Предатели Гора

— Нет? — переспросила она, не сразу поняв на какой вопрос я ответил.

— Нет, — повторил я и пояснил, — я не собираюсь ничто заказывать, здесь и сейчас.

— Вы действительно избили бы меня? — осторожно поинтересовалась она.

— Конечно, — заверил я Леди Темиону.

— Официантка просит сэра разрешить ей уйти, — проговорила женщина.

— Разрешено, — небрежно бросил я.

Леди Темиона тут же склонилась в почтительном поклоне.

— Нет, — остановил я её попытку подняться с колен, — не вставать. Ползи отсюда на четвереньках.

— Ненавижу вас! Я ненавижу вас! Как же я ненавижу вас!

— Ты можешь уже уйти, — напомнил я ей.

Женщина развернулась и поползла к кухне. Я заметил, что на какое-то краткое мгновение её тело непроизвольно выгнулось, слегка приподняв бёдра, но затем, осознав, что произошло она всхлипнула и торопливо перебирая руками и ногами поспешила исчезнуть из зала.

Встав из-за стола, я подхватил маленькую табличку, внутри которой на вощёной поверхности был написан мой счет за посещение столовой, составлявший пять медных тарсков. Прибавив их к моему текущему счету, я получил сумму в девятнадцать тарсков. Надо было не забыть захватить одеяла вместе с остракой со стола администратора.

Напоследок, я окинул взглядом зал, на мгновение задержавшись на бородаче из компании Артемидория с Коса. Рабыня уже приняла заказ и удалилась на кухню, чтобы принести его еду. Признаться, меня крайне заинтересовало, что такого важного могло бы быть в его прямоугольной сумке, что он никогда не расставался с ней, и даже взял с собой в мыльню. А ещё я не забывал, что у него был тарн.

Наконец, я покинул зал и направился к столу администратора. Владельца постоялого двора там, вполне ожидаемо, не было, но имелся ночной дежурный, который, заглянув в табличку, добавил пять тарсков к моему счёту. Табличку он, само собой, оставил при себе. Позже воск будет разглажен, запись стёрта, а сама табличка будет подвешена в ряду других таких же на кухне, готовая к повторному использованию. Я прихватил свою остраку, на которой был написан номер моего спального места и причитавшиеся мне два одеяла, за которые я заплатил ранее. Прежде, чем покинуть стол администратора, я велел дежурному добавить ещё один бит-тарск к моему счету.

6. Ночь в «Кривом тарне»

В общей спальне на третьем уровне южного крыла имелось сто спальных мест, хотя ни одно место не имело номера «100». Вместо сотого места, если можно так выразиться, было «нулевое» в ближнем от входа левом углу. В свете нескольких тусклых масляных ламп можно было разглядеть большие цифры, начерченные на высоте человеческого роста на левой и дальней стенах зала. На задней стене обозначались ряды с нулевого по девятый, а цифры слева означали колонны. Место, соответствовавшее номеру на остраке, определялось по пересечению чисел. Самое дальнее место слева от входа у этой стены, как уже было отмечено, было место «Ноль», а самое дальнее место справа у противоположной стены соответственно — «99». По аналогии с первой строкой гореанского письма идущей слева направо, цифры на левой стене обозначали единицы в номерах, определяющих места, а на дальней стене — десятки. Например, пересечение ряда «7» с колонной «3» означало место «73», а не «37». Этот порядок позволяет без проблем, точно определить, где именно находится искомое место. Конкретно моё место, насколько я рассмотрел, было не столь уж плохо, как и обещал хозяин. Конечно, оно не было угловым, но, по крайней мере, примыкало к стене.

Ещё было бы совсем неплохо, если бы между спальными местами оставались хотя бы узкие проходы. К сожалению, как раз их-то и не предусмотрели.

Один из лежавших мужчин внезапно вскрикнул от боли.

— Сожалею, Сэр, — поспешил извиниться я, и тут же случайно задел другого своим мешком. Освещение оставляло желать лучшего.

Я решил, что, пожалуй, будет разумно замереть на месте, и подождать пока глаза не приспособятся к темноте. Однако предосторожности ради, я осторожно вышел из пределов досягаемости того товарища, которого я ударил своим мешком, так чтобы он не смог бы достать меня, не рискуя наступить нескольких других мужчин, весьма крупных кстати. Думаю, что проходы были бы неплохой идеей. Само собой, я понимал, что в этом случае количество спальных мест получаемых с той же площади несколько сократится. Хозяин, вероятно, балансировал между двумя противоположными крайностями: разумными размерами спальных мест, около ярда шириной, соответствовавшими его собственным понятиям о первоклассности постоялого двора, и наибольшим их числом, которое он мог разместить на располагаемой площади. У трактирщиков, торговцев и прочих подобных предпринимателей проблемы того рода не редкость. На второй и третий этажи, кстати, я поднялся по узкой лестнице, а не по приставному трапу, как зачастую бывает в других постоялых дворах. Несомненно, подобное удобство могло значительно усилить заявление хозяина этого постоялого двора о том, что он держал первоклассное заведение, по крайней мере, для этих мест. Мне было трудно судить, возможно, он был в чём-то прав. Хотя и запрашивал он за постой немало. В конце концов, мой бородатый «друг» из компании Артемидория, от убийства которого я с таким трудом удержался, выбрал именно это место для ночёвки, а он не был похож на того, кто готов пользоваться не самым лучшим заведением из тех которых может достичь.

Ещё только остановившись на этом месте, я заметил, что кто-то извивается по левую руку от меня, сейчас же, когда мои глаза, наконец, адаптировались к тусклому освещению, я разглядел обнявшуюся парочку. Вначале я предположил, что это могли быть компаньоны, делившие одно место на двоих. Теперь, присмотревшись, я понял, что ошибался. Женщина, издавала тихие сердитые и испуганные звуки. На большее она была не способна, большой лоскут ткани, скорее всего, её собственной вуали, втиснутый ей в рот надёжно глушил крики. Судя по тому, как она двигалась, похоже, что её руки были связаны за спиной. Сандалии женщины валялись подле её ног, а одежды были задраны до талии. Она бросила на меня дикий умоляющий о помощи взгляд. Скорее всего, её застали врасплох, когда она спала и была практически беспомощна. Подозреваю, что когда мужчина закончит с нею, то он унесёт её отсюда, либо к своему фургону, прихватив с собой в качестве трофея, если она его заинтересует, либо оставит привязанной где-нибудь внизу, например, к перилам лестницы, или, что наиболее вероятно, в стойлах, где она не привлечёт особого внимания вплоть до утра, когда насильника уже и след простынет.

На мой взгляд, на постоялом дворе, следовало бы выделить отдельные места для женщин, причём непросто огородить отмеченные места, а сделать отдельную комнату или зал.

Женщина отчаянно пыталась отстраниться от насильника, издавая при этом тихое мычание. Парень, похоже, знал толк в затыкании рта женщинам. Наконец, он справился и прижал свою жертву спиной к доскам. Мне трудно было обвинять в чём-то этого парня. Скорее это была вина хозяина этого заведения. Всё же три медных тарска за четверть ана с девушкой — цена просто возмутительная. Что же в таком случае удивительного, что некий товарищ, дойдя до состояния полного отчаяния, при таких обстоятельствах, оказался вынужден выходить из ситуации как мог, в конечном итоге воспользовавшись попавшейся пол руку свободной женщиной. Я шагнул вперёд, благо уже видел куда наступаю. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, появился толк даже от тусклых масляных ламп, заполненных тарларионовым жиром.

— Не приближайся ко мне, слин! — прошипела женщина, рука которой дёрнулась за спину.

Она присела в центре одного из спальных мест, мимо которого мне предстояло пройти. В её занесённой над головой руке, блеснул маленький кинжал того вида, о котором некоторые женщины думают, что он предоставит им защиту.

— Простите меня, Леди, — прошептал я, — мне всего лишь надо добраться до своего места.

Вместо того чтобы успокоиться, женщина принялась размахивать оружием.

— Да не собираюсь я вам причинять никакого вреда, — попытался я успокоить незнакомку.

Честно говоря, я не думал, что иметь такое оружие для женщин — хорошая идея. Скорее их претенциозность может вызвать раздражение у мужчин. В действительности, некоторые мужчины могут убить женщину вооружённую таким кинжалом, вместо того, чтобы тратить время на её обезоруживание.

— Не приближайтесь ко мне! — прошипела она, чем вывела меня из себя. — О! Прекратите! Мне больно!

Моя рука сомкнулась на её запястье, а кинжал, беспомощно звякнув, упал на пол.

— Я закричу, — прошептала она, и уже напряглась и открыла рот. — М-мм!

— Трудно будет кричать, когда тебя удерживают таким образом, — заметил я.

Теперь я левой рукой держал её за затылок, а правой, отпустив руку женщины, плотно закрыл её широко открытый рот. Она поражённо уставилась на меня поверх своей вуали. Потом, несколько опомнившись, женщина задёргалась, попыталась закричать, но получилось у неё только тихое мычание. Она ещё попыталась оттянуть мою руку от своего рта, но от её маленьких рук было мало толку в такой ситуации.

— Я не собираюсь причинять тебе какого-либо вреда, — шёпотом повторил я. — Я только пытаюсь добраться до моего места.

Женщина кивнула, что было нелегко, учитывая, как я удерживал её голову.

— Ты закричишь, если я отпущу тебя? — спросил я.

Взгляд её стал удивлённым, а затем быстро и как могла искренне, отрицательно затрясла головой. Врала, конечно. Но это дало мне шанс засунуть её вуаль ей же в рот. Я убрал правую руку, и пока женщина набирала воздух в грудь, чтобы закричать, быстро скомкал и засунул вуаль ей рот. Она поражённо уставилась на меня. Но я ещё не закончил, и, придерживая кляп во рту большим пальцем, остальными быстро запихал туда остальную ткань вуали. Наконец я вытащил булавки крепившие чадру и счёл свою работу завершённой. Некоторые вуали, кстати, крепятся на месте не булавками, а с помощью крючков и шнурков на затылке. Другие являются частью капюшона. Я быстро завязал концы вуали на затылке женщины. Теперь она лишилась не только возможности говорить, но и достоинства сокрытия её лица. Она даже не попыталась вытащить кляп из своего рта. Вместо этого женщина подняла руки, и стыдливо держа их перед лицом, скрывала от меня черты своего лица.