Предатель. Цена ошибки

– Мне жаль.

Перебивает, а мне больше и нечего говорить. Жаль? После того как мы планировали ребенка, проходили обследования, хотели его так сильно… Это всё, что может сказать Демид? Жаль, что я всё-таки смогла забеременеть?

– Я не…

Он прочищает горло, тянется к воротнику рубашки, будто хочет поправить галстук. Только его нет. Рука падает вниз. Демид смотрит поверх моей головы, будто с пустотой разговаривает.

– Мне жаль, – повторяет твердо. – Потеря ребёнка… Я никогда не хотел, чтобы это произошло с тобой.

Вся кровь отливает от лица, я бледнею. В первое мгновение воспринимаю это за угрозу. Демиду не нужны дети от меня. Он сам отправлял на аборт. Он подловил меня в пустой уборной. Без свидетелей.

Холодок бежит по спине. Не от слов мужчины, а от того, что я теперь везде ищу опасность. Готова подумать о самом ужасном, жду любой подлости от Юсупова.

Страшно. Разочароваться настолько в любимом мужчине.

– Если бы я знал… – начинает и тут же осекается. – Ты должна была мне сказать.

– Должна была? И что тогда? Ты бы вдруг вернулся во времени и не изменял мне с моей подругой? О, или не стал бы воевать со мной за каждую копейку?

– Ты права, – вздыхает, сжимая челюсть. – Я не об этом пришел поговорить.

– О чём тогда?

– Ты… Хм. Надеюсь, ты в порядке.

– В порядке? Это тебя волнует? Не переживай, я в своем уме. Если наши адвокаты договорятся, то я подпишу документы. Будешь дальше строить свою жизнь. А теперь, Демид, дай мне пройти.

Мужчина наблюдает за мной ещё несколько секунд, и они тянутся вечностью. Я жду, когда Демид начнет говорить про ребенка: нужен или нет, суд или не записывай отцом… Что угодно.

Но он убирает руку, отходит в сторону. Всё так же не сводя взгляда с моего лица. Мне кажется, во время нашего брака муж так часто не смотрел на меня, как сейчас.

Мне приходится сделать несколько шагов мимо Демида, чтобы выйти. Тот не двигается. Но когда я радом с ним – резко сжимает моё предплечье, останавливая.

– Мне действительно жаль, – повторяет. – Если… Если после выкидыша тебе нужно время прийти в себя, то мы перенесем встречу. Ты не заслужила такого.

– После… Нет. Я… Вернусь к Ильясу.

В голове шумит, шестеренки скрипят от быстрой работы. После выкидыша? После… Демид не про первый говорит. Но… Про второй? Рязанов рассказал…

Артём слышал про беременность, про то, что у меня может быть выкидыш… Я называла симптомы и возможный диагноз при нём, жизнь малыша была важнее секрета. А после…

После Рязанов ушел. Его не было в больнице. Вряд ли бы Костенко рассказала кому-то про то, что ребенку ничего не угрожало. И другие врачи не стали бы рисковать, слишком боятся Серафиму Ивановну.

Получается…

Я практически врываюсь в конференц-зал, пытаясь осознать услышанное. Демид только что выразил свои соболезнования по поводу потери ребенка. Он не знает, что я все ещё беременна!

Решил сыграть в благородство? Действительно сожалел? Хотел задобрить, чтобы я не так сильно боролась за имущество? Что у него вообще в голове творится?!

Неважно.

Я падаю в кресло, тянусь к телефону Ильяса. Тот странно косится на меня, но снимает блокировку. У меня нет времени включать свой мобильный, муж может вернуться в любой момент. Открываю заметки, быстро печатаю.

«Демид не знает о беременности».

Ильяс хмурится, его брови сходятся на переносице. Переводит взгляд с экрана меня. Я киваю, подтверждая. Либо Демид действительно не знает, либо решил сыграть в дурака.

Может, так решил отделаться от отцовства, чтобы ничего не испортило его предстоящую свадьбу с Марисой. Но это такой пустяк. Главное, чтобы он не претендовал на малыша.

«Я хочу развестись быстрее».

Ильяс кивает, ничего не спрашивая. Даже не сомневается и не пытается переубедить меня. Хотя странно, учитывая, что главная его цель это утереть нос Демиду. Видимо, мужчина всё же ставит желание клиента на первое место.

Пусть Карзаев меня недолюбливает, но работать умеет.

– Прошу прощения, – Юсупов как раз возвращается. – Был очень важный звонок, не мог игнорировать.

И всё повторяется. Споры, рассуждения, боевые действия. Адвокаты Демида что-то расписывают на листиках, Ильяс зачеркивает. Присмотревшись, понимаю, что это перечень имущества.

Со временем моих инициалов становится больше и больше. Их вычеркивают, потом снова прописывают. Ильяс с бульдожьей хваткой вырывает каждый пункт.

Я постепенно успокаиваюсь, больше никаких переживаний. Слежу за всем, как за эпизодом любимого сериала. И даже не чувствую злости, когда Демид на отрез отказывается отдавать что-то.

Я никогда не видела мужа в деле. И если отбросить наши отношения, а смотреть на него, как на профессионала… Он безжалостный, твердолобый, напористый. Почти восхищает своим упрямством и умением отбривать доводы Ильяса.

Наверное, мне стоит больше переживать о происходящем. Но мне будто влили дозу успокоительно и два кубика транквилизатора. Абсолютное равнодушие. Апатия обнимает теплыми объятиями, заставляя расслабиться.

Я шла сюда с одной целью: оставить ребенка со мной. Оказалось, что я могу получить намного больше. Хотя акции, которые я хотела изначально, все ещё наиболее сложный пункт.

– Подарок её отца, – уточняет Ильяс. – Сделанный Елизавете.

– На свадьбу, – поправляет Демид. – Подарок молодожёнам. Мне и ей.

– Дарственная на её имя.

– Именно поэтому я собираюсь получить их через брачный контракт.

– Мы готовы оценить стоимость акций и компенсировать… Например, частью общих накоплений.

– Моих накоплений, которые я согласился поделить. И нет. На компенсацию я не согласен.

Я дергаюсь каждый раз, когда заходит разговор о накоплениях. Ведь они у меня тоже были. Именно за их счет я сняла квартиру, сейчас живу. И сумма там была внушительная, даже не представляю, как успела столько накопить. С финансами у меня всегда были сложные отношения.