Предатель. Ты променял меня на бывшую

Надо же, какой послушный! Впрочем, он же был ребенком. Что ему еще оставалось?

— Ну, а сейчас ты не жалеешь, что пошел у нее на поводу?

— Да нет. Мне нравится танцевать. Да и танцевать с красивыми девушками приятней, чем бегать с другими мужиками за мячом, — сверкает он своим белоснежными зубами.

Ну да, логично.

Мы подходим к моему дому, и я останавливаюсь на дороге.

— Ну вот мы и пришли. Спасибо, что проводил.

Поднимаю взгляд и смотрю на него, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Не за что. Тогда увидимся на следующем занятии.

— Да, до встречи.

Он поднимает руку в прощальном жесте, разворачивается и идет к проспекту.

А я иду в сторону парадной, ища ключи в сумочке.

Даже не знаю, что о нем и думать. Ощущения очень противоречивые. Он вроде и приятный, но…

Внезапно сзади раздается злобный рык, прерывая мои мысли:

— Мили, стой!

Испуганно оборачиваюсь и встречаюсь с пылающим яростью взглядом темно-серых глаз.

Глава 38

Юра

Я слоняюсь неподалеку от танцевальной школы. Жду, когда закончатся занятия.

Нужно проводить Милу, не дело это — ходить одной по темноте. Это небезопасно. Но дело, конечно, не только в этом.

Я хочу ее увидеть. Соскучился. Тянет так, что практически невозможно сопротивляться.

Мысли он ней сводят меня с ума.

О том, как я виноват перед ней.

Моя милая бедная девочка. Раненая, но не сломленная.

Я мечтал сделать ее счастливой, а в итоге причинил лишь боль.

Жутко себя за это ненавижу, но это в последнее время уже мое привычное состояние.

Ну и чувство вины, конечно же. Куда уж без него?

Моя жизнь сейчас похожа на выжженную землю. Пустыню.

Дни наполнены тоской, а успехи в бизнесе не радуют и не приносят счастья.

Но тем не менее, я вовсю вкалываю, проводя в офисе еще больше времени чем обычно, хоть это и не доставляет мне удовольствия.

Мне вообще ничего в последнее время не приносит удовольствия.

Мои дни серы, рутинны и пресны. Нет ни вкуса, ни яркости, ни драйва. Полное опустошение.

Как будто мир стал из цветного черно-белым.

И все равно я предпочитаю проводить время на работе, потому как там я хоть отвлекаюсь.

А вот возвращение домой вгоняет меня в еще большую тоску.

Одинокая пустая квартира. Тишина. Тягучая пронзительная тишина, в которой слышно, как тихо тикают стрелки часов на кухне.

Она давит, выматывает, оглушает.

Могу ли я заполнить чем-то или кем-то свои вечера? Да, конечно.

Хочу ли? Нет.

Не хочу я никого и ничего, кроме моей семьи.

Поэтому выбираю одиночество.

Наверное, мне нужно пройти через это, чтобы все осознать. Понять, кто я, и что со мной происходит.

Это тяжело и мучительно, но необходимо. Как некая ступень на моем пути осознания собственных чувств, в которых я однозначно запутался.

Но сегодня с утра я чувствовал себя сносно. Мысль, что вечером увижу Мили, согревала меня весь день.

Просто увидеть ее, поговорить, побыть немного рядом — это доставляет мне какое-то мазохистское удовольствие.

Я хожу по парковке неподалеку от студии, не отрывая взгляда от выхода. Нервничаю словно перед первым свиданием.

Свиданием со своей бывшей женой. Глупо, но мне нравятся эти эмоции.

Непонятное волнение, трепет в душе.

И вот, наконец, дверь открывается и люди начинают выходить. Занятие окончено.

Чувствую, как ускоряется пульс в предвкушении сладкой боли. Сладкой — потому что я увижу ее. Боли — потому что она сейчас мне недоступна.

Где ты, девочка моя?

Наконец, она появляется в проеме, и я замираю, не дыша.

Она не видит меня, и я остаюсь на мгновение в темноте, чтобы полюбоваться ей, оставаясь незамеченным.

Такая красивая!

Какое-то новое платье, легкая джинсовая куртка, белые кроссовки, сумочка на цепочке.

Обычно равнодушный к таким деталям, сейчас я подмечаю все.

Жадно разглядываю хрупкую и стройную фигурку. По-моему, она еще больше похудела.

Прости, малыш. Я знаю, что это моя вина.

Волосы распущены, и в своем воображении я уже чувствую их потрясающий аромат.

Электрический свет от фонарей высвечивают на ее лице легкую улыбку. Мою любимую улыбку.

Так, стоп! А чего это она улыбается?

Настороженно хмурясь, делаю шаг в ее сторону, когда вдруг из здания выбегает какой-то мужик и окликает мою жену.

Что за хрень?

Чувствую, как мое горло будто что-то сдавливает, и стискиваю челюсти до боли.

Что еще за перец? Уж не с ним ли она танцует?

Приглядываюсь. Парень скорее, а не мужик. Ему и тридцатки не дашь. Модный, с претензией, смазливый. Наверняка самовлюбленный павлин.

Но женщины почему-то таких любят. Но Мили ведь не клюнет, верно? Он точно не в ее вкусе.

Они о чем-то разговаривают, но слов я не слышу. Поэтому внимательно вглядываюсь в выражение их лиц, пытаясь уловить суть.

Пижон улыбается и вполне в себе уверен, а Эми скорее выглядит растерянно.

И тут она кивает, и они идут в сторону проспекта вместе.

Что за фигня?

Эй, девочка, что ты творишь?

Иду следом, хотя хочется подойти и отшвырнуть этого выскочку подальше о моей жены! И еще и морду его смазливую отрихтовать. Может, хоть на мужика станет похож.

Даже было дергаюсь, но останавливаю себя. Нельзя.

Уффф!.. Иду следом и не свожу с них взгляда исподлобья. Зубы буквально ломит.

Зачем она это делает?

Может, чтобы мне отомстить? Наверняка так и есть. Не верю я, что ей и правда нравится этот выскочка.

Вижу, как она поворачивается к пижону и улыбается.

Что, блин?!

Мили, ты охренела? Что он тебе такого там сказал? За что ты даришь ему свои улыбки? Или ты так флиртуешь?

Пижон ей что-то говорит, а она смеется.