Праздничный коридор. Книга 3

Пришло богатство, но счастье в мой дом не спешило. Сейчас я понимаю, что почти год, находясь под гипнозом азарта наращивания денежной массы, мне некогда было размышлять о моральных аспектах своей жизни. Я суетилась с украденными деньгами и страстно ожидала результат. Только я одна из нашей троицы подходила к финишу с ожидаемым доходом.

Иван и Тимох, не открыли ни одного депозитного счета и почти сразу же после кражи денег сошли с дистанции. Сначала им пришлось расстаться с деньгами, из-за которых произошло убийство Авдея. Эти деньги унаследовали какие-то престарелые деревенские родственники нашего начальника.

Остаток денег Тимох в качестве компенсации передал родственникам погибших по его вине в автомобильной катастрофе людей. Сам он сейчас отбывает срок наказания за совершенное преступление в тюрьме.

С деньгами Ивана, которые у него остались после расчетов с Авдеем, вообще произошли некие странности. Дело в том, что эти деньги дома обнаружила жена Ивана, и в свою очередь украла их. Иван напрасно доказывал ей, что деньги нельзя хранить дома, к концу года инфляция оставит от них, как говорится, рожки да ножки. Но его жена была неумолима – она до сих пор не смирилась с потерей всех своих сбережений в сбербанке СССР. Человек утратил веру в порядочность, как государства, так и банковской системы. К концу года она отдала деньги Ивану, но за них уже можно было купить разве, что буханку хлеба, причем самого дешевого.

После завершения всех операций по наращиванию собственного капитала, я даже начала подумывать о том, чтобы передать часть денег Ивану, но потом и думать об этом забыла.

Дело в том, что во мне начал прогрессировать комплекс вины. Не перед отдельной личностью или предприятием, а перед всем человечеством. У меня появилась бессонница, постоянное мрачное настроение и страх. Я боялась всего – неожиданного телефонного звонка, стука в дверь, входящего в подъезд человека в милицейской форме. С этим нужно было что-то делать. В одну из бессонных ночей я вспомнила твое восхищение личностью настоятельницы женского монастыря и приняла единственно правильное решение – исповедь.

Через исповедь я могла получить хоть какую-то подсказку способа искупления своего греха и, значит, исправления собственной жизни. Пусть даже не отпущения греха, но какой-то позитив от исповеди я рассчитывала получить.

С матушкой Евгенией мы говорили несколько часов. От нее я вышла с тихой радостью в душе – я сумею все исправить, я смогу искупить свои грехи. Я приняла твердое решение передать все деньги на благотворительные цели.

Себе я хотела немногого – заработную плату за свою, как я это называла, работу и некоторую сумму на лечение сына. Объектов благотворительности в нашей, пока небогатой, стране я видела множество. Можно помочь деньгами или оборудованием тяжело больным людям. Или купить жилье для многодетных семей. Все это целевые вложения в жизнь и здоровье людей.

Но я хотела в первую очередь вложить свои «грязные» деньги в детство. Детство одиноких детей, сирот. Только, вот придумать, как это удобнее сделать, я никак не могла.

Исходя из моей родословной, наследство я не получала, ежемесячные рабочие доходы у меня были более, чем скромны. Больше года я уже вообще не работала. Получается, что легализовать свои деньги, даже на благотворительные цели, я не могла.

Ты могла мне помочь, и негласно принять деньги на свои благотворительные счета. Но я боялась пригласить тебя на грязную территорию своей жизни.

Я приняла решение частями, скромными долями, выводить деньги со своих счетов. В Крыму я присмотрела брошенный, требующий капитального ремонта особняк и решила восстановить его и передать женскому монастырю для летнего оздоровления детей-сирот.

Правда, матушка Евгения сразу охладила мой пыл – принять в дар недвижимость для оздоровления детей монастырь мог только через благотворительный фонд Зои Николаевны Чарышевой.

Меня это не остановило. Я решила, что сначала куплю особняк, отремонтирую, подготовлю для детей игровые площадки, куплю мебель и прочие атрибуты полноценного отдыха, и только потом расскажу тебе правду о своей жизни.

Ко мне снова вернулся азарт, но уже позитивный. Я нашла владельцев особняка и без особого труда согласовала с ними все условия сделки. Я делала все сама. Даже услуги риэлторов для меня казались непозволительной роскошью. Если я буду нанимать людей, то чем же буду заниматься сама?

Когда наступило время исполнить условия уже подписанного договора и перевести на счета продавца денежные средства, у меня неожиданно возникли трудности. Банк не исполнил мое распоряжение, переданное ему по интернету. Я звонила в бухгалтерию, потом ответственным исполнителям, но ответ получала один и тот же – большая сумма должна быть подтверждена личной подписью.

Признаюсь, что это мне очень не понравилось, ведь я пользовались личными кодами доступа, полученными в банке. Генеральный директор к телефону не подходил. Секретарь сказала, что он уехал в командировку, и в ближайшие десять-пятнадцать дней в банке не появится.

У меня могла сорваться сделка, поэтому я, не теряя времени, в этот же день, ближайшим рейсом вылетела в Москву. Меня там явно не ждали и не успели подготовиться. Генеральный директор никуда не уезжал и был на своем рабочем месте. Я пообещала господину Захаренко выставить штрафные санкции за неисполнение моего распоряжения по переводу денежных средств с собственных счетов и заодно сообщить центральному банку России о нарушениях законодательства со стороны банка «Турбо-финанс».

Захаренко не ожидал, что робкий ягненок Оксана Сулимова может показать волчьи зубы, и постарался немедленно уладить конфликт. Внимательно выслушав его видение ситуации, я поняла, что господин Захаренко о банковской деятельности имеет весьма смутное представление. В его лексиконе отсутствовали привычные всем банкирам термины и определения, как, например, отрицательное сальдо по корсчету, временные трудности с денежными средствами, отвлечение средств и так далее. Мое распоряжение было исполнено через несколько дней. Банку потребовалось некоторое время, чтобы купить ресурсы и разблокировать корсчет.

Но даже после этого в моей голове не возникли сомнения по надежности банка, особенно его руководителей. Валентин Викторович клятвенно меня заверил, что подобное не повторится никогда, особенно, если я возьму себе за правило за пять дней до проведения крупной операции извещать банк о сумме проводки.

Я приступила к ремонту крымского здания. Заказывала строительные материалы и оборудование, нанимала специалистов и оплату за материалы и услуги производила по интернету. Срывов сроков оплаты или, тем более, отказов от выполнения моих распоряжений больше не было. Мой банк солидно и безукоризненно исполнял свои функции моего финансового агента.

Я работала в Крыму и одновременно решала вопросы по лечению Павлика. В Горевск я приезжала редко и только к Левону. Через два-три дня нашего счастья я снова уезжала в Крым. Левон не роптал – там у меня тяжело болела мать. Я не любила ее и даже не уважала, но обязанности дочери перед умирающей матерью я исполняла добросовестно. В нашем, вернее их с Сервером, доме всегда была самая лучшая еда, сиделка и лекарства. В доме все вычистили и вымыли. Конечно, не я выполняла эту работу. Людей для уборки многолетней грязи из дома я тоже наняла. Я не могла себя заставить ежедневно общаться с матерью и братом, но от наемных людей я жестко требовала добросовестное исполнение порученной им работы и уважительное отношение к хозяевам дома.