Правофланговые Комсомола

— Бабуль, это Зина, — крикнула Галя и спрыгнула с печки.

Бабушка заспешила к двери. Стукнула щеколда в сенях. В избу вошла Зина. Она сняла короткое пальто, стряхнула дождевые капли.

Бабушка вынула из печки чугунок, достала хлеб, чашку с солью и окликнула девочек:

— А ну-ка вечерить, полуночницы.

Сели к столу. Чистили горячие картофелины и, не торопясь, ели с хлебом. Потом пили кипяток, заваренный мятой. Вместо сахара покусывали круглые с темно-вишневыми прожилками ломтики свеклы.

Когда кончили ужинать, бабушка и Галя легли спать на печке, а Зина принялась писать что-то на небольших листочках.

Старые ходики показывали полночь. Зина прислушалась. Кругом было тихо. Только ветер шумел и шуршал за окном, да монотонно постукивал маятник. Галя и бабушка спали.

Зина написала десять листовок. Последнюю она взяла в руки, подвинула керосиновую лампу и шепотом стала читать:

— «Фашисты напали па нашу землю. Как бандиты, они жгут наши деревни, грабят и убивают людей, угоняют молодежь в Германию. Не покоряйтесь фашистам, товарищи! Помогайте нашей родной Красной Армии!»

Зина собрала листовки и положила в карман платья. Был первый час ночи.

«Надо идти», — подумала Зина и привернула фитиль в лампе.

К комендатуре Зина шла под бугристым берегом речки. Крупные дождевые капли шумно хлестали по воде и заглушали шаги.

Она подошла почти к самой комендатуре, спряталась в кустах, стала выжидать. Караульные выдали себя огоньками сигарет.

Они укрылись от дождя под навесом амбара. Зина внимательно оглядела деревья, забор, груду каких-то ящиков и тюков перед крыльцом комендатуры, мысленно просчитала шаги от куста до крыльца, на миг закрыла глаза, собралась с духом и шагнула. Она пересекла площадку перед зданием, смело ступила на крыльцо.

Обмакнув кисть, проворно наклеила листовку и, незамеченная, шмыгнула в пролом ограды. Следующую листовку она наклеила к шлагбауму у переезда, еще две — на полустанке к пакгаузам. Остальные листовки расклеила по избам.

На краю поселка горласто, с надрывом прокричал петух.

«Пора возвращаться, — подумала Зина, — пока темно».

Прошло два месяца. Однажды Зина вышла на крыльцо и стала ждать Евгения Езовитова, который с минуты на минуту должен был прийти. На улице тихо, пустынно. Не слышно ни лая собак, ни людских голосов.

Евгений в овчинном полушубке вышел из дальнего проулка, подошел к Зине и спросил:

— Ты как, готова?

— Давно.

— Тогда пошли.

На крыльцо вышла Евфросиния Ивановна:

— Далеко ли вы это идти сговорились?

— Мы, бабуль, в Мостище сходим, — ответила Зина.

Евфросиния Ивановна краем глаза взглянула на Зину, потом на Евгения и улыбнулась, припомнив, как внучка долго расчесывала перед зеркалом волосы, как старательно заплетала косички и завязывала красные шелковые ленты в бантик, как долго наглаживала светло-голубое платье, которое редко надевала.

— Поосторожней идите,

Зина несколько раз ходила в деревню Мостите, но у Фрузы Зеньковой не была ни разу до этого. Многих ребят и девчат, которые пришли к ней в тот раз, Зина хорошо знала.

Евгений и Зина переступили порог Фрузиного дома — запахло хлебом, душистым, пряным ароматом крепко заваренной мяты.

— Вот и хорошо, что вы пришли, — сказала Фруза, подойдя к Зине. — Это та самая девочка, про которую ты мне говорил, Евгений?

— Она самая.

— Ну что ж, здравствуй, Портнова. — Фруза подала Зине руку.

— Здравствуйте, — Зина робко кивнула головой.

В окно условленным стуком постучал кто-то с улицы — ребята притихли. Отворилась дверь, повеяло холодом — в горницу вошел брат Фрузы Николай, за ним следом — Маркиямов. Снимая пальто, он недовольно сказал:

— Ну что вы повскакивали, как в школе. Сидите.

— А мы и впрямь как в школе, — сказал Федя.

— Верно, — Маркиямов подошел к ребятам. — Если все собрались, начинайте.

Фруза встала и спокойным голосом произнесла:

— Сегодня нам надо рассмотреть два вопроса: первое — прием нового товарища и второе — наши задачи, вернее, выполнение задания партизанского командования. По первому вопросу слово имеет Евгений Езовитов.

Евгений встал, взглянул на Зину и сказал:

— Дело вот такое. Имею предложение принять Зину Портнову в члены нашей организации «Юные мстители». Девочка она верная. Никогда не подведет. Можете на нее рассчитывать. В этом я очень уверен и даю вам в том свое комсомольское слово.

— А почему ты ее рекомендуешь? — спросила Нина Азолина.

— Да потому, что она смелая. И потом — ей нельзя одной. И хотя ей только четырнадцать лет, она сможет бороться против фашистов.

Маркиямов повернулся слегка и осторожно взглянул на Зину. Обращаясь к Евгению, спросил:

— Почему ты считаешь, что она смелая и на нее можно рассчитывать?

— Она сама, по собственной инициативе писала листовки и ночью тайком одна расклеивала по поселку.

— Я считаю, надо послушать саму Зину, — сказала Фруза.

Нина Давыдова кивнула Зине, подбадривая ее.

— Расскажи о себе, Зина.

— А что надо рассказать?

— Как что? То, что я тебе говорил, — шепнул Евгений.

— Нет, — возразила вдруг Нина Азолина. — Только не то, к чему тебя подготовил Женя. Расскажи лучше свою биографию.

Зина собралась с мыслями, негромко произнесла:

— Родилась я в городе Ленинграде в 1926 году. Училась в школе. Окончила семь классов. Там же, в школе, вступила в пионеры. Летом приехала с сестренкой в деревню Зуи, на каникулы, к бабушке. Когда немцы стали подходить, мы с сестренкой бежали. Но немцы окружили, и поэтому нам пришлось вернуться обратно.

— А еще, кроме учебы, ты ничего не делала? — спросила Нина Азолина.

— Занималась в балетном кружке. Я очень люблю балет.

Евгений с досадой поерошил свои чубчик.

— Ты лучше расскажи, почему листовки стала писать?

— Не могла иначе. Когда отступали, я видела, как фашисты жгли деревню Барсуки в Сиротинском районе.

Маркиямов достал сигарету, закурил, посмотрел на ребят и сказал:

— По-моему, надо принять. Фруза встала.

— Поступило предложение принять Зину Портнову в члены организации «Юные мстители». Кто «за» — прошу поднять руку.