Право по рождению

Как это — о смерти? — спросил Мендельн чуть ли не радостно. — Ты можешь описать подробнее? Было ли это…

Ахилий, лицо которого внезапно сделалось непроницаемым, прервал его взмахом руки.

— Это всё. Сразу после этого я пошёл за тобой.

Очевидно, за этим скрывалось гораздо большее, но брат Ульдиссиана решил не давить. Возможно, со временем ему удастся выведать новые сведения. А сейчас он удовольствуется каменным артефактом. Мендельн взял небольшую сломанную ветвь и стал скрести землю у основания. Похоже, таинственная реликвия глубоко зарыта в землю, но насколько глубоко? Быть может, под землёй скрыта большая её часть? Вновь появилось искушение прикоснуться к ней, на этот раз схватив камень обеими руками, чтобы проверить, сможет ли он его хоть немного сдвинуть. Насколько удобней было бы отнести артефакт на ферму, чтобы изучать его там в свободное время.

И тут Мендельн вспомнил. «Ферма! Ульдиссиан!»

Он вскочил на ноги, напугав обычно невозмутимого Ахилия. Похоже, обнаружение камня выбило лучника из колеи так, как с ним раньше не случалось. Ахилий был известен своим бесстрашием, но сейчас он впервые ожидал от Мендельна слов поддержки.

— Мне нужно вернуться, — объяснил тот охотнику. — Ульдиссиан будет меня искать. — Мендельн не любил разочаровывать своего старшего брата, хотя тот никогда не подавал виду. Тем не менее, Мендельн никогда не забывал о тяжкой ноше, которая легла на плечи Ульдиссиана в связи с болезнью и последовавшей смертью родных. Младший брат чувствовал себя обязанным ему по этой причине, не говоря уже о множестве более мелких.

— А что с этим? — буркнул Ахилий, указывая луком на ка камень. — Мы так и оставим его?

— Мы должны прикрыть его. Помоги мне, — ответил Мендельн после короткого раздумья.

Вдвоём они набрали опавших веток и покрытого листьями кустарника. Хотя они быстро скрыли артефакт от глаз, Мендельну казалось, будто камень по-прежнему стоит открытый всему миру. Мендельн подумал, не стоит ли прикрыть его ещё, но затем решил оставить так. При первой же возможности он вернётся сюда.

На обратном пути Мендельн с запозданием заметил резкие и странные перемены в погоде. До этого было светло и ясно, но теперь тучи начали собираться на западе, словно готовясь к большой буре. Также начал подниматься ветер.

— Это странно, — прошептал Ахилий, видимо, тоже только что впервые заметивший перемену.

— В самом деле. — Брат Ульдиссиана воспринимал погоду и ветер не с точки зрения охоты, как его товарищ, но с позиции движения потоков и тому подобных понятий. Мендельн всегда рассматривал жизнь на ферме, опираясь на них, и хотя Ульдиссиан, который знал только, как погода влияет на его животных и урожай, постоянно качал головой по этому поводу, он не мог отрицать, что периодически Мендельну приходили в голову идеи, которые немного облегчали их труд.

Тучи быстро сгущались. Мендельн больше не делал высказываний о странной погоде, но однажды, когда лучник оказался впереди, брат Ульдиссиана оглянулся назад в направлении камня.

Оглянулся… И погрузился в раздумья.

* * *

Ульдиссиан тоже заметил необычную перемену в погоде, но посчитал её одной из причуд природы, к которым фермер привык с малых лет. Он надеялся, что Мендельн скоро вернётся, куда бы Ахилий его ни завёл. Даже в этом случае было вероятно, что часть пути домой им придётся ехать под дождём. Внезапное скопление туч могло говорить о надвигающейся мощной буре, но Ульдиссиан надеялся, что она наберёт полную силу немного погодя. Если только они с Мендельном успеют миновать низко расположенную развилку, где дорогу часто заливает, то они сумеют благополучно проделать остальную часть пути.

Он сидел на повозке, держа поводья, и смотрел в том направлении, в каком, как указала ему Серентия, ушли двое. Конечно же, Мендельну и Ахилию хватит здравого смысла правильно отреагировать на то, что он сделал… Ну, Ахилию уж точно.

Пока он ждал, его мысли вернулись к лицу, заключённому в золото. Даже хотя Ульдиссиан виделся с ней два коротких раза, он знал, что не сможет скоро её позабыть. Дело было не только в её красоте, памятной самой по себе, но и в том, как она говорила и вела себя.

В благородной деве было что-то такое, что заставляло Ульдиссиана инстинктивно желать защищать её как никого другого, даже брата в то время, когда погибли их родные.

Лилия. Фермер снова и снова прогонял имя в своей голове, смакуя его почти музыкальную красоту.

В конце концов прогремевший гром вернув его к реальности. Вспомнив о Мендельне, Ульдиссиан встал, чтобы лучше видеть. Парочка уже точно должна была быть недалеко от Серама.

Что-то зелёное привлекло его внимание, но это был не тот зелёный, каким отличался лесной наряд охотника. Нет, это был изумрудный цвет, который мгновенно поглотил внимание Ульдиссиана, заставив его полностью забыть о его брате и друге.

Лилия медленно брела по направлению к лесу, оставляя позади безопасность деревни. По безразличию, написанному у неё на лице, было видно, что она, вероятно, даже не заметила возможной угрозы со стороны небес. В этом регионе бури бывали такой яростной силы, что без труда вырывали деревья с корнями.

Спрыгнув, Ульдиссиан подпёр повозку и направился к ней. Хотя фермер чуть ли не бежал к Лилии из чувства тревоги, трепетание переполняло его. Он не питал пустых надежд сойтись с женщиной столь благородной крови, но в то же время сердце его громко стучало при одной мысли, что он сможет снова с ней поговорить.

Ульдиссиан снова увидел её, когда ветер задул с удвоенной силой. Несмотря на ухудшающиеся погодные условия, Лилия всё ещё не замечала опасности. Её губы были плотно сжаты, а взгляд устремлён вниз, на землю.

Несмотря на быстрый шаг, Ульдиссиану удалось настигнуть её, только когда она уже подобралась к лесу. Громадный фермер хотел было схватить её за мягкую руку, но потом передумал. Он не собирался пугать её больше, чем требовалось. Что бы ни было у неё на уме, сидело оно там прочно.

Не придумав ничего другого, Ульдиссиан кашлянул.

Лилия резко выпрямилась и оглянулась.

— О! Это вы!

— Простите меня, моя леди…

Застенчивая улыбка немедленно коснулась её губ.

— Я же сказала вам. Для вас я — Лилия. Кем я являлась когда-то, мне никогда не быть снова, — потом на её лице отразилось замешательство, и она спросила. — Но как мне следует звать вас, сударь фермер?

Тут он осознал, что сам так и не представился.

— Я Ульдиссиан, сын Диомеда, — громовой раскат напомнил ему об их теперешнем положении. — Моя… Лилия, вам не следует здесь находиться. Похоже, надвигается страшная буря! Лучше бы вам найти убежище, таверна бы сгодилась. Это одна из самых крепких построек в Сераме.

— Буря? — Она взглянула на небо и точно в первый раз заметила перемену. Тучи сгустились до такой степени, что стало темно, почти как ночью.

Он осмелился взять Лилию за запястье.

— Должна нагрянуть совсем скоро!

Но Лилия обратила взгляд в другом направлении… И короткий вздох вырвался у неё из груди.

Ульдиссиан тоже посмотрел туда, но ничего не увидел. Однако благородная дева стояла, замерев, будто то, что привлекло её внимание, обрубило её чувства.