Предатель. Ты мне (не) изменил

— А! Все хорошо, я в порядке, — голос мужа становится спокойнее. — Как Лидия Васильевна? — в словах проскальзывает забота.

В сердце на мгновение теплеет, но почти сразу его обжигает волной отчаяния. Денис угрожал, что перестанет помогать моей маме, а теперь беспокоится за ее состояние. Лицемер!

— Ждем анализов, — жую губу.

Воспоминания о маме наждачкой проходятся по груди. Кладу на нее руку, растираю. Больно.

— Я сегодня не приду домой, — решаю, что хуже уже быть не может, поэтому выдаю эту новость, точно пластырь отрываю. Рана все равно не заживет в ближайшее время.

В трубке повисает тишина. Наклоняюсь вперед, упираюсь локтями в колени, кладу лоб на свободную ладонь. Смотрю на серую плитку. Первая капля дождя разбивается о землю.

— Повтори, — тихо просит муж.

От интонации в его голосе внутри все холодеет. Волоски на руках встают дыбом.

— Я не приду домой, — задерживаю дыхание.

— И где же ты будешь ночевать? — Денис выдавливает слова.

— Тебя это не касается, — смотрю, как еще несколько капель ударяются о плитку.

— Ты едешь к какому-то трахалю? — кажется, что-то звенит на заднем плане.

Вместе с последним словом в отдалении раздается раскат грома. Ежусь. Сильнее закутываюсь в пальто. Поднимаюсь на ноги. Нужно идти. Дождь сейчас разойдется.

— Не сравнивай меня с собой, — произношу устало.

Хочется лечь на кровать, зарыться в одеяло и уснуть. Нервы ни к черту. Руки подрагивают. Мне нужен отдых.

— Рыжа, если ты сегодня не приедешь домой… — Денис прерывается. Видимо думает, чем прижать меня к стенке.

— Тебе нечем мне угрожать, — горько усмехаюсь. — Я хотела предупредить, чтобы ты не искал меня в случае чего. Не уверена, что будешь, но мало ли…

— Ты приползешь домой! — неожиданно повышает голос Денис. — Я не позволю тебе быть где-то еще, пока ты моя жена.

— Всего доброго! И кстати, поздравляю со скорым отцовством, — на этих словах сбрасываю звонок.

Внутри все дрожит от накатывающей истерики. Как же мне тошно! Какой Денис мудак! Но злиться нет сил. Расплакаться тоже не получается.

Дождь становится сильнее. Осматриваюсь по сторонам. Мне нужен какой-нибудь отель. Все равно какой, лишь бы с душем и кроватью. Очень хочется смыть с себя эмоции последних дней.

Черный козырек мотеля находится в соседнем здании. Ныряю под него, открываю тяжелую деревянную дверь. Теплый воздух опаляет замерзшие щеки. Внутри оказывается уютно. Мягко ступаю по зеленому потрепанному ковру. Осматриваюсь. На больших окнах висят тяжелые бордовые шторы. Теплый свет создает впечатление, будто за окном уже вечер. Направляюсь к темному деревянному ресепшену, из-за которого встает пухленькая девушка с длинными черными волосами, заделанными в невысокий хвост. Она приветливо улыбается, отдергивая ярко-синий свитер.

— Добрый день! — звонко произносит она.

Еле сдерживаюсь, чтобы не поморщиться.

— Добрый! — опираюсь руками в край стойки. — Мне нужен номер.

— Вы бронировали? — девушка наклоняется, похоже к компьютеру. Щелкает мышкой.

— Нет, — мотаю головой.

— Поняла, — администратор поднимает на меня взгляд. — Вы одна? — смотрит мне за спину. Киваю в ответ. — Можно ваш паспорт?

Расстегиваю сумочку, висящую через плечо, выуживаю документ в зеленой обложке. Кладу на стойку. Девушка быстро забирает его. Вбивает данные.

— На сколько ночей?

Стандартные вопросы давят. С каждым из них все отчетливее осознаю, что впервые снимаю номер без мужа. Впервые собираюсь ночевать вне дома одна. Впервые…

— Пока на одну ночь, — стараюсь прервать поток мыслей.

— Как будете оплачивать? — девушка выпрямляется, протягивает мне паспорт.

— Картой, — на этот раз достаю из сумки маленький розовый кошелек с бантиком — подарок Дениса. Приготавливаю карту

Администратор указывает на терминал, стоящий по левую руку от меня. Экран загорается зеленым. Прикладываю карту, жду нужное время, отнимаю ее. “Отклонено” высвечивается яркими буквами. Хмурюсь.

— Попробуйте снова, — улыбается девушка.

Повторяю. Опять отклонено.

— Прошу прощения, — чувствую, как щеки начинают гореть. — Ничего не понимаю. Давайте еще раз, пожалуйста.

Экран на терминале вспыхивает. Холодными пальцами прикладываю карту, жду. Волнение сжимает желудок. Убираю карту, и… отклонено.

— Да чтоб тебя, — не могу удержаться. — Могу я оплатить переводом? — с надеждой смотрю на девушку.

Та сдвигает брови к переносице, молчит, но спустя мгновение все-таки кивает. Облегчение прокатывает по телу. Достаю телефон, захожу в приложение банка. Оно загружается со скоростью черепахи, и вот наконец заветная страница открывается. Смотрю на нее. Мои глаза округляются. Вместо суммы на балансе высвечивается “Ваша карта заблокирована”. Земля уходит из-под ног.

Глава 22

— Не понимаю, что не так? — Аня резко разворачивается ко мне, упирается бедрами в столешницу бежевого кухонного гарнитура.

Домашние розовые легинсы обтягивают ее длинные ноги в противовес белой футболке, висящей на институтской подруге. Мы вместе жили в общежитии. Делили одну комнату на двоих. Вместе перенесли много сложных моментов, и именно она потащила меня в тот самый клуб, где я познакомилась с Денисом.

Жгучая брюнетка с карими глазами и идеальной фигурой, она цепляла молодых людей в институте одним взмахом ресниц, но до сих пор остается одна. Слишком избирательная, чересчур требовательная.

Сижу на светлой кухне за маленьким деревянным столиком, смотрю в большое окно, за которым деревья бьют по карнизу голыми ветвями. Безысходность топит в своем болоте. Не могу поверить, что Денис смог опуститься до того, чтобы заблокировать мою карту.

— Там были и мои деньги, — отчаянно вздыхаю.

После того, как поняла, что карта не действительна, и испытанного шока не придумала ничего лучше, чем позвонить Ане. Она одна из немногих давних подруг, с кем я до сих поддерживаю отношения. Аня ответила сразу. Без проблем разрешила приехать к ней.

Испытываю к ней огромную огромную благодарность. Хотя ее слова разрезают душу тупым ножом.

— Рора, он твой муж, — она всплескивает руками. — Естественно, он будет беситься, если ты вдруг уйдешь из дома.

— По ходу дела, от него забеременела другая, — тихо произношу, глядя в кружку перед собой, наполненную черным чаем.

— Что?! — восклицает подруга.

— Он изменил мне, поэтому я ушла, — не могу удержать в себе правду, которая давно рвется наружу.

Увы, облегчение не наступает. Только горечь от слов оседает на языке. Обида обжигает сердце.