Право на Спящую Красавицу

— В деревню… — вздрогнула Красавица. В деревню? Как это?

Лорд Грегори тем временем продолжал:

— Ни один раб Королевы или Кронпринца не должен подвергаться столь унизительному наказанию, ни один фаворит еще ни разу так не провинился. — Он глубоко вздохнул, смиряя гнев. — После обучения ты станешь прелестной рабыней. Принц наверняка всегда будет тобой доволен. Я же здесь, дабы не дать твоему дару — да и тебе самой — пропасть.

— Вы чрезвычайно добры и великодушны, милорд, — прошептала Красавица, хотя упоминание о ссылке в деревню не давало ей покоя. Если бы только можно было спросить…

В этот момент в Пыточную буквально влетела юная леди с толстыми соломенными косами и в бордовом, отделанном мехом горностая платье. Красавица не успела вовремя опустить взгляд и потому заметила, что у госпожи румяные щеки и большие карие глаза. Осмотревшись, леди воскликнула:

— О, лорд Грегори, как славно вас видеть! — Седой поклонился, а она сделала книксен.

Юная леди была поразительно мила и приятна с виду, и Красавица устыдилась собственной наготы. Она рассматривала серебряные туфельки госпожи и перстни у нее на правой руке, которой та придерживала юбки.

— Чем могу служить, леди Джулиана? — спросил лорд Грегори.

Красавица чувствовала себя забытой и одновременно радовалась, что леди на нее не смотрит. Впрочем, на то она и леди — красивая, разодетая, она была вольна сделать с Красавицей все, что угодно. Ведь Красавица — рабыня, которой ничего не остается, кроме как упасть на четвереньки перед госпожой.

— Ага, вот и наша подлая Лизетта, — заметила леди Джулиана. Веселья в ее голосе как не бывало, губы ее слегка скривились. На щеках у госпожи, когда она приблизилась к подвешенной рабыне, проступило два маленьких пятнышка румянца. — Сегодня она вела себя из рук вон плохо.

— Что ж, и получила сполна за свое непослушание, миледи, — сказал лорд Грегори. — Тридцать шесть часов в такой позиции благоприятно скажутся на ее характере.

Леди осторожно приблизилась к Лизетте и всмотрелась в ее обнаженное лоно. Принцесса же — невероятно! — не отвернулась, но посмотрела в лицо госпоже и застонала. В ее голосе, как и в голосе светловолосого принца подле нее, слышалась мольба. Стоило Лизетте чуть шевельнуться в путах, как ее тело качнулось вперед.

— Плохая девочка, плохая, — прошептала леди, словно укоряя проказливого ребенка. — Ты меня очень разочаровала. Я ведь подготовила охоту на потеху ее величеству и тебе отвела главную роль.

Лизетта застонала громче. Казалось, в ней не осталось ни гнева, ни надежды, ни достоинства. Она болезненно морщилась. Особое неудобство пленнице доставлял кляп. Сверкая глазами, она умоляюще смотрела на хозяйку.

— Лорд Грегори, — обратилась к наставнику леди Джулиана. — Вам надо придумать для нее нечто особенное.

Красавица ужаснулась, когда леди осторожно и брезгливо ущипнула принцессу за губы лона, да так, что из-под них брызнула смазка. Затем она принялась щипать губы по отдельности — то правую, то левую. Принцесса извивалась и морщилась от боли и унижения.

Лорд Грегори тем временем щелкнул пальцами, подзывая лорда-палача, и прошептал ему что-то на ухо.

— Надо ужесточить наказание, — услышала Красавица.

Палач принес кисть и горшочек с патокой, мазок которой и нанес на лоно принцессы. Густые капли стекали на пол, а Лизетта принялась жалобно всхлипывать. Леди Джулиана невинно улыбнулась и покачала головой.

— На сладкое слетятся все мухи в Замке, — пояснил лорд Грегори. — А если таковых и нет, то когда патока высохнет, лоно у принцессы станет зудеть. Весьма неприятно.

Леди Джулиане этого показалось мало. На ее невинном лице, впрочем, не дрогнул ни единый мускул.

— Думаю, пока с нее хватит, — вздохнула она. — Пусть мне и хочется насадить эту рабыню, связанной, на кол в саду. И пусть там жуки и мухи слетаются на ее вымазанный в патоке ротик. Заслужила.

Леди обернулась к лорду Грегори, желая поблагодарить наставника, и Красавица вновь поразилась свежести ее румяного лица. В соломенные косы были вплетены крохотные жемчужины и тонкие голубые ленты.

Увлеченная мыслями, Красавица не заметила, что леди Джулиана смотрит на нее.

— А-а, так вот она, фаворитка Принца, — сказала леди, подходя и беря Красавицу за подбородок. — Милашка.

Красавица закрыла глаза, пытаясь смирить бурное дыхание. Она боялась, что не выдержит властного прикосновения юной госпожи.

— Вот бы подвесить ее вместо Лизетты. Всем на потеху.

— Это невозможно, миледи, — произнес лорд Грегори. — Принц к ней сильно привязался, и я не могу допустить ее участия в подобном представлении.

— Мы ведь еще полюбуемся на нее? Красавицу взнуздают?

— В свое время — обязательно. Это уже от прихоти Принца не зависит. Однако, пока вы здесь, можете осмотреть Красавицу, правилами это не возбраняется.

Лорд Грегори приподнял Красавицу за руки и тычком лопаточки заставил выпятить бедра.

— Открой глаза и опусти взгляд, — прошептал он.

Леди Джулиана потянулась к ней, и Красавица едва снесла вид ее рук. Госпожа помяла груди пленницы, погладила по животу.

— Она прямо-таки светится, ее переполняет нежность.

Лорд Грегори тихонько рассмеялся.

— Вы очень наблюдательны.

— С каждым разом заложников присылают все лучше и лучше, — заметила леди Джулиана и потрепала Красавицу за щеку, как до того щипала лонные губы Лизетты. — О, я бы многое отдала за один час наедине с ней.

— Всему свое время, всему свое время, — ответил лорд Грегори.

— Готова спорить, что под пытками она — само изящество.

— Она и есть само изящество. Послушная девочка.

— Вижу, вижу. Ну что, дитя, мне пора идти. Не сомневайся, ты очаровательна, и я бы очень хотела отшлепать тебя. Так и вижу тебя у себя на коленях. Шлепала бы и шлепала, с рассвета до заката. Ох и побегала бы ты от меня по саду, я знаю множество забавных игр.

Она тепло поцеловала Красавицу в губы и умчалась столь же быстро, как и появилась, вихрем взметнув бордовое платье и соломенные косы.

Перед сном, когда Леон дал Красавице сонное зелье, та шепотом спросила у грума:

— Милорд, что значит «взнуздать»? И что за наказание такое — ссылка в деревню?

— Никогда не упоминай о деревне, — тихо предупредил ее Леон. — Это кара для истинно непокорных рабов, а ты — пленница самого Кронпринца. Что же до взнуздания… скоро сама все узнаешь.