Преданный Враг

Мгновенно вспомнилось пушкинское "мороз и солнце - день чудесный!", невесть откуда на ее губах появилась чистая, радостная улыбка, и Оле с кристальной ясностью стало понятно, что все ее беды преходящи, и в конце концов все непременно будет хорошо.

– Ванечка!
– обернувшись назад, позвала она сына.
– Иди скорей, посмотри, какая прелесть!

Мальчик колобком выкатился на крыльцо и, тоже зажмурившись, спросил:

– Где плелесть?

Оля рассмеялась:

– Да вот же, везде...

Ваня разлепил глаза, сбежал по ступенькам и начал прыгать по квадратам плитки, которой был вымощен внутренний двор их усадьбы.

– Тили-тили, тлали-вали...
– восторженно горланил он.

Оле тоже было и радостно и легко, и она тихонько подтянула сыну:

– Это мы не проходили, это нам не задавали! Парам-пам-пам!

Они весело пропели припев раза три (других слов песни не знали ни мать, ни сын), не обращая внимания на искоса поглядывавшего на них громилу-охранника. Вдруг створки ворот, погромыхивая, поползли в стороны, и во двор с неторопливой грацией гиппопотама въехал черный "Мерседес" Фила.

Он выскочил из машины и, раскинув руки в стороны, вразвалочку направился к ним навстречу.

– Здравствуй, Валерочка!
– Оля с улыбкой чмокнула Фила в щеку.
– А Макса где потерял?

– Привет, Оль. У него дела там какие-то. Я вас до больницы подкину, а он уже заберет, хорошо?
– Фил присел на корточки перед мальчиком и сделал ему козу.
– Привет, Вано, как делищи?

– Во!
– Ваня с лукавой улыбкой показал большой палец.

– Молоток, пацан!
– Фил с хохотом подхватил парнишку на руки, подбросил высоко вверх и, подхватив подмышку, потащил к машине.

Они быстро расселись по местам, "Мерседес" так же неторопливо вырулил на улицу. До шоссе дорога шла сосновым лесом, и Ольга невольно залюбовалась величественной красотой наряженных в снежные шапки деревьев. Ваня, встав на коленки, рассматривал, как вьется, закручиваясь в бурунчики, снежок вслед за автомобилем.

Тишину нарушил Фил:

– Как, Оль, после Америки проклятой, трудно здесь?

– Да ты знаешь, я как будто и не уезжала, - улыбнулась Ольга.
– Первую неделю, правда, чудила - проснусь и никак не въеду: где я, что я...

А потом ничего, привыкла...

– А мы после выборов вроде спокойно зажили, так пацаны меж собой перегрызлись, - пожаловался Фил.
– Ты, наверное, в курсе?

– Ну я так, больше догадываюсь, Сашка же не говорит ничего...
– пожала плечами Оля.
– Это Витя с Космосом, да?

– Не только. Они ж упрямые все, как ослы египетские!
– Фил расстроенно махнул рукой.
– Все основными быть хотят...

"Мерседес" вылетел на Рублевское шоссе и, резво набирая скорость, полетел к столице.

Снежные круговерти за машиной исчезли, и Ваня стал искать себе новое занятие. Передергав все ручки на двери машины, он полез в лежащую рядом с ним сумку Фила. Ольга привычным жестом одернула сына:

– Ваня, нельзя! Это чужая сумка, ясно? Ваня! Я что сказала?! Ну-у, папочка родимый!

– Папоська лодимый...
– заулыбался мальчик.
– Папоська Сяся...

Фил с улыбкой следил в зеркало заднего вида за маленьким непоседой.

– И на фига ему, Оль, в больницу? Он же здоровее всех нас вместе взятых. Правильно, Вано?

– Сплюнь, - махнула на него рукой Оля.

– А прививки?

Фил послушно поплевал через левое плечо и легонько постучал по иконке у лобового стекла.

А маленький Ваня, воспользовавшись, что о нем на минутку забыли, снова полез в сумку Фила. Он откинул незастегнутый клапан баула и запустил руку вовнутрь.

– Ваня!
– снова одернула его мать.
– Нельзя, ты же слышал! Это что за безобразие, а?!

Она потянула сумку из рук сына, клапан откинулся, и глазам Оли открылось содержимое Фи-ловой сумы. Она вскрикнула и рывком пересадила Ваню к себе на колени.

– Валера!
– в ужасе прошептала Ольга.
– Там голова!

Фил глянул на перепуганную Олю в зеркало и прыснул:

– Да это муляж, для кино. Я ж со съемок еду.

Глянув на дорогу, он быстро дотянулся до сумки и за волосы выдернул из сумки резиновую голову, один в один повторяющую его черты.

– Похож красавчик?
– не без гордости спросил он.
– А ты чего подумала?

Ваня потянул ручки к муляжу, но его одернула еще не отделавшаяся от шока Оля.

– Ой, Валер, убери эту гадость!
– ее передернуло от отвращения.

Еще раз хохотнув, Фил сунул голову обратно в баул и переставил его вперед. Оля, наконец, пришла в себя и с улыбкой покачала головой:

– Ну, ребята, с вами не соскучишься!

Мальчик, похныкивая, все еще тянулся к сумке, и Фил тут же пришел Ольге на помощь:

– Вано, хочешь поглядеть, как дядя Валера в кино снимается? Оль, на задней полке камера, там бой на мечах - как раз сегодня снимали. Покажи Ваньке, только перемотай назад.

Оля занялась камерой, а Фил принялся рассказывать о фильме.

– Картина будет типа "Горца". Видела? Ну, с Ламбертом...

– Французы говорят - Ламбёр, - заметила Оля.

– Да какая разница!
– отмахнулся Фил.
– Так вот, там типа бессмертные пацаны действуют, а убить их можно, только если башку отрубишь...

Едва удерживая ерзавшего сына на коленях, Оля умело управилась с камерой: откинула портативный монитор и включила воспроизведение. На маленьком цветном экранчике появилась картинка.

– Вот, а действие на Урале происходит, на военных заводах, прикинь? продолжал свой рассказ Фил.
– В общем, ерунда полная! Но трюки - класс! А в красном плаще - я...

Ваня, словно завороженный, следил, как на мониторе сражались средневековые рыцари. Бой близился к концу, и вот уже отрубленная голова Фила полетела в котлован. Муляж упал на расстеленный мат и подкатился к ногам оператора видеокамеры. За кадром кто-то громко крикнул "Стоп!".

Вдруг Ольга напряглась - голову Фила подобрала хохочущая Анна, любовница Саши. С отвратительной смесью стыда и гадливости Оля смотрела, как артистка небрежно подбросила резиновую голову, ловко поймала ее и впилась в губы муляжа наигранно-чувственным поцелуем. За кадром послышался голос оператора: "Аня, твоя камера? Забирай, материальчик дикий..." Анна, протянув руку к оператору, двинулась к камере. Она кокетливо улыбалась, и эта улыбка показалась Ольге издевательской.