Православное учение о личном спасении. Спасение как процесс

§ 2. Борьба с грехом

Очень часто в богословской, дидактической и педагогической литературе подробно излагается сущность греха, его пагубное действие и влияние на участь человека; активное доброделание оставляется в тени, и у читателя создается впечатление, что для спасения христианину достаточно бороться с грехом, остерегаться нарушения негативных (запретительных) заповедей, а в уже совершенных грехах каяться, и его спасение обеспечено. Если учесть, что таким настроением пропитана значительная (если не большая) часть православных (и католических) молитв, в которых мольба о прощении уже содеянных грехов и о помощи в борьбе против греха в будущем занимает очень большое место, то становится понятной некоторая нравственная пассивность, на которой воспитывались многие поколения христиан. Между тем такой односторонний подход к подвигу спасения не имеет основания в Слове Божием и противоречит примерам, оставленным для нас жизненным опытом прославленных святых.

Как уже упоминалось, Евангелие в первую очередь призывает нас к активному доброделанию, и Христос угрожает вечной гибелью тем, кто от него воздерживается, тем, кто не накормил голодного, не посещал заключенного и больного, не предоставлял приюта странникам (Мф. 25, 41–46). Раб, зарывший талант в землю и возвративший его без прибыли (ст. 24–30), это христианин, заботившийся о сохранении только своей нравственной чистоты и невинности, но из боязни греха избегавший контакта с окружающими, в результате чего добра от него никто не видел и никто не получил от него помощи ни духовной, ни материальной. Неразумные девы вышли навстречу жениху, и хотя позаботились о светильниках, но не сочли нужным обеспечить их маслом (ст. 1–5). Они не имели добрых дел, не проявили необходимой активности, светильники их не горели, никому не светили и никого не согревали. Как видим, этот аспект объединяет все три, столь различные по содержанию темы, составляющие содержание замечательной 25-й главы Евангелия от Матфея, а объединяющая эти три темы идея в краткой форме выражена в словах Спасителя: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8,35). Требуется самоотвержение вплоть до готовности потерять душу свою ради Евангелия, т. е. ради претворения в жизнь благой вести любви и правды, ради следования за Христом (ст. 34) по Его пути отдачи себя на служение Богу и людям (Мф. 20, 28).

За внутреннюю и внешнюю активность Христос обещает великие блага Своим последователям в «заповедях блаженства». Пять из них характеризуют внутреннее состояние человека (нищета духовная, скорбный путь, кротость, стремление к правде и чистота сердца, Мф. 5, 3–6, 8), а остальные указывают путь активного внешнего доброделания (милосердие, миротворчество, борьба за правду, исповедание Христа – ст. 7–8, 9-11).

«Мы – Его творение», пишет апостол Павел, «созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять» (Еф. 2,10). Таким образом, хотя воздержание от злых дел необходимо, так как иначе человек погибнет духовно как христианин и, впав в рабство греху (Рим. 6,6–7) отдалится от Бога и окажется не тем, чем должен быть (2 Кор. 13, 5), однако назначение христианина – творить добрые дела. Ведь грех – болезнь, а человек существует не для того, чтобы бороться с болезнями, а чтобы, будучи здоровым, активно действовать и творить. Бороться с болезнью необходимо, но в этой борьбе не смысл и не цель жизни, а лишь условие ее сохранения.

Можно без преувеличения сказать, что призыв к активному доброделанию – характерная черта новозаветного морального тонуса; в ветхозаветном законе преобладают негативные, запретительные заповеди: «не убивай», «не прелюбодействуй», «не кради», «не лжесвидетельствуй», «не пожелай того, что у ближнего твоего», «не произноси Имени Господа Бога твоего напрасно»; сюда следует присовокупить еще многочисленные частные запрещения, которыми изобилуют страницы Пятикнижия.

Из Отцов Церкви особенно часто и много провозглашал необходимость активного доброделания св. Иоанн Златоуст: «Недостаточно того, – говорит он, – чтобы воздерживаться от худого, но необходимо присоединять и делание добра, потому что не только делание зла, но и неделание добра, как известно, заслуживает наказания, так как и те, которые не накормили голодного, не оказали милосердия, предаются за это вечному наказанию. Из этого мы узнаем, что удаление от зла не служит для нас началом спасения, если не присоединяется стяжание добра и исполнение добродетелей». [20] Комментируя обличения, содержащиеся в книге пророка Исайи, он писал: «Надобно заметить, что не только делать зло, но и не делать добра – считается пороком. Так, в Новом Завете не питавшие алчущего, не за то, что они похищали чужое, но за то, что не раздавали своего нуждающимся, отсылаются в огонь гееннский. Подобным образом и эти здесь осуждаются не за то, что предаются корысти и злоупотребляют властию, но за то, что не подают помощи нуждающимся». [21]

20

Иоанн Златоуст, свят. Творения. Т. 12. Ч. 3.1906. С. 1013. Отрывки на книгу блаженного Иова, гл. 1.

21

Иоанн Златоуст, свят. Творения. Т. 6. Ч. 1. 1900. С. 21. Толкование на пророка Исайю, гл. 1, 8.

Св. Макарий Великий, особое внимание уделявший в своих наставлениях внутреннему состоянию человека, призывал к стяжанию в первую очередь доброго духовного настроения, любовного отношения к окружающим: «Да приучает себя сколько можно быть милостивым, добрым, милосердным, благим,, всегда веря и прося, чтобы Господь пришел и вселился в него, усовершал и укреплял его в исполнении всех заповедей Своих, и чтобы Сам Господь соделался обителью души его… Тогда Господь, видя такое его доброе произволение и рачение, видя, как принуждает он себя к памятованию Господа и как сердце свое даже против воли его ведет непрестанно к добру, смиренномудрию, к кротости, к любви и ведет, сколько у него есть возможностей, со всем усилием, тогда Господь творит с ним милость Свою, избавляет его от врагов его и от живущего в нем греха, наполняя его Духом Святым». [22]

22

Макарий Египетский, прей. Слово 19, 2 // Добротолюбие. Т. 1. Духовные Беседы… С. 165.

Следовательно, мы имели основания, в первую очередь, говорить в предыдущем об устремлении к добру, о вере, надежде, любви, как об основных показателях и даже как о самой сущности состояния святости. Однако неменьшее значение имеет воздержание от греха, составляющее негативную сторону спасения. Ведь идущему к Богу следует «отрешиться от всего, что имеет» (Лк. 14, 33), и если следует отрешиться от всего, что не есть Бог, в том числе даже от элементарно-биологических привязанностей (ст. 26; см. том 1, III, 423), то уж в первую очередь надлежит отбросить от себя привязанность к греху – рабство греха. Ведь и родственные привязанности опасны только потому, что, преобладая в человеке, они могут заслонить собой Бога, что равносильно впадению в греховное состояние богоотчужденности.

Реалистический взгляд на жизнь любого христианина, даже стоящего на высокой степени святости, заставляет нас придти к убеждению, что на любой ступени духовного развития человек способен грешить и действительно грешит. Нравственная жизнедеятельность каждого человека представляет собой пеструю картину, где свет и тень сосуществуют последовательно во времени и даже одновременно. Христианин, делающий много добра и полный светлых устремлений и идеалов, тут же творит зло, совершает ошибки, грешит делами, словами и мыслями. Псалмопевец Асаф, имевший столь высокое представление о достоинстве людей, что называет их «детьми Всевышнего» и «богами», среди которых стоит и творит суд Истинный Бог (Пс. 13, 1), видит, однако, человеческую неправду и темноту (ст. 2–5), и свое разочарование выражает горькими словами: «я сказал: вы боги, и сыны [23]

23

Макарий Египетский, прей. Слово 19, 2//Добротолюбие. Т. 1. Духовные Беседы… С. 165.

Всевышнего – все вы. Но вы умрете как человеки и падете как всякий из князей» (ст. 7).

Возвращаясь уже к приводившейся нами аналогии между греховными и физическими заболеваниями, можно сказать, что как нет абсолютно здоровых людей, так нет и людей абсолютно безгрешных.

Безгрешный человек – идеал, единственной конкретизацией и воплощением которого стал Христос Спаситель. «Един свят, Един Господь – Иисус Христос во славу Бога Отца», поет Церковь на божественной Литургии, как бы внося поправку к возгласу священника: «Святыня для святых». [24] То же самое утверждает она, обращаясь непосредственно к Господу в Великом Славословии: «Ты Един – Свят, Ты Един – Господь, Иисус Христос». [25] В молитве за преставльшихся Церковь исповедует Христу Богу свое убеждение, что свойство безгрешности принадлежит лишь Ему: «Ибо нет человека, который бы жил и не согрешил; ибо Ты Один без греха, правда Твоя – правда во век и слово Твое – Истина». [26] В одной из умилительных молитв, читаемых при соборовании болящих, священник говорит: «Ни одного не найдется безгрешного на земле; ведь Ты Один без греха, пришедший и спасший человеческий род и освободивший нас от работы вражеской. Ибо если Ты будешь судиться с рабами Твоими, никто не окажется чистым от скверны, но всякие уста сомкнутся, не зная, что отвечать…». [27]

24

Литургия св. Иоанна Златоуста и Василия Великого. См. служебник.

25

Последование Утрени. См. часослов.

26

Литургия св. Иоанна Златоуста, ектения за представлынихся.

27

Требник. Последование святого елея, молитва перед пятым помаза

нием.

У христиан IV века было столь высокое представление о святости жизни, которую должен проводить крещеный христианин, что св. Афанасий Александрийский мог, как до него еще св. Иустин мученик, выдвигать требование безгрешности (жить ) [28] и писал: « … [В начале не было зла; потому что и теперь нет его во святых]». [29]

Однако такой взгляд, который мы теперь назвали бы нравственным ригоризмом, очень скоро под влиянием жизненного опыта и столкновения с реальной действительностью, уступил место признанию всеобщей духовной загрязненности.

28

Памятники древней христианской письменности в русском переводе. Сочинения древних христианских апологетов. Сочинения святого Иустина Философа и мученика. М., 1863. Репринт: Братство преп. Максима Грека, б/м, б/г. С. 213–214. Диалог с Трифоном. 44, 4.

29

Athanasios Contra gentes (Слово против язычников), 2. [Творения иже во святых отца нашего Афанасия Великаго, архиеп. Александрийскаго. Ч. 1. М.: Издание Спасо-Преображенскаго Валаамскаго монастыря, 1994. С. 126–127].

Так, уже св. Амвросий писал: «Omnis actas peccato obnoxia» [30] «Ipsa noxiae conditionis haereditas adstrinixit ad culpam». [31]

Убеждение во всеобщей греховности также и христиан не сразу утверждалось в христианском мире: этому предшествовали ярые споры II и III в. с теми, кто требовал абсолютной нравственной чистоты в качестве условия пребывания в христианской общине. К числу таких пуритан древности принадлежали монтанисты (Тертуллиан), донатисты, новациане и другие раскольники. Однако уже св. Иоанн Златоуст писал: «Хотя бы кто был праведен, хотя бы был тысячу раз праведен и достиг до самой вершины, так что отрешился от грехов, он не может быть чист от скверны; хотя бы он был тысячу раз праведен, но он – человек… Не может быть человек совершенно праведен так, чтобы быть чистым от греха». [32]

30

Ambrosius. De Abraho. 2,11,81. Перевод: «Все деяния подвластны греху».

31

Eiusdem. Enarratio in psalmos. 38, 29. Перевод: «Наследование преступного состояния усиливает [чувство] вины» – пер. сост.

32

Иоанн Златоуст, свят. Творения. Т. 1. Ч. 2.1898. С. 863–864. О Лазаре слово VI, 9.

А блаж. Августин, убежденный (в последний период жизни), что ни один добрый поступок не может быть совершен человеком без помощи благодати, а сам человек способен совершать только зло, писал: «universa massa perditionis facta est possession perditonis (в силу первородного греха – прим. еп. Михаил) nemo itaque, nemo prorsus inde liberatus est, aut liberatur, aut liberabitur, nisi gratia redemptoris». [33]

Итак, всеобщая греховность, причем не только подверженность греху, а и фактически реализуемая способность грешить есть удел всех людей, в том числе и достигших высокой степени святости.

33

Augustin. De gratia et peccato originalis (О Благодати Христовой и о первородном грехе против Пелагия и Целестин). 2.29.34. Перевод: «Вся вселенная оказалась во власти погибели (в силу первородного греха – прим. еп. Михаил), поэтому никто, совершенно никто, от нее не является свободным, а если освобождается или был освобожден, то ничем другим, кроме благодати Искупителя».