Право на семью
Шрифт:
– Да! – орет Ангелина. – Будь ты проклят, Криницкий!
– - Я тебя внимательно слушаю, - усмехаюсь криво. Пытаюсь вычислить. Что-то проскальзывает, но уловить мысль я не могу. Крутится где-то рядом, напрягает, но в руки не дается. Не отдупляю я, хоть тресни.
– Я не могу тебе сказать, - плачет Ангелина. Искренне так рыдает, что мне даже становится ее жалко. Дурная баба!
– Погоди, солнц, - смотрю в упор. – Ты боишься кого-то? И этот кто-то из нашей бывшей тусы или родственники? – даю наводящие вопросы.
– Нет, - мотает головой Ангелина.
– Что
– Ты ума сошел, Криницкий, - выдыхает она. – Эмбрион – это не ребенок. И у меня были веские основания. Мне даже документы показывали. И я тебя спрашивала, а ты соврал…
– Когда это? – смотрю недоуменно.
– Когда?! – взвизгивает она. – Помнишь мы поругались на Мальдивах? И ты сказал тогда, что все врут и хотят нас поссорить.
– Это в свадебном путешествии, что ли?
– усмехаюсь небрежно. Помню я этот скандал. И весь отель до сих пор помнит. Ангелина, сучка, вопила как резанная.
– Да, - замечает она скупо и опускает глаза к полу. Святая невинность твою мать.
– Когда ты орала, что все про меня знаешь, ты имела в виду неизлечимую и очень страшную болезнь? – глумлюсь в открытую.
– Да, - выдыхает она и смотрит на меня подозрительно. – А ты, когда мне отвечал, что все брехня, что имел в виду?
Прикусываю губу, стараясь не рассмеяться. Поднимаю глаза на Петьку. Тот ухмыляется в открытую. Тоже помнит, как меня страховал.
– А что это вы переглядывайтесь? – напрягается Ангелина. – Было еще что-то? За что ты тогда извинялся, Стеф? Еще сережки мне бриллиантовые подарил, - инстинктивно трогает она мочки ушей, где до сих пор болтаются те самые серьги.
– Я переспал с твоей подружкой. Еще свидетельницей у нас была, - морщу лоб, вспоминая имя. – Юлианна, кажется.
– Ты! Сука! – подрывается с места Ангелина. Бежит ко мне, пытается врезать пощечину. Перехватываю руки, давлю взглядом. По молодости мой член в какие недра только не заносило. Даже на собственной свадьбе я умудрился трахнуть свидетельницу. Самому смешно и противно.
– Ты…Ты… Ты! – бьется в моих руках Ангелина. – Сволочь ты, Криницкий. Да я все правильно сделала! Таким как ты нельзя размножаться!
Не спорю, нет смысла. Убеждать, значит дать лишнюю информацию, которую Ангелина использует против меня. В ее глазах я еще то чудовище. Плевать! Мнение этой гламурной куклы меня никогда не интересовало. Я и женился на ней из-за статуса. У каждого мало-мальски значимого бизнесмена должна телепаться на руке красивая телка, безотказная в постели. Вот и доигрался, блин!
Только недавно поумнел. Наверное, когда встретил Иру. Вот кому точно по фиг на мои деньги, власть и прочую мишуру. Она просто меня любит. А я… Я боюсь ее потерять и никогда не отколю даже десятой доли того, что творил при Ангелине.
– Отпусти, мне больно, - томно вздыхает она.
Разжимаю пальцы, отхожу в сторону.
– Ладно, я все понял. И кто тебе на уши лапшу навешал тоже догадался. Все. Гель, пока. Будут вопросы, еще заеду. А сейчас мне пора, - снова смотрю
на часы.Ира скоро должна очнуться. И мне надо к ней. К любимой женщине.
– Нет! Больше не приезжай! – словно раненая вскрикивает Гелька. – Я тебе больше ничего не скажу. Даже не надейся. Не хочу потом у уголовников по кругу пойти, - выплевывает каждое слово.
– Да ладно! Тайна века, твою мать, - бросаю ощерившись.
– Ну и кто же? – фыркает Ангелина.
– Давай ты первая скажи, - беру на понт.
– Жанна! – выдыхает она и тут же осекается.
– Ну я так и подумал, - киваю, направляясь к двери. – Пока! Больше не побеспокою.
Глава 48
– Стеф, - несется вслед истеричный вопль Ангелины. – Теперь ты просто обязан меня защитить. Она меня убьет!
– Да ладно!
– морщусь раздраженно. Уже в коридоре гляжусь в огромное зеркало в золотой раме, откуда на меня смотрит усталая небритая будка.
К Ире надо ехать. Плохая была идея разбираться с Ангелиной, пока жена под наркозом.
– Да, Гель, защищу, конечно, - киваю нехотя. – Но ты могла бы прийти ко мне. И все сразу же стало на свои места. Нет никаких болезней, понимаешь? Тебя развели, как лохушку.
– Стеф… мы могли бы…
– Нет, дорогая, - усмехаюсь криво. – Охрану приставлю, пока не нейтрализую ситуацию. А в остальном, - отмахиваюсь, не скрывая досады.
«Как-нибудь сама», - добавляю мысленно и совершенно ничего не чувствую к этой женщине.
– Ире охрану, срочно! – выдыхаю, как только мы с Сохатым входим в кабину лифта.
– Жанна? – мрачно уточняет он. – Ты думаешь, она опасна?
– До этого момента даже не предполагал, - заявляю честно. В нашем окружении одна Жанна. Супружница Артамонова. И именно она формально может сейчас распоряжаться половиной бизнеса. Гена, сука, ей генеральную доверенность оставил. Баклан, блин.
Сунув руки в карманы, медленно выхожу из лифта, потом из подъезда и устало сажусь на лавку.
– Твою ж мать! Никогда бы не подумал. Мне она всегда безобидной казалась, - выдыхаю, инстинктивно ища сигареты. Но их нет и быть не может. Я давно не курю. Да и сейчас не буду.
– Мы же ее проверяли, - опускается рядом Петя. – Детдомовская, никаких родственников. Как твоя лахудра, - кивает вверх на окна Ангелины, - могла поверить в абсолютную хрень?
– А фиг его знает, - пожимаю плечами. – Наверное, потому, что мы с Генкой с детсада дружим. Он даже мою маму помнит, прикинь?
– Веский аргумент, - мотает головой Сохатый. – Но для Ангелины достаточный…
– Да не хотела она детей. Никогда не хотела! А тут причина нашлась, - роняю ощерившись. – Ладно, проехали, - поднимаюсь решительно. – Ире моей самых лучших парней приставь. Да я и сам далеко не отойду. И клизму эту пробей. С кем связана? На кого работает?
– Да не вопрос, - садится за руль Сохатый.
– Что-то еще, Степа? – смотрит как на больного.
– Надо Генке адвоката нормального найти, - положив затылок, на подголовник, прикрываю глаза. – Лучший ход – вытащить Геныча с кичи, а эту дрянь засадить.