Право на силу

– Сань! Ты тяжелое нашел?

В ответ раздались удары от входной двери – Сашка вколачивал засов в пазы на косяке.

– Давай сюда!

Удары прекратились, в дверях показался товарищ, держащий в обеих руках гантелину на шестнадцать кэгэ, о чем свидетельствовала цифра, отпечатанная на одном из шаров снаряда.

– Там еще ящик с инструментами есть, – сообщил он, отдавая снаряд. – Только молоток легкий, засов бы я им не свернул. Зато вот нашел… Дедова, что ли?

– Нет. Батька у меня камээс был. По самбо. Он и тягал…

– Понятно тогда, в кого ты такой…

Данил самодовольно ухмыльнулся, принял атлетический снаряд, поставил ящик на бок, чтобы замочек свесился, и, размахнувшись, саданул по нему гантелью. Замочек отлетел, зазвенел по бетону пола, покрытому дырявым, полусгнившим линолеумом. Данил приоткрыл дверку… До последнего мгновения он не верил, что им все-таки повезет. И везение, начавшееся, похоже, с незапертой двери в квартиру, продолжалось – в ящике, завернутое в четыре слоя тряпья, пахнувшего оружейным маслом, лежало ОНО. Ружье! Первое оружие, добытое, ребятами с боем! Да с каким боем: плечо и живот у Данила в местах попадания саднили до сих пор, а Санька нет-нет, да и потирал, чертыхаясь, спину чуть повыше задницы.

Пока Данил валандался с двумя половинками оружия, соображая, что и куда тут прилаживать, Сашка порылся в ящике и раскопал несколько коробок пулевых и картечных патронов. Осмотрел со всех сторон, хмыкнул:

– Двенадцатый калибр, магазинные… А ты говорил – сам заряжает…

– Поищи, там, может, в глубине еще есть, – Данил, наконец-то, разобрался, как сложить ружье, соединил обе половинки, пощелкал предохранителем. – Ну что, нашел?

Сашка протягивал два больших целлофановых пакета с патронами.

– Тут, похоже, пули и картечь… И еще коробка какая-то есть, в три пакета замотанная… Ого, большая…

– Забирай всё! – Данил разломил ружье, всадил в стволы патроны с картечью, сложил, проверил предохранитель, подошел к окну, выглянул. Мутанты стояли практически под окном, перед самым подъездом. Щупальца вьюна уже практически успокоились и, лениво пошевеливаясь, втягивались обратно вверх по стене.

Сзади, из-за плеча, засопел Сашка, зашептал:

– Долби, долби, они вон у подъезда уже! Щас полезут!

Данил приложил приклад к плечу, сдвинул предохранитель, выцеливая ближайшее существо. Мутант стоял вполоборота, метрах в пятнадцати от окна, даже не подозревая о своей скорой безвременной кончине. Шлепал себя руками по мощным мускулистым ляжкам, гукал что-то, тарабарил на своем, понятном лишь сородичам, языке. Данил тщательно прицелился в грязный плешивый затылок – и нажал на курок. ЩЕЛК! – осечка! ЩЕЛК! – еще одна! Чертыхнулся, разломил ружье, вытянул услужливо поданные экстрактором патроны в бумажных гильзах. Посмотрел на капсюли – пробиты.

– В чем дело? Почему не стрельнул? – суетился рядом Сашка.

– Да черт его знает! Может, брак, а может, срок годности вышел! Дед говорил, что такое частенько случалось, особенно с последними партиями! Да плюс они еще и пролежали столько лет, отсырели, наверное! Давай магазинные попробуем!

Сашка, торопясь, вскрыл целлофан упаковки, подал другу заводские патроны в пластмассовых гильзах. Данил повторно забил оба ствола, сложил, прицелился в того же мутанта. ДА-ДАХ! Ствол подкинуло, приклад сорвался с плеча, и незадачливый стрелок получил прицельной планкой прямехонько по скуле. В голове зазвенело, перед глазами поплыли разноцветные круги. Да еще вдобавок щека практически мгновенно раздулась и дико зачесалась. Ладно, хорошо хоть, стекла в противогазе не расколол!

Выстрел произвел прямо-таки волшебное действие – мутанты брызнули в разные стороны, оставив перед крыльцом мелко подергивающееся тело своего товарища с разнесенной вдребезги головой. Данил перезарядил ружье, поставил на предохранитель. Сашка, пыхтящий сзади, уважительно присвистнул:

– Хрена се, гладкоствол… Родионыч, конечно, авторитет, но чтоб вот так – как-то я ему мало верил…

– Чё ж он, думаешь, зря болтает? Ему ли не знать, спецназ все-таки!

Сашка покрутил головой, рассматривая лежащий у подъезда труп.

– А как называется-то?

Данил перевернул ружье курками вверх, прочитал на ствольной коробке название.

– Написано «Байкал-12» вроде… Оно те надо?

Друг пожал плечами:

– Да не, я так… Ну что, пошли? Солнце уж почти село, темнеет! А нам еще через площадь пробираться.

– Бери пакеты и коробку и держись за мной, – Данил погладил ружьишко по прикладу. – Ну – не подведи!

Из подъезда дома выбирались еще осторожнее, чем из детсада. Данил выглянул, осматривался минут пять – очень уж не хотелось получить камнем по голове. От такого удара и скопытиться недолго! Вышли. Данил впереди, приклад у плеча, стволы быстро движутся из стороны в сторону – все, как полковник учил. Сашка с пистолетом чуть за ним, прикрывает тыл. Медленно двинулись через двор – Данил каждую секунду ожидал появления мутантов, аж извертелся весь, не зная, куда смотреть: то ли на окна домов, то ли на подъезды, то ли из-за угла нападения ждать… Однако двор все же миновали спокойно. Поднырнули под окна первого этажа, проходя мимо дома, в котором обитали мутанты, прошли еще несколько шагов – и, наконец-то, вышли на дорогу, ведущую к площади. Данил пригляделся – остатки кроваво-серного кома так и валялись на том же месте, а вот монстра не видать.

– Ушел? – Сашка тоже смотрел вперед, не забывая, впрочем, поглядывать и по сторонам. – А что, Ломтем вон закусил, тварюга, – и спать отправился! Надо бы его выследить!

– Ты осмелел, я смотрю, – Данил напряженно всматривался в домик на площади, пытаясь угадать, туда убрался мутант или нет. – Давно ли в наркологии сидел, дрожал? На ружье не особо надейся, патроны – дерьмо. Если в самый ответственный момент – осечка? Че тогда, опять в диспансер бежать?

Сашка промолчал, но вроде не обиделся.

– Ладно, двинули потихоньку. Я перед и лево секу, ты – зад и право.

Двинули. Осторожно, шаг за шагом, по центру улицы они продвигались вперед, до предела напрягая внимание в попытке засечь следующего врага. Первый день на поверхности – а сколько событий на их бедные, неопытные головы! Закончится он когда-нибудь? И еще один, главный вопрос особенно терзал Данила – жив ли дед? И если жив – почему не пришел на выручку?

Солнце уползало за горизонт, стремительно темнело. В каждом окне, за каждым кустом, деревом, изгородью – всюду мерещились злобные чудовища, щерящие клыкастые, слюнявые пасти. Усилился ветер, шелестя листьями деревьев и кустарника и донося с востока, от прорубленной просеки, какие-то мерзопакостные звуки. То ли скрежет, то ли щелчки… Какие-то постукивания, заунывные жуткие подвывания… Со стороны детского садика внезапно послышался мелкий, дробный топот и отчетливо донесся детский смех. Данил резко развернулся, всматриваясь в сгущающуюся тьму.

– Слыхал?

Сашка смотрел в ту же сторону. Молчал, вслушиваясь.

– Да нет, померещилось, – облегченно вздохнул он. – Ты сам подумай, какой еще ребенок тут, на поверхности? Откуда?..

Снова смех. Заливистый, радостный, будто ребятенку вкуснятинку дали. И опять – дробный топот маленьких ножек.

– Пойдем-ка отсюда, Дан, – Сашка потянул товарища дальше. – Че-то опять у меня предчувствие хреновое… Жуть какая-то…

Данил с облегчением двинулся дальше – лезть в кромешную тьму детского сада ему совершенно не хотелось.