Правнучка стрелы

Впрочем, к чему всё это. Он ведь – не главный судья города. Камилла Трифоновна Баркус, которая, при случае, всех сволочей отмажет. Он – не столько даже сыщик, сколько – мститель… за слёзы и пролитую кровь народа. И уже фактов и, практически, преступников достаточно, чтобы их карать по закону… совести и справедливости. В этом городе другие законы не действовали.

Он понимал, что собирать и анализировать факты надо поэтапно, а не стараться это делать одновременно. Не стоит корчить из себя Юлия Цезаря, этакого героя, который может делать сразу пять дел, а то и больше. Но уже приходится. Ничего не попишешь, такова работа частного сыщика. Но придёт опыт, а с ним Алексей, возможно, сможет объединять и классифицировать, как бы, не однородные явления и события. Впрочем, всё, в принципе, ясно. Клиентов у него – не густо. Михаила Арнольдовича можно не считать, он – уже сыщик.

Да и Козицкая явилась к нему за помощью из… царства мёртвых. Впрочем, нет в природе ничего мёртвого. Это он понял уже давно и окончательно убедился в этом осле первой же встречи с Лики-Ти. Он ведь для «нормальных» земных людей – явление не реальное, фантом, привидение…

По сотовому телефону Алексею позвонил Денис и сообщил ему в подробностях всё то, что произошло с Плидановым. Изложил все подробности и о его непутёвой жене Ларисе Кочемасовой. Сообщил, что уже занимается, не бросаясь в глаза, этим делом. У Зуранова была хорошая, и все сказанное Гранкиным он запомнил. Настроение сыщика испортилось.

Не только интуиция, но и способность анализировать происходящее заставили его свернуть с главной городской магистрали на маленькую улочку, где располагалась средняя школа № 27. Новое название «лицей» за ней ещё окончательно не закрепилось. Сыщик хорошо помнил, что сейчас середина лета, и школьники на каникулах. Но лицей есть лицей. Чем чёрт не шутит, возможно, тут идут и в дни отдыха учащихся какие-нибудь практические или факультативные занятия для ребят. Скорей всего, никогда в России не будет выбит из сознания педагогов старый большевистский лозунг: «Отдых должен быть активным и общественно-полезным!».

Да и на предприятиях наших (точнее, не наших, а частно-акционерных) зачастую магнаты агитируют рабочих не стремиться трудиться ради роста заработной платы и других благ, а работать по-ударному, что называется, за миску борща. Иначе и быть не может там, где сильные мира сего, от имени государства, за бесценок продают «избранным» и землю, и всё, что скрыто в её недрах…всё, что принадлежит народу, а не какому-нибудь депутату или министру. Нонсенс? Ещё какой!

Но Алексей старался не думать об этом, ибо суть давно происходящего в стране уже не была загадкой даже для вчерашних лохов, тех самых, которые вкалывали на государственных предприятиях, но ныне не стали их совладельцами… и многие остались за бортом жизни.

Зуранов понимал, что, хоть и Паша Ивасёв, скорей всего, сейчас в числе самых активных скаутов, тем не менее, он, вполне, мог отдыхать с мамой сейчас, где-нибудь на Канарах или в Хургаде. Но сыщик решил заехать сюда наудачу. Необходимо было кое-что уточнить… окончательно и бесповоротно.

Разумеется, Зуранов не был в курсе того, что Паша именно сегодня находится в школе – на факультативных занятиях юных художников оформителей, точнее, будущих специалистов по наглядно-изобразительной рекламе. Алексей очень хотел встретить этого вундеркинда из пятого «г» класса и с глазу на глаз побеседовать с ним. Доверительно, и так, чтобы об этом пока не знала его мама. Не хотелось бы, чтобы эта гневная фурия примчалась в офис «Портала» и устроила шмон на тему: «Почему её Пашеньку третируют и беспокоят какие-то там частные сыщики». Алексей понимал, что в таком случае он стал бы открытой мишенью для городской мафии, и не только он.

Кроме всего прочего, у Зои Михайловны имелись и другие «лохматые» связи и (бесспорно) немалые деньги, и она, при желании, могла бы очень надолго испортить настроение Зуранову. Зарвавшимся (не только пьяным) море по колено, и ей плевать на то, что Зуранов человек необычных способностей и возможностей. Сильные мира сего частенько преувеличивают степень своей власти и силы… теряют бдительность. Но это большая удача, что он не уехала с Пашей на отдых, куда-нибудь на Майорку или в Сицилию. А могла бы. Вероятно, в банке «Простор» накопилось немало чёрных дел. А она, как ни как, заместитель директора и… совладелец не последней в городе коммерческой структуры.

Теперь сыщику стоило применить смелую тактику, действовать молниеносно, хитро и решительно, может быть, ради дела и справедливой мести злу идти на определённую игру с мальчиком. В данном случае ничего тут крамольного нет. Благодаря Михаилу Шнорре и его сыновьям, которые очень внимательно изучали в дни отсутствия в этом мире Зуранова многие публикации местной прессы (даже не первой свежести) Алексей из одной небольшой заметки узнал, что Паша серьёзно увлекается не только рисованием рекламных плакатов, но и живописью. Мальчик днём и ночью видит себя, если не Репиным, то уж Глазуновым – это точно.

Повезло Зуранову. Как говорится, язык до Киева доведёт. Поговорил с двумя-тремя огольцами и нашёл пятиклассника Ивасёва в беседке с очень серьёзной газетой в руках. Вероятно, между занятиями был довольно большой перерыв. Мальчик не бегал по спортивной площадке, как другие дети, не гонял футбольный мяч. Он даже не пытался пару раз в свободные минуты отдыха отжаться на турнике. Находился чаще всего наедине с собой, что, конечно же, его вполне удовлетворяло. Щуплый, с серьёзным почти не детским лицом, с заострённым носом, светловолосый, он внешне ничуть не походил на свою очень упитанную и властную мамашу.

Но одет он был, что называется, с иголочки. Модный и, вероятно, дорогой светло-коричневый костюм из какого-то замысловатого импортного материала, в крупную клетку; рубаха – в таком же духе; чёрные кожаные туфли.

– Привет!– Небрежно бросил ему сыщик, пристраиваясь рядом. – Можно с тобой присесть?

– Здравствуйте! Вы уже присели, и я не против этого,– равнодушно ответил Паша.

Поняв, что мальчик сам не начнёт беседу, Зуранов начал дёйствовать. Не совсем осторожно. Скорее, решительно и быстро. Обдумывать и применять на практике особые педагогические подходы к ребёнку было некогда, но Алексей попытался с чего-то начать:

– Ты тот Паша Ивасёв, который пишет прекрасные пейзажи маслом? Что-то Левитановское… даже лучше. Я удивлён! Я видел твои произведения в Доме детского и юношеского творчества. На днях видел. Классно!

– Вы ошиблись. Сейчас там моего ничего нет. Раньше висели.

– Да. Тут я напутал. Я про «раньше» и говорю. Меня твоё творчество… убедило и впечатлило.

– Я ещё не так могу,– оживился мальчик.– Это сейчас – каникулы. Немного рисую… А так… времени просто нет: учёба в школе, математическиё кружок, шахматный клуб, музыкальная студия, компьютерные курсы по программированию… само собой, художественная школа. Везде надо успеть. А сейчас в середине лета придумали – практику. Это у нас факультет общественных профессий… на лето выпадает практика.

– Чем ты тут занимаешься, Паша?

– Художественно-оформительской работой. Короче, в основном, рекламой. Я и без них всё освоил. Не практика, а смех. Учат плакатным пером и тушью буквы писать. Ну, шрифтами занимаемся… Зачем? Когда сейчас всё можно делать с помощью компьютера. А я люблю рисовать то, что хочу.

– А почему ты не поехал куда-нибудь в лагерь или за границу? Практику можно было перенести на другое время.

– Можно было. Она – сплошная формальность,– «по-взрослому» ответил Паша.– В скаутском лагере я не хочу отдыхать. Для меня – не интересно. Суету не люблю. Когда народу кругом много – утомляет. А за границу… Мама сказала, что эта заграница ещё надоест мне. Я ведь после окончания школы буду учиться на художника в Париже.