Право на выбор

Это было очень важно. Если Отступник что-то заметит… Страх долгое время останавливал Луму. Однако Отступник не всеведущ, он лишен значительной доли сил шамана, но, разумеется, все равно очень опасен.

А потом мастер начал учить юную зайчиху куда более серьезным вещам. Луме все было интересно, хотя она и не понимала, зачем ей это. Но любопытство побуждало осваивать все новые и новые знания и приемы. Однако в конце концов Лума все же спросила мастера, почему он учит ее всему этому, обучает так, будто готовит себе преемницу.

— Нет, девочка, — рассмеялся старик с молодыми голубыми глазами на смуглом лице. — Нет, не преемницу. Ты будешь кем-то другим… кем-то нужным. Не скоро… но будешь. Так сказала мне Великая Шаманка Востока и отправила сюда, учить тебя. Когда-нибудь это понадобится. Но еще нескоро. Больше ни о чем не спрашивай, я и сам не знаю.

Эти слова поразили Луму, но время шло, проходили годы и десятилетия, она успела их забыть, но не забыла того, чему научил мастер. И вот, на стрости лет, пригодилось…

Лишь спустя многие годы Лума осознала, что Восточный мастер открывал молодой любознательной зайчихе такие секреты, которыми ни мастера, ни шаманки обычно не делятся ни с кем, кроме доверенных учеников. Наверное, Великая Шаманка уже тогда что-то такое видела в будущем… Знала, что придет время, когда эти знания потребуются для помощи многим. И уже не от ночных кошмаров придется защищать вчерашних и нынешних детей, а от куда более страшных — дневных.

Было страшно, очень страшно, но она вспомнила те слова мастера и поняла, что ждать больше нечего. И так слишком много времени она потеряла, потому что не хотела верить в то, что все действительно так плохо, что милой девочки Леяны давным-давно нет, ее место заняла жестокая и безжалостная женщина.

Как это получилось, Лума не могла понять, и ни за что не хотела в это верить. Все казалось, что это не всерьез, что временно, что Леяна не пришла еще в себя из-за любовных разочарований, но скоро обязательно станет лучше… Но становилось только хуже.

Однажды Лума поняла, что все зашло слишком далеко, а она сама слишком долго не хотела этого видеть. Хорошо, что Леяна доверяет ей. Раньше Лума думала, что княгиня ее любит… Теперь — поняла, что Леяна не способна на любовь, однако привязанность и привычка тоже кое-что значит. Для тех, чье сердце холоднее льда, порой значит довольно много. Надо же кому-то доверять, надо знать, что рядом есть кто-то любящий.

Прошло время, и Лума поняла, что больше не любит Леяну, а боится ее. На глазах старой зайчихи, вырастившей множество детей, нянчившей своих и чужих внуков и правнуков, выросло чудовище. И она не могла понять, как это произошло, в какой момент изменения стали необратимы.

Когда Лума смирилась со случившимся и признала горькую правду, пришло время действовать. Страх сковывал по рукам и ногам, душил, вымораживал все внутри, но Лума решилась. Кто-то же должен. А она прожила очень долгую жизнь, ей и умереть не страшно. Так она себя уговаривала. Но, конечно, страшно было все равно и очень. Потому что она боялась даже представить, что может сделать с ней Отступник, и уже не верила, что Леяна вступится… Напротив — если узнает, что старая няня противодействует ее планам, наверняка разъярится и сама может потребовать для нее ужасной кары.

А еще больше пугало, что гнев Леяны обрушится на многочисленную родню… Дети, внуки, правнуки и праправнуки, племянницы и племянники, двоюродные, троюродные и еще одному Светану ведомо какие. Клан зайцев — большая и дружная семья, многочисленная с разветвленными и запутанными родственными связями. По сути — можно хватать любого зайца, и он почти наверняка доведется Луме какой-то родней. Потом она вышла замуж за оленя и жила в его клане — поблизости от заячьего, нянчила детей там, и каждый из них ей родной. Ее сердце болело за всех, не только за сородичей. Но именно поэтому она не могла бездействовать. Не могла…

Лума тщательно спрятала брат-камень в потайной кармашек на поясе под туникой, а другой, позволяющий ненадолго укрыться от окружающих, достала и зажала в ладони. Прежде она носила платья, но с тех пор, как в ее жизни произошли эти мрачные перемены, начала носить штаны и туники, как делают темные оборотни. Леяне сказала, что от старости стала мерзнуть, и в штанах ей лучше. Но на самом деле в широком поясе можно много чего спрятать…

Зайчиха вышла из комнаты и отправилась на поиски Сая. Очень удачно получилось: она встретила его в безлюдной узкой галерее, ведущей в сад. Все ясно: там снова Полина и не одна, а бедный парень боится к ней подступиться, до ужаса боится, что ничего не выйдет. Ведь УЖЕ ничего не вышло, и он это отлично понимает, как понимает и чем ему это грозит.

— Сай, — прошептала Лума, сжимая морок-камень. — Послушай… Я… не хотела тебе говорить…

— Что, тетушка? — парень вскинулся, глядя на зайчиху огромными испуганными глазами. Сейчас он был совершенно не похож на балагура и сердцееда, каким обычно выглядел.

— Понимаешь… Они… их больше нет, Сай.

Глаза енота стали еще больше, губы задрожали.

— Это… правда?

— Да… Я не хотела тебе говорить. Но твоих родителей и брата… больше нет. Я узнавала. Леяна… лжет, говоря, что они живы. Ты знаешь, что делать. Ты можешь пойти к ним, — Лума кивнула в сторону сада, — не вызывая подозрений. Вот, держи… — она протянула ему два небольших кристалла и мешочек, в котором лежало еще несколько. — Этот откроет проход в святилище. А это — карта Светании. Самая лучшая. Кабаны могут укрыть вас… Может быть. Никто не знает точно, что у них на уме, но шанс есть. В мешочке деньги и свет-камни, может, пригодятся. Или продать можно. Отступник хочет забрать их уже сегодня вечером, — она снова кивнула в сторону сада, где сейчас, должно быть, находились "гости", а вернее сказать пленники княгини — Полина, Верен и Райяна. — Времени уже не осталось. Ни у них, ни у тебя.

— Я понял, тетушка. Спасибо тебе.

— И этот возьми, — она протянула морок-камень. — Его хватит еще на какое-то время. Сможешь поговорить с ними. Храни тебя Светан, Сай.

— И тебя, тетушка, — Сай почтительно поклонился Луме и направился к беседке, отчаянно надеясь, что кроме тех троих, которые ему нужны, там сейчас никого нет.

ГЛАВА 4. Чувства и тревоги

Полина слушала очередную лекцию феи, тщетно пытаясь сосредоточиться. Ей снова вспоминалась волшебная ночь с Вереном… Всего два дня назад, а кажется, что уже прошла целая вечность, и в то же время все ощущается так, словно его поцелуи, прикосновения, ласки и сейчас пылают на ее губах, на коже, отзываясь истомой во всем теле.

Да и как не вспоминать, когда он и сам рядом — только руку протяни. Но нельзя. Даже насмотреться на него вдоволь — и то нельзя. Кругом глаза и уши.

Вчера вечером им удалось снова поговорить скрытно от всех, во всяком случае они надеялись, что защита, созданная Вереном на основе магии озерного хрусталя, была достаточной.

И этот разговор тоже вспоминался и мешал воспринимать рассказы феи, отзываясь в мыслях и чувствах тревогой и, что уж там скрывать, страхом. Верену так и не удалось найти способ преодолеть смертоносную преграду, отделяющую верхнее фальшивое святилище от нижнего — настоящего, но оскверненного. Да и как найти — за один-то день? А времени у них нет… Проход, через который их проводили в ночь прибытия, выходил в сад. Верен отыскал его — они делали вид, что гуляют. Но и там вход оказался запечатан, чего и следовало ожидать.

Оставалось бежать напролом — поверху, где их будет легко найти и настигнуть. Да еще ограда эта вокруг замка… Если Верен и Полина предположительно могут ее перелететь (хотя Полину мучил страх, что перекинуться в птицу не получится, ведь она даже не запомнила ничего от своего спонтанного обращения в горлицу) — но, допустим, у нее получится. А Райяна? Она уж точно не лина, а волки уж точно не летают.

И еще этот случай вчера вечером, когда они сидели в беседке, а слуга, подававший горячий ягодный чай едва не облил кипятком Верена. Верена и Сая, если быть точной. Слуга разлил кипяток как раз между ними. В результате все обошлось — так казалось Полине, но Верен был крайне озабочен и сказал, что это не слуга.