Право на дочь

Дочь... Чья она? Кто, чёрт возьми отец Снежинкиного ребёнка?!

Абсолютно точно это не Дорохов. Во-первых, девочка на него не похожа. Этот мудак брюнет, также как и Снежана. А вот у дочери её светлые волосы и голубые глаза. Видимо, в отца...

Смотрю на своё отражение в стекле барной дверцы.

Сколько лет ребёнку? Три года? Четыре?

“— Что тебе мешало получить опыт, имея на руках мою рекомендацию? За четыре года почти никакого развития, Снежинка?”

Теперь понятно, почему у неё не было этого опыта. Она дочь растила...

Мы со Снежинкой расстались четыре года назад. Какова вероятность того, что ребёнок может быть моим?

Залпом опустошаю стакан и тут же обновляю порцию.

Нет, это бред. Она бы мне сказала. Или нет? Какой смысл ей было бы скрывать и растить ребёнка одной без помощи?

А, может, она поэтому со мной и рассталась тогда? Ведь эта мысль с первого дня мне покоя не давала. Рассталась, потому что у неё кто-то был. В таком случае, скорее всего от него она и забеременела...

Чёрт!

Снова залпом вливаю в себя виски. Хватаю телефон и набираю номер Морозовой, но её мобильный выключен.

Млять, а этот жених вообще существует?!

Падаю на диван и, закинув голову на спинку, закрываю глаза.

С Дороховым у неё однозначно ничего нет. Это теперь очевидно. Она к нему на “вы” обращалась, когда просила куртку из квартиры забрать. Значит, они не любовники. И, возможно, их знакомство действительно недавно состоялось, как и сказала Снежана.

Дёргаюсь от звонка сотового и не глядя снимаю трубку.

— Да?! — выпаливаю нетерпеливо.

Но вместо ожидаемого голоса Снежаны на том конце провода слышу совсем другую женщину.

— Лёш, ну куда ты пропал? — тянет обиженно. — Совсем не звонишь. С прошлых выходных так ни разу и не виделись...

— Занят был, — отвечаю коротко, обжигая горло новым глотком виски.

— Что даже пяти минут не нашёл, чтобы позвонить? А у меня, между прочим, для тебя есть новость. Я...

— Карин, — обрываю набирающую восторженные обороты речь девушки. — Давай потом, ладно? У меня сейчас времени нет. Чуть позже сам тебя наберу.

Не дожидаясь ответа, скидываю вызов и тут же лезу в телефонную книгу. Не думаешь же ты, Снежинка, что, вырубив телефон, так просто от меня отвяжешься?!

Нахожу её домашний номер, который давно списал с её личного дела и снова звоню.

— Алло, — через пару гудков слышу ещё неровный голос.

— Если ты повесишь трубку, то я снова приеду. Прямо сейчас, Снежан.

Тишина. В которой я слышу только её частое сбивчивое дыхание. Нервничает. Из-за чего? Потому что есть, что скрывать?

— Чего ты хочешь? — наконец произносит шёпотом спустя минуту молчания.

— Хочу поговорить.

— Нам не о чем говорить... Алексей Игоревич. Все рабочие вопросы мы обсудим с вами в понедельник.

— Сколько лет твоей дочери, Снежана?! — повышаю голос, потому что меня бомбит от её официального тона.

— Это... — слышу, как она нервно сглатывает. — Какая разница?

Чёрт, кажется, я даже слышу, как истерически бьётся её сердце сейчас.

— Есть разница. Потому что если этот ребёнок от меня...

— Она не от тебя! — выпаливает. Замолкает на мгновение. Тяжело и порывисто выдыхает, а потом снова переходит на пониженный тон. — Алексей Игоревич. Запомните раз и навсегда. Моя дочь не имеет к вам никакого отношения...

— Тогда почему ты её скрыла, а Снежан? Я внимательно изучил твоё дело. Там нет ни слова о дочери.

— Боже... Ты даже не представляешь, насколько я от тебя устала, Борцов... — тяжело выдыхает. — Кем ты себя возомнил? Центром вселенной? Думаешь, всё крутится только вокруг тебя?! То, что было между нами четыре года назад — всего лишь несерьёзная краткосрочная связь, которую даже с натяжкой нельзя назвать отношениями. Это было ошибкой. Забудь об этом, так же, как и я давно забыла. Про дочку я не сказала, потому что женщине с маленьким ребёнком на работу устроиться сложнее, а я не хотела упускать шанс! Вот и всё, Борцов! Не надо строить заговоров там, где их нет! Ещё раз повторяю, оставь меня и мою дочь в покое! У неё есть отец, и это не ты!

Последние слова Снежана уже истерически выкрикивает, после чего её дрожащий голос сменяют отбойные гудки.

32 глава

Алексей

Все выходные чувствую себя так, словно нахожусь в каком-то адском пекле. Снежана сказала, что я не имею никакого отношения к её дочери, но верить на слово девушке я не собираюсь, хотя есть вероятность того, что она говорит правду.

Только мне почему-то кажется, что это не так. Врёт она. Я это чувствую. И от этого понимания ещё хреновее, потому что у меня никак не получается ответить на самый главный вопрос — почему она врёт? Почему скрывает от меня дочь?

Это звездец какой-то. Стоит только подумать, что я потерял года три из жизни своего ребёнка, как меня накрывает. Я не смогу этого ей простить. Она не имела права.

До понедельника больше Морозовой не звоню, хотя очень хочется и приехать, и позвонить, но как я понял, дочка у неё заболела, и мне не хочется быть чудовищем в глазах, возможно, своего собственного ребёнка. Если она моя...

Утром на работу прихожу в взвинченном состоянии, в котором, в принципе, пребывал все выходные. Первым делом устремляюсь в кабинет Снежаны. Её ещё нет. До официального начала рабочего дня осталось десять минут, а её нет.

Достаю телефон и набираю девушке.

Не отвечает.

Она, млять, издевается?

У себя в кабинете в который раз просматриваю личное дело Снежаны. Что я мог упустить? Ничего. Определённо никакой личной информации. Всё скрыла.

Мне её удушить хочется.

Спустя пятнадцать минут Снежана так и не появляется в офисе, и на звонки не отвечает.

Уже на грани бешенства направляюсь в кабинет Воронцова. Возможно, у Инны есть какая-то информация. Они вроде подружки теперь с Морозовой.

— Инна, ты не в курсе, где наш новый дизайнер? Рабочий день уже начался, а я не могу до неё дозвониться!

— Доброе утро, Алексей Игоревич, — девушка привстаёт из-за стола. — Снежана звонила, сказала, что у неё дочка болеет и они сегодня к врачу идут. Эммм... Она придёт чуть позже.

Млять.

Хочется самого себя ударить.

Мог бы и догадаться. Ребёнок болеет.

Но ведь она могла бы и мне сообщить, что задерживается. Вместо этого Морозова предпочла игнорировать мои звонки. Просто охренительно.