Право на жизнь

Дыхание, хоть и слабое, но всё же было... Макс застонал. Немыслимые боль и слабость стали единственными чувствами. Тот, кто лежал на нём, зашевелился.

– Тут кто-то есть!
– раздались отдалённые голоса и послышались приближающиеся шаги. Раскидывая грязь сапогами, Макса и его союзника откопали.

– Дышат, - произнёс кто-то.

– Давай прикончим, - предложил второй голос.

Блеснул луч сканера, а потом раздался третий голос:

– Этих нельзя. Искусственно рождённые. В санчасть их! Надо подлечить хорошенько. Мы потеряли очень много искусственников. Большая часть пленных бежала, остальные либо умерли, либо ранены. Велено спасать раненых любым путём.

Макса и второго парня положили на носилки и куда-то понесли. Их внесли в полуразрушенный ангар. Гул и эхо шагов отразились от стен. Несли далеко. Макс еле дышал. Брачный браслет брата снова ввёл в заблуждение противников. Ведь на основании данных браслета ввели данные в капсулу и вживили в шею. Максима снова приняли за Кирилла и даже решили вылечить. Знали бы они, что он обычно рождённый, прибили бы на месте!

Максим пришёл в себя утром. Он лежал на полу в ворохе сухой ветоши. Весь в бинтах и еле дышал. Даже сейчас вокруг не было покоя: крики, стоны.

– Эти сволочи вернулись за своими!
– услышал он.

– Как пришли, так и уйдут!
– взревел рядом кто-то.

Снаружи раздавались звуки битвы.

Максим еле перевёл дыхание и увидел снующую среди раненных медсестру. Хотел спросить её, что тут происходит, но только лишь захрипел. Но она обратила на него внимание и тут же метнулась в его сторону.

– Пришёл в себя?
– не слишком вежливо осведомилась барышня, сурово глянув на Макса.

– Даже смерть не берёт таких как вы!

То ли это было восхищение, то ли обвинение, Макс не понял, но это было и не важно.

– Что случилось?
– слабым голосом спросил он.

– Те, кто бежал в джунгли, вернулись и пытаются освободить пленных.

Макс слабо улыбнулся. Всё же русские своих в беде не бросают!

– Чего усмехаешься, тварь?
– грубо гаркнула девушка.
– Мало мы ваших перебили? Хотите, чтобы всех уничтожили?

И чего она взялась ему всё это высказывать? Он уже никак не мог повлиять на исход бойни. И, наверное, даже не мог надеяться на то, что выживет, но медсестра будто прочла его мысли и сказала:

– Даже не думай помирать. Велено всех искусственников спасать. Я тебя придушу, если попробуешь помереть!

Последние её слова были настолько противоречивы и комичны, что Макс снова улыбнулся.

– Радуешься, сволочь?
– не отставала девушка, будто смыслом её жизни было не спасти Макса, а добить разговорами.
– Наши всё равно не сдадут оборону. Раскуроченный поезд стал прикрытием для ваших солдат, но наши отобьются. Мы свой форт не сдадим!

Этот ангар она называла фортом? Ещё назвала бы поезд укрепительным валом, так совсем было бы интересно. Но она перестала болтать и принялась обрабатывать раны Максима. Действовала грубо, отчего он еле сдерживал стоны. Она в очередной раз промыла и прижгла раны.

– Жить будешь, - пренебрежительно бросила она и ушла, вколов напоследок лекарство.

Оно показалось Максиму чудодейственным и животворящим. Сразу по венам заструилась энергия, будто все хвори отступили. Ничего себе, какое волшебство! Прямо хоть вставай и иди! Макс опешил. Неужели он умер, и потому не чувствует ни боли, ни слабости? А если жив, то, что такое она ему вколола? Ощущения и реальность не совпадали: Макс приподнялся на локте, но тут же завалился обратно: раны заболели так, будто в них всунули нож и стали вращать.

– Лежи!
– крикнула медсестра, уже издали увидев, что её подопечный собрался встать.
– Отлежишься пару дней и будешь как новенький, без рубцов и ссадин! Сыворотка восстановит тебя!

Макс устало завалился на ветошь, разостланную на полу. Ничего себе обещания! Через пару дней он сможет встать, да ещё и раны должны будут зажить без рубцов! Откуда такие чудодейственные препараты у отсталых людей? Ведь за чертой России прозябали заражённые и чахлые люди, сражённые вирусом. Видимо, за время изоляции, их цивилизация шагнула далеко вперёд. Макс точно знал, что в России не было препаратов, так быстро восстанавливающих больных. В таком случае, можно сказать, что повезло: теперь Максим знал, что умереть ему никто не даст. Так что у него появилась возможность отыскать Елену. Он очень надеялся, что она смогла спастись и сейчас находится где-то вдали от всех военных действий.

* * *

После стычки с двумя противниками парни перестали относиться ко мне пренебрежительно и всё же приняли в отряд, как полноправного участника боевых действий. Алекс выдал замечательную фразу, что, мол, силёнок у меня, может, и маловато, но башка на плечах имеется, и что мой стратегический план по нападению на противника, стал решающим в нашей битве. Вот так и сказал! Видимо, тоже любили выражаться заумно, как и мои Кирилл и Максим.

Подумав о братьях, объединив их словом «мои», даже поёжилась. Ну и дела! Жена двух мужей. Докатилась! Впрочем, сейчас мой статус был вообще неизвестен - может, я уже дважды вдова?

От недовольства, аж фыркнула и стиснула зубы. Нет! Не вдова я! Макс жив! Я точно знаю! Я бы почувствовала, если бы его убили. Эх... Тоже мне нашлась чувствительная! Нас с ним кроме одной фамилии и двух браслетов ничего не связывает. Хотя, была ночь любви, но о ней я старалась не думать, чтобы не расплакаться от обиды: именно той ночью я испытала особые чувства к Максиму, и, говоря ему, что люблю, даже не врала.

Смеркалось быстро Мы с Лёшкой и Борисом почти ничего не видели, продираясь во тьме сквозь джунгли. Устали, как сто тысяч собак, но шли.

– Может, обустроимся на ночлег?
– подал голос Борис.

Я вздохнула в ответ на свои невесёлые мысли о Максиме. Только Борис воспринял их на счёт своего предложения.

– А что такого?
– встал он на защиту сказанного, а чтобы было меньше возражений, остановился, привалившись к дереву: так сказать, якорь кинул.
– Чего ты сразу фыркаешь? Поздно уже, да и устали. Какие из нас сейчас бойцы, коль на ногах еле стоим? Если попробуем подойти ближе к базе охранников, то, считай, добровольно сдадимся им в плен.

Удивлённо перевела взгляд на его тёмный силуэт, скорее ориентируясь на голос, чем на визуальные ориентиры, и спросила:

– С чего ты взял, что я возражаю. Да и с каких пор я тут за главную?

– Ну...
– неопределённо протянул Борис, из чего я сделала вывод, что парни просто пытаются быть заботливыми, потому и спрашивают моё мнение.

– Да, ты прав, надо отдохнуть, - вставила я, не дожидаясь, когда Борис разродится продолжением к своему «ну».

– Уже и невидно ничего, - вставил своё слово Алекс.
– Идти вслепую невозможно.