всех людей, живущих в любви и согласии. И в других деревнях острова известно, что в Ваимеа поселился искусный русский охотник, и его часто зовут в горы, когда надо отстрелять диких свиней или коз. На досуге он любит мастерить для развлечения деревенских ребятишек затейливые дудочки и свистульки, а то и невиданных бумажных змеев. Когда он запускает в небо искусственных птиц, за ним толпами бегут в восторге все подростки деревни.

И мало кто знает, что временами сердцем этого добродушного русского овладевает печаль. Ему являются в тоскующей памяти снега, бескрайние долины, покрытые льдом реки, деревья, о которых здесь и не слышали, — кедр, лиственница, дуб. Ему вдруг страстно хочется услышать русскую речь. Он думает, что будет с ним дальше, как долго ещё он проживёт здесь, как воспримет Лана предложение уехать отсюда на далёкую, незнакомую ей землю. В такие минуты Тараканов с надеждой всматривается в подернутый дымкой горизонт: не покажется ли на нём корабль под русским флагом?

Овладевающая им время от времени тоска борется в нём с любовью к земле, подарившей ему молодую жену и сына. И как же не любить этот сказочно прекрасный остров, который подняли средь океана могучие боги вулканов, чтобы люди не уставали восхищаться совершенством их творения, — с его горными пиками, цветущими долинами, с кристально прозрачными реками, с уходящими в глубь земли каньонами и неумолчным рокотом накатывающихся на берега волн.

Иногда Тараканов посещает недостроенную крепость на берегу Ваимеа. Там, меж заросших мхом камней кораллового известняка, пробились к свету солнца жизнелюбивые цветы, и всё это циклопическое строение, которое дружно возводили русские вместе с канаками, вздымается над рекой как надгробный памятник несостоявшейся и никому не нужной здесь войне. Сидя на мшистых камнях, он вспоминает честолюбивого доктора Шеффера и его неудачную попытку завладеть этой землёй. Но если эта земля не принадлежит тебе, не лучше ли оставить её в первозданном покое и с миром уйти отсюда, даже если это самая прекрасная земля на свете?

Сегодня он, как и обещал, вернётся к обеду. Сначала они с Кане наловят сетью всякой мелкой и средней рыбёшки, а потом, подцепив на большой железный крюк живца, он будет караулить марлина. Удача улыбнётся ему, и с помощью Кане он подтянет к борту лодки королевскую рыбу, а потом точным выстрелом в голову облегчит её муки.

В обед они с Ланой приготовят богатое угощение и позовут полакомиться рыбой близких друзей. На закате солнца в деревне начнётся веселье, и Лана, поддавшись уговорам, выйдет в круг исполнять танец к удовольствию её сородичей. Её шею украсит ожерелье из любимых канаками красных цветов — лехуа. Она расскажет плавными движениями рук понятную её соплеменникам историю о деяниях богов, в то время как всё ускоряющееся под мерный ритм барабанов кругообразное движение её бёдер будет подобно вихрю вечнотворящей жизни. И Тараканов, с сыном на коленях, глядя на Лану и вспоминая, как он впервые увидел её, опять забудет недавнюю тоску.

Новости через моря идут долго, и он ещё не скоро узнает, что в этот день, далеко отсюда, на борту корабля «Кутузов», вышедшего с острова Ява, завершилась бурная и горестная жизнь подхватившего в Батавии лихорадку Александра Андреевича Баранова и через два дня, после отпевания на корабле, бренное тело его, зашитое в парусину, с привязанными к ногам чугунными ядрами, найдёт, по морскому обычаю, вечный покой в водной пучине, где-то на дне Зондского пролива.

А пока Тараканов с трепетной любовью в душе наблюдает за неутомимым танцем своей жены, подбадриваемой восхищенными выкриками канаков. Её сменяют другие танцовщицы, и она возвращается к нему с блестящими от возбуждения глазами, с разгорячённым лицом, покрытым капельками пота.

— Не пора ли домой? — говорит он. — Надо укладывать малыша.

Когда они покидают деревню, где ещё веселится народ, разлившееся по небосклону пиршество фантастически нежных красок угасает и на темнеющем небе вновь проступают набирающие яркость звёзды южных морей.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Незадолго до своей смерти, в конце 1724 г., Пётр I подписал указ о снаряжении экспедиции по отысканию пролива между Азией и Америкой. Его предсмертную волю осуществили участники 2-й Камчатской экспедиции В. Беринг и А. Чириков, открывшие в 1741 г. северо-западное побережье Америки. Этот год принято считать началом активного освоения русскими людьми Американского континента — той его части, которая позднее получила неофициальное название Русской Америки.

Новооткрытые земли и воды Американского континента оказались богатыми пушным зверем, и по следам Беринга и Чирикова к берегам Америки устремились многочисленные экспедиции русских мореходов и купцов. Одним из наиболее предприимчивых из них был сибирский купец Григорий Шелихов (1747 — 1795). В 1784 г., прибыв с командой промышленников на двух судах на остров Кадьяк, он построил на нём первое русское поселение, положив тем самым начало планомерному заселению новых территорий. Преемником Шелихова в дальнейшем освоении русскими Американского континента, развитии в этом регионе промыслов и торговли стал посланный им туда в 1790 г. энергичный купец Александр Баранов (1746 — 1819).

Летом 1799 г. произошло событие, во многом определившее дальнейшую судьбу Русской Америки. Указом Павла I с целью прекращения соперничества русских купцов в промысловом освоении богатств северных берегов Америки была создана Российско-Американская компания, управлявшая Русской Америкой до продажи её Соединённым Штатам в 1867 г. Согласно предоставленным ей привилегиям новой могущественной компании предписывалось не только вести промыслы по американским берегам, «по праву открытия оных Россией», от 55° северной широты до Берингова пролива и на островах Алеутских, Курильских и других, «по Северо-Восточному океану лежащих», но и «делать ей новые открытия, не токмо выше 55 градуса северной широты, но и за оный и занимать открываемые ею земли в российское владение». Главным правителем всех российских владений в Америке был назначен уже достойно зарекомендовавший себя к тому времени А. А. Баранов.

Поскольку снабжение русских поселений в Америке необходимыми грузами и материалами через всю Сибирь было сопряжено с многочисленными трудностями, И. Ф. Крузенштерном (1770 — 1846) был предложен план организации с этой целью кругосветных путешествий, и первая русская кругосветная экспедиция под руководством И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского (1773 — 1837) на кораблях «Надежда» и «Нева» была осуществлена в 1803 — 1806 гг. Инициатором её был один из учредителей Российско-Американской компании Н. П. Резанов (1764 — 1807), а участниками — иностранный член Петербургской академии наук Г. Г. фон Лангсдорф (1774 — 1852) в качестве естествоиспытателя и этнографа, мичманы О. Е. Куцебу (1788 — 1846), будущий известный мореплаватель, и В. Н. Берх (1781 — 1834), будущий историк и географ.

Впоследствии такие экспедиции стали регулярными и сопровождались многочисленными географическими открытиями в южных и северных морях.

С именем А. А. Баранова неразрывно связано становление Русской Америки. Несмотря на огромные препятствия, при вечной нехватке людей он сумел значительно расширить российские владения на американских берегах, построил там новые поселения: Павловскую гавань на острове Кадьяк, Константиновскую крепость на острове Нучек, Словороссию в заливе Якутат, Новоархангельск на острове Ситха, ставший при нём столицей Русской Америки. По повелению Баранова был исследован ряд внутренних районов Аляски, в том числе по реке Медной, и Калифорнийское побережье Америки, где в 1812 г. была основана крепость Росс. Последним дерзким предприятием Баранова стала попытка овладеть одним из Гавайских (Сандвичевых) островов.

Читателя, очевидно, заинтересовал вопрос, кем была инспирирована эта попытка, лично Барановым, главным правлением Российско-Американской компании или царским правительством. Спор об этом на протяжении почти полутора столетия вели иностранные и отечественные исследователи. Лишь к середине 60-х гг. нынешнего века, по мере обнаружения всё новых и новых документов, была выработана общая точка зрения. «Мы не собираемся защищать царское правительство, — отмечал американский учёный К. Менарт, — но... находим, что позиции Шеффера, Баранова, Российско-Американской компании и правительства сильно отличались друг от друга».

Как же по исторически выверенным фактам развивался этот процесс? В фундаментальном труде Н. Н. Болховитинова «Русско-американские отношения. 1815 — 1832 гг.» (М.: Наука, 1975) он излагается так.

К началу XIX в. Камеамеа (1753 — 1819), которого иногда называли Наполеоном или Петром Великим Полинезии, стал правителем всего архипелага, за исключением двух северных островов — Кауаи и Ниихау, где укрепился его соперник — Каумуалии.

Используя соперничество иностранных держав, Камеамеа успешно отстаивал свою независимость. Правда, в 1794 г. он решил заручиться покровительством британского короля и поднять английский флаг, а для большей «неоспоримости» прав Георга III на «обладание Сандвичевыми островами» установил медную доску с соответствующей надписью.