Предатель жребий не бросает
Шрифт:
– Майор Яковлев объяснил, – кивнул майор Известьев и сел за второй стол, понимая по вступлению, что предстоит разговор и это не просто визит вежливости соседей по позиции, поскольку фляжки спецназовцы от пояса не отстегивали и, кажется, не намеревались это сделать. – Мы слушаем вас…
– Слушать долго не придется, вернее, говорить много не стоит, – заявил подполковник. – Есть у нас лишь небольшая просьба, которую вы выслушаете и, как мне кажется, пожелаете узнать обоснование этой просьбы.
– А обоснование вы высказать не можете? – Известьев давно знал, что у военной разведки полно собственных секретов, которыми разведчики делятся неохотно.
– В принципе, можем и обосновать…
– Тогда слушаем сначала
– Просьба простая. Нам бы очень хотелось, чтобы бойцы вашего отряда выборочно ослепли. То есть видели все, кроме нас… Не приезжали мы, не возвращались, и вообще вы не знаете, где нас искать.
– Вы предлагаете нам ввести в заблуждение командование, если нам зададут прямой вопрос? – спросил капитан Терентьев. Как всякий штабист, он обязан был быть аккуратистом, и такой обман, наверное, противоречил его принципам.
Но майор Известьев был не штабистом, а боевым командиром, и хорошо знал, что между обманом и военной хитростью грань порой незаметна, а если смотреть поочередно то одним, то другим глазом, то эта грань вообще начинает прогуливаться вправо-влево. И потому Известьев просьбе не удивился и не возмутился.
– Но обоснование нам все же хотелось бы услышать…
Обоснование у подполковника Разина было серьезное. Если все менты сейчас, кроме трех офицеров башкирского СОБРа и майора Яковлева, уверены, что партия героина веселит в речке рыб, то кто-то один из них уверен, что этого же мнения придерживаются и спецназовцы, а сам он имеет мнение персональное, отличное от других. И этот один должен показать, где он спрятал пятьдесят семь килограммов героина. Показать неназойливо, желательно без принуждения… И только после этого задача будет выполнена. Иначе такая большая партия уйдет в российские города и многим людям жизнь испортит…
– Аргументация веская… – согласился капитан Терентьев. – Только я не понимаю, товарищ подполковник, почему вам не делать эту работу открыто? Вы чем-то насолили начальству?
– Тем, что имел удовольствие помочь ментам захватить этот героин и одного из главарей наркомафии, – ответил Разин. – Два влиятельных тейпа, имеющих связи во всех силовых структурах республики, предпринимают меры, чтобы нас блокировать. Если мы сообщим в РОШ настоящее положение вещей, то есть что героин все еще существует, а в речку высыпан простой алебастр, то это может стать известно одновременно и наркомафии, и тому человеку, кто украл партию. Значит, от нас начнут прятаться особо тщательно, а нас попытаются вообще устранить от работы. Пусть РОШ в этом случае упрется, найдутся другие варианты устранения. Вплоть до физического, как уже пытались… Чтобы ситуация протекала тихо, нам необходимо «потеряться»… Понимаете, о чем я говорю?
– Это-то мы понимаем, – улыбнулся Известьев. – Мы только не понимаем, как вы искать будете…
– Просто, – сказал майор Паутов. – С вашей помощью…
– Вот это уже интереснее… – Известьев встал и упер в столешницу кулаки. – С этого следовало бы и начинать разговор… Мы, в свою очередь, всегда с удовольствием помогаем коллегам…
В дверь постучали. И сразу за стуком вошел майор Яковлев со свернутым трубочкой листом тонкой бумаги от факса. Лицо мента показывало, что он, кажется, впервые за долгое время начал нормально и спокойно дышать, и обрел уверенность в себе…
– Откуда пришло? – сразу спросил Паутов.
– Ваши первыми откликнулись… Из ГРУ…
– И что?
– Одиннадцать человек из списка находились в федеральном розыске за терроризм… Двое из них по поддельным документам… Здесь их настоящие фамилии…
– Вот и прекрасно… Предполагаю, что окружная прокуратура еще кого-то наскребет. У нас базы данных разные… – подполковник Разин тоже впервые за этот день открыто и почти радостно улыбнулся. – Тебя, майор, награждать надо, а не
погон лишать, а у нас руки развязаны.– Мне снова из республиканского министерства звонили… Теперь какой-то начальник отдела. Требует, чтобы я предоставил рапорт. Я сказал, что к его отделу отношения не имею, а рапорт послал по инстанции своему руководству…
– Надо было и начальника отдела по инстанции послать… – сказал майор Известьев. – Я бы не удержался…
– Нам пытаются предъявить претензии за то, что мы посмели захватить бандитов, которые в нас стреляли… – Яковлев изобразил руками очередной неопределенный жест. – Я в ответ извинился за незнание чеченских обычаев, поскольку предположить не мог, что чеченцы извиняются после того, как в них выпустят очередь из автомата…
– Нормальный ход… На том стояли и будем стоять… – перешел к делу подполковник. – Тем не менее работать продолжаем в прежнем режиме… Для начала обсудим варианты совместного действия. Вернее, сначала подмены нас на непродолжительное время, а потом уже действия. Подмена необходима. За последние двое с половиной суток мы спали сегодня утром два часа… Физическую нагрузку организм выдерживает, но головы хотелось бы иметь посвежее… Поэтому мы пока отдохнем, а майор Известьев продумает вариант, как ему незаметно выдвинуть за пределы поселка группу захвата, а потом в том же направлении, вроде бы нечаянно, создать «коридор», который похитители должны заметить… Через этот коридор они и постараются вывезти наркотики… Прямо в руки группы захвата…
Радиограммы Разин все же прочитал, когда выдалось время.
Поскольку большинство бойцов сборного отряда находилось на постах и в патрулировании, майор Известьев выделил в своем крыле здания комнату для отдыха военных разведчиков. Пока майор Паутов ходил за остальными офицерами группы и за мотострелками, подполковник телеграммы развернул. В первых двух было категоричное требование незамедлительно вернуться на базу. В третьей телеграмме была уже откровенная, слегка закамуфлированная ругань за невыполнение приказа и превышение полномочий, и сам Разин вызывался для разбора ситуации в РОШ. Еще вечером, когда Разин звонил туда, предупреждая, что вынужден выступить в поддержку ментов в поселке Железнодорожный, отношение было совершенно другое. Тогда даже подкрепление выделили. Правда, мафия еще не имела времени надавить на РОШ. Бандиты надеялись самостоятельно и без хлопот справиться с ментами, и потому беспокоиться было еще не о чем. Беспокойство началось после доклада майора Яковлева своему начальству. И началось давление… Сейчас это давление легко убрать и прекратить всякое противодействие. Но тогда неизбежно будет над чем задуматься уже самим наркодельцам. И работать они будут по-другому. А это уже Разину невыгодно…
Группа на отдых собралась не менее быстро, чем на боевую операцию, потому что усталость накопилась у всех. И хорошо, что здесь часовых выставлять не надо и не надо заботиться о продолжении операции. Сейчас в нее включились «краповые». Они-то пока и должны сыграть роль раздражителя. А пока эту роль играют, спецназовцы имеют полное право отдохнуть…
– Александр Андреич… – Когда все только улеглись, майор Паутов вдруг резко сел, словно ему танк на ноги наехал, и уставшие ноги потер, массируя. – Не уснул еще?…
– Что тебе еще не спится? – недовольно проворчал Разин, но сел тоже и усталые ноги помассировал.
Паутов в ответ тут же с хрустом почесал коротко стриженный затылок. Волосы у майора были жесткие и толстые, хрустели с удовольствием. Этим характерным жестом майор всегда выражал свое сомнение.
– А ведь существует еще вариант, при котором мы вообще потеряли героин… Без следа то есть потеряли…
– Рассказывай…
– И не только мы, но и все… И мафия чеченская тоже… И власть чеченская – хм!.. – тоже…