Предан(н)ая. Часть 2

И Алексей Михайлович вдруг разрыдался. Горько и безудержно

— Алексей Михайлович, — Юлька присела рядом и тоже плакала, прижимаясь к Сережиному отцу, — я тоже любила его. Люблю. И всегда буду любить.

Они плакали, держась друг за друга, деля горе потери самого близкого человека на двоих.

Несколько дней Алексей Михайлович и Анна Павловна провели у Юльки, им так было легче переносить боль. А потом улетели в санаторий в Болгарии, потому что Анна Павловна плохо себя чувствовала, сердце стало барахлить, пережив такую боль.

Дети тоже более менее пришли в себя. Нет, по вечерам они все еще часто плакали, вспоминая, что папа больше не придет к ним с вечерним поцелуем, но днем они уже играли и вели себя почти нормально.

А Юльке было плохо. У нее было ощущение, что она потеряла свой ориентир, свой маяк в жизни, что теперь она совсем одна в бесконечном море жизни, растеряна и не знает что ей делать. Она старалась вести себя как раньше, улыбалась детям, играла с ними, но при этом ее мысли постоянно кружили вокруг Сережи. Она вспоминала о том, что было. Его глаза, его улыбку, его руки, губы… и живьем сдирала с себя эти воспоминания. С болью и кровью расставаясь с ними окончательно. Она любит брюнета! Повторяла она про себя, но сердце нагло и бесстыже твердило: «Ты теперь свободна, теперь можешь быть с тем, кто тебе нужен»

И больше всего Юльке было больно от того, что потеряв любящего и любимого мужа, она думает о другом. Ведь это неправильно. Ведь она любит его. Ведь она все эти годы была счастлива с ним. А проклятый блондин… ему не место в ее жизни. Она не Алиса, и не станет страдать по наглой беспринципной сволочи. Тем более, сейчас. Когда Сережа только что оставил ее одну. Навсегда.

Глава 22.

— Свет, — Юлька только что уложила детей. Они плакали и ей пришлось долго успокаивать их, — ты еще не спишь? Можно я приду к тебе? Пожалуйста. Мне очень нужно…

— Юлька, какая ж ты дура. Мы же подруги. Конечно, можно. Давай идем. Нам Паша закуску организует.

— Ты даже не представляешь, какая я дура, — Юлька все же не выдержала и расплакалась.

— Может я к тебе?

— Нет. Я не хочу говорить об этом здесь.

Через десять минут подруги уже сидели на веранде Светкиного коттеджика.

— Рассказывай, — Светка разлила вино в тонконогие бокалы и протянула янтарную жидкость Юльке.

— Я схожу с ума, — всхлипнула Юлька и вытерла слезы, — я все время думаю о нем, Свет. Каждую секунду. Я ругаю себя, говорю, что это отвратительно, но в все мои мысли только о Сереже.

— Что тут отвратительного? — приподняла брови Светка, — это нормально. Ты только что похоронила его, и это нормально думать о нем. Ну, вернее, было бы лучше, если бы ты не страдала, но…

— Я думаю о блондине! — отчаянно перебила она Светку. И замолчала, готовая услышать все, что угодно. Но Светка молча смотрела на нее, — я ничего не могу поделать. Я хочу думать только о Сереже. О муже. Но этот проклятый блондин лезет в мою голову, как назойливая муха.

— У вас что-то было? — спросила напряженно Светка, с преувеличенным вниманием разглядывая содержимое бокала, — с блондином, все эти годы, — уточнила она.

— Нет! — Юлька поставила недопитый бокал на стол и сжала виски, — не было. Да и не могло быть! Я люблю Сережу. Мужа. А эта беспринципная сволочь! Я его ненавижу!

— Ну, да, — хмуро ответила Светка, — я вижу, как ты его ненавидишь.

— Почему он лезет в мою голову, Свет? — Юлька словно не услышала подругу, торопясь поделиться с ней своими проблемами, — я все эти годы не думала о нем. Ну, по крайней мере в таком ключе. Ну, почти. А теперь…

— Ты знаешь, что у них с Алисой ничего не было?

— Да, кто это не знает, — хмыкнула Юлька, — этот козел довел девчонку до смерти своим безразличием. Как он может быть таким холодным к тем, к тем кто его любит? Беспринципная сволочь! Мерзкий гад! Я его ненавижу! Должна ненавидеть. Я люблю Сережу, своего мужа. И должна думать о нем!

Она почти кричала, выплескивая из себя эту боль и растерянность.

— Да, — Светка наконец-то улыбнулась светло и ясно, словно что-то отпустило ее, — давай выпьем подруга. Нам с тобой нужно напиться в дым, чтобы дурные мысли покинули наши хорошенькие головки.

И они напились. В дым. Даже Светка, которой завтра надо было на работу. Юлька смутно помнила, как Паша чуть не на руках отнес ее домой. А Вера Андреевна, недовольно поджав губы, помогла улечься спать.

Утром Юльку разбудили дети.

— Мама, вставай! — кричали они наперебой, — ты обещала сегодня в зоопарк! Фу! Чем у тебя так пахнет? Мама! Ну, Мама! Ты какая-то странная, мам! Ты вчера зубы не чистила что ли? Фу-у! Мам, пошли в зоопарк! Ты обещала!

От этих криков голова заболела еще сильнее. И Юлька потискав малышей, отправила их одеваться. Она на самом деле обещала им зоопарк. Вчера вечером, когда они плакали перед сном.

Юлька накинула халат и потащилась в ванную. Все болело. Тело словно через мясорубку пропустили. Кости ломило, а мышцы ныли, будто бы у них со Светкой вчера была внеплановая тренировка в спортзале.

Прохладный душ взбодрил и успокоил боль, а таблетка аспирина, вообще, сделала жизнь прекрасной.

Через двадцать минут Юлька вернулась в спальню в гораздо более лучшем состоянии. Алкоголь на самом деле помог, и теперь она не чувствовала за собой вины. Было и было. Главное, что она любила своего мужа. Любила, любит и всегда будет любить. Сережа самый лучший муж на свете. И боль от того, что его больше нет — вот причина ее странных мыслей. И ничего больше. Но ей нужно жить дальше, ради детей. Ради его детей. Она должна вырастить их хорошими людьми и постараться, чтобы его дети прожили долгую и счастливую жизнь.

В гардеробной, снимая халат, Юлька заметила, что в кармане что-то лежит. Это оказался смятый лист бумаги, аккуратно сложенный в четыре раза. Лист был исписан мелким, незнакомым почерком, и Юлька невольно развернула его. Но она не успела прочитать ни строчки. В спальню залетели маленькие разбойники и закричали, поторапливая маму. Зоопарк дети любили. Они ходили туда всей семьей довольно часто.

Привычную иголочку при мыслях о Сереже и привычную слезинку, Юлька приняла смиренно. Что же делать, теперь эта боль навсегда с ней. Странный листок вернулся в карман халата непрочитанным.

Весь день они с детьми провели в зоопарке. И только к обеду, когда дети засыпали практически на ходу, вернулись домой.

Юлька уложила Алешку с Мариночкой и прилегла с ними сама. Все же она совсем не выспалась этой ночью.

Про странное послание Юлька вспомнила только к вечеру. Все же интересно, что это. Юлька достала лист из кармана халата и раскрыла. Первые строчки внесли ясность, это было то самое письмо от Алисы, что вручила ей деревенская повариха в доме Сережи. Только почем-то без конверта и смятое. Сердце скакнуло в горло и заколотилось, перекрывая дыхание. Юлька не была дурой и сообразила, что мог увидеть Сережа в ее сумке. И почему оно такое смятое. Перед глазами все поплыло, но она сжала зубы. Нужно узнать, что же ей написала Алиса.