Праздник каждый день

– Спасибо, - прошептала Глаша, прижимая к груди трофей.

Влад лишь улыбнулся до ушей.

– Владушка, смотри, салют начинается!
– посмотрела Глаша в небо, а Влад бросил взгляд на Глашу. Её темные пышные волосы, яркие карие глаза, и бархатная кожа очень нравились Ромашкину.

Правительство изрядно раскошелилось на фейерверк. Искры собирались в причудливые образы, они очень красиво смотрелись на фоне темного звездного неба.

Потом Глаша заметила факира и потянула туда Влада. Это было еще то зрелище.

– Я бы так в жизни не смогла, - поражалась девочка, наблюдая, как изо рта араба вырывается огонь.

– И я, - кивнул Влад, смотря на пламя. Оно рассосалось в воздухе, и вместо него он увидел захватывающую картинку: возле дороги Мирослава, Яну и двух незнакомых парней усаживают в машину. Неожиданно Яна повернулась, и ее взгляд пересекся с взглядом Влада. В нем читалась мольба.

Машина тронулась и скрылась во тьме.

Влад стоял как громом пораженный.

– Ты видела?
– обратился он к Глаше.

– Что видела?

– Мирека и Янку!
– подскочил Владик.
– Их похитили!

– Какого Мирека? Какую Янку? Объясни толком, я тебя не понимаю! потребовала мигом посерьезневшая Глаша.

– Это мои одноклассники и близкие друзья! Вот черт! Это все из-за Димы!

Глафира рассердилась:

– Чего? Кто это - Дима?

– Наркоделец, - махнул рукой сирота.

У Глаши сам собой открылся рот. Закрылся после того как Влад ей рассказал всю историю с начала и до конца. Она, внимательно выслушав Владислава, взялась за дело всерьез:

– Так надо их найти!

– Как?

– Молча! Ты что, детективов никогда не читал или детективные сериалы не смотрел?
– рассердилась Глашка.

– Читал, смотрел. А что в них?

– В них есть логика! Гляди: как поступил бы, например, Эркюль Пуаро?

Влад растерялся:

– Ну, не знаю...

Глафира досадливо поморщилась и топнула ногой:

– Он бы опросил свидетелей!

Мальчик скептически сказал:

– И где ты свидетелей найдешь? Здесь толпа без остановки движется, ни на секунду не останавливается!

Девочка повертела слона:

– Но есть те, кто не движется. Например, торговцы. Вот к ним и пойдем, - и она устремилась к продавцу шариков. Влад побежал на ней.

Коробейник радушно их встретил:

– Что желаете? Шарик - сердечко?
– подмигнул он Владу. Тот покраснел.

– Ничего из этого нам не надо, - огорошила продавца Глаша. Скажите-ка, вы видели тут машину?
– семиклассница указала на обочину.

– Ну да. Там много машин стоит, - вступил с ней в контакт скучающий продавец: спрос на шарики спал примерно час назад.

– Да нет! "Шестерка" только что там стояла. Вы номер запомнили? допытывалась Глаша. Она с удивлением обнаружила, что ей нравится вести допрос.

– Нет, конечно. Я ж не дурак запоминать номера машин. Манией преследования не страдаю.

Глаша развернулась на каблуках и ушла.

"Ловить тут нечего, - думала она.
– Лучше кого-то другого расспрошу. Ничего, это моя первая и, надеюсь, последняя неудача".

Обладательница глаз, сводящих Влада с ума, остановилась у лотка со сладостями. Им заправляла девушка лет двадцати в огромной широкополой шляпе-сомбреро на макушке. Для затравки Глафира купила у нее "Сникерс-супер" и бутылку "Миринды". Как бы невзначай сыщица спросила:

– Не подскажете ли, вы случайно номер "шестерки", которая была здесь припаркована, не записали?

– А ни фиг его записывать?
– зевнула утомленная девушка.

– Мало ли что...

– Здесь этот номер каждая собака знает, - почесала собеседница подмышку.

– Да? Почему?
– обрадовалась Глаша. Влад засиял как тульский самовар.

– Так это машина местных воротил, - поковыряла ногтем в зубах продавщица.

"Ну и манеры у нее" - отметила для себя подруга Владика.

– В смысле - воротил?
– подошла поближе Глаша.

– Воротилы - они и есть воротилы. Воротят все, что ни попадя. Вот была нормальная площадь, шла торговля, все шагали ко мне, - начала жаловаться барышня и без всяких переходов представилась: - Я Анька.

– Я Глаша.

– Влад.

– Ага. Короче, приперлись они сюда где-то неделю назад и начали все расшвыривать: мою палатку сюда передвинули, гады, на самое невыгодное место на площади. Нет, я понимаю, если б они сами тут торговали ширпотребом, так они не ширпотребом, а наркотой промышляют. Мы-то чем им помешали? А, небрежно цыкнула зубом Аня, - это для них развлечение.

Девочка возмутилась:

– Если всем известно, что они торгуют наркотиками, почему никто не заявит в милицию?

– А кому умирать охота?
– заметила Аня.

Глаша подумала и сказала:

– С этим все понятно - по вашему мнению, лучше сидеть в своей норке и не вылазить наружу. Моя хата с краю, ничего не знаю. А номер вы знаете?

– Нет! Но знаю, где машина чаще всего стоит.

– Где?!

– Та там: пройдите три квартала, сверните направо и вам откроется большое здание - фабрика "Кюали". Я рядом с ней живу и машину часто вижу. А зачем вам эта тачка сдалась?

Дети её не просветили, они рванули в "Кюали". Там же располагался "Пегас". Но Влад этого не ведал, и Глаша, соответственно, тоже. В принципе, он знал о "Пегасе", но то, то он находится в задворках бесчисленных коридоров "Кюали", для Влада оставалось секретом.

Изрядно устав от бега, друзья свернули за угол, и они увидели мрачное стеклянное строение с вывеской "Кюали". На радость отдыхавшим четыре дня от школы Владу и Глаше, возле него стояла "шестерка". Второй машины, с восьмью мужиками, не наблюдалось.

Тихими шагами мальчик и девочка подобрались к входу. Их не было заметно - на улице царствовала глубокая ночь. Неподалеку тявкали собаки, а на деревьях мяукали кошки.

– Будем пробираться внутрь?
– шепнула Глаша.

– Я думаю, да. Шастать снаружи нет смысла, - рассудил Ромашкин и вдруг подумал: "Если что, я могу представить Глашку Миреку и Янке как двоюродную сестру, к которой я вроде бы уезжал, - сразу же Влад себя одернул: - Нет! Хватит вранья! При первой же встрече я скажу одноклассникам, что никакой двоюродной сестры у меня нет, - Влад моргнул, - наверное, они и сами давно догадались, что я им наврал".