Предательство

— Может быть, вы успокоитесь и послушаете, что я собираюсь сказать?

— Что бы вы ни сказали, это не в состоянии изменить то, что вы со мной сотворили.

— Я бы хотел попытаться.

— И я полагаю, это ваших рук дело — заставили вашего друга привести меня сюда.

— В этом нет ничего неподобающего, Белла. Я просто хотел поговорить с вами несколько минут наедине. После всего того, что произошло, сегодня это представляется особенно необходимым.

— Почему сегодня?

Ланс склонил голову, размышляя, как бы лучше подойти к важной теме.

— Лично меня не волнует, что обо мне думают люди, однако, как бы вы ни были уверены в обратном, я никогда не желал появления слухов, способных вам навредить.

Изабелла отчаянно пыталась справиться с эмоциями, которые все-таки взяли над ней верх. Она с неохотой взглянула на Ланса. В тусклом уличном свете его глаза мягко сияли. Его слова, высказанные спокойно и серьезно, насторожили девушку.

— Сейчас немного поздновато для извинений. Вы, вероятно, уже успели заметить, как здесь ко мне относятся. С тем же успехом они могли бы измазать меня смолой, обвалять в перьях и привязать к позорному столбу.

В любое другое время Ланс посмеялся бы над образом, который его воображение нарисовало под влиянием ее слов, однако сейчас он не мог оскорбить ее своим смехом.

— К вам отнеслись жестоко. Вы этого не заслужили. Я сожалею, насколько это возможно, и хотел бы все исправить.

— Ха! — с издевкой воскликнула она. — И тут внезапно появляетесь вы! Как добрый волшебник, да? Все эти кавалеры. Это же вы вынудили их танцевать со мной, не так ли?

— Ими было очень легко управлять.

Белла чувствовала себя настолько оскорбленной его ответом, что на мгновение потеряла дар речи.

— Имеете ли вы хоть малейшее представление, как унизительно мне об этом узнать от вас? — нервно прошептала она.

Он беспечно пожал плечами:

— Не стоит. Все эти мужчины хотели танцевать с вами. Они вовсе не такие злобные, как великосветские дамы, и нуждались лишь в поводе, чтобы пригласить вас на танец. Я же снабдил их удовлетворительной информацией.

Видя перед собой холодного, бесстрастного мужчину, чье откровенное равнодушие не могло не задеть ее за живое, Изабелла издала нервный смешок и саркастично заметила:

— О да, вы хороший солдат не только на поле битвы, милорд. Похоже, вы демонстрируете незаурядные дарования завидного стратега и на паркете бального зала.

— В меру моих скромных возможностей, — ответил Ланс, игнорируя ее сарказм. — В данный момент общество обсуждает новый слух, будто именно я преследовал вас и обманом завлек в свою спальню, однако вы отвергли все мои нечестивые поползновения.

— И кто же пустил этот слух?

— Я. Так что теперь большая часть лондонского света уверена, что вас незаслуженно оклеветали.

— Не могу с этим спорить.

Глаза Ланса горели отраженным светом газовых уличных фонарей, пока он с неослабевающим вниманием смотрел на нее. Время тянулось невообразимо долго, все нервы Изабеллы напряглись до предела, она едва выносила воцарившуюся между ними накаленную атмосферу. Не в состоянии больше терпеть его непреклонный взгляд, она отвернулась.

— Думаю, мне следует возвратиться в зал. Бабушка, наверное, беспокоится, куда я пропала.

— Потанцуйте со мной. Не сомневаюсь, сплетники заработают языками с еще большим пылом, однако пусть себе говорят. На этот раз слухи примут совершенно иное направление.

— Предполагается, что я должна вас избегать, вы не забыли? — язвительно напомнила Белла.

Он усмехнулся:

— Они увидят, что вы слабы и не в силах противостоять моему мужскому обаянию.

Белла холодно посмотрела на него:

— Не льстите себе. А не думаете ли вы, что прежде вам следует испросить позволения моей бабушки?

— Я почему-то считаю, что ваша бабушка не будет иметь возражений и с удовольствием объединит наши с ней усилия, чтобы развеять слухи.

— Вы имеете в виду, моя репутация еще не окончательно погублена?

— Нет, если вы выйдете за меня замуж.

Белла побледнела, не веря своим ушам. Гнев ее полыхнул с новой силой.

— Замуж за вас? Мне кажется, вы не в себе. Насколько я припоминаю, вы заявили мне в выражениях, не допускающих двоякого толкования, что не желаете на мне жениться, — немного поостыв, заметила она с холодным, спокойным достоинством.

— Это было тогда. Сейчас другое дело. Я передумал, — спокойно ответил он.

Изабелла нахмурилась, окидывая его тяжелым, скептическим взглядом:

— Передумали? Все так просто? Почему? Вами движет чувство вины или жалости?

Ланс покачал головой, заранее зная, что в своей гордости она обязательно заподозрит неладное. И гордость эта будет побуждать ее противиться его предложению.

— Жалость и вина не имеют к нашему случаю никакого отношения. Вы дороги мне, и мне больно видеть, как ужасно обошлось с вами общество. Вы этого не заслужили.

— Да, не заслужила — и я благодарю вас за беспокойство, — добавила она с горькой насмешкой. — Насколько оно искреннее, меня не касается. Благородство вашей натуры вызывает восхищение, однако вы вовсе не должны чувствовать передо мной никаких обязательств, вынуждающих вас жениться.

— Я и не чувствую.

Белла вскинула подбородок, услышав его внезапно ставшие весьма неприятными интонации.

— Я говорила вам, что не желаю выходить за вас замуж. Неужели вы полагаете, что я так же быстро могу передумать?

— Насколько я знаю, некоторым женщинам это свойственно, — оскорбительно усмехнулся он.

— Я также припоминаю, будто уже однажды успела вам заметить, что я не из тех женщин.

— И это я знаю.

— Следовательно, наш брак невозможен.

— Напротив. Я уже говорил с вашей бабушкой. Все улажено.

Высказанное столь спокойным и безапелляционным тоном утверждение вызвало еще один взрыв негодования Беллы — она едва не задохнулась от досады и возмущения.

— Вы сделали это, даже не посоветовавшись прежде со мной? Да как вы посмели? Вы не имели на это права! Никакого!

— О, у меня есть все права, — холодно возразил он. — Ваша бабушка первой обратилась ко мне с матримониальным предложением, вспомните. Не забывайте также и о том, что, желая наказать меня, она угрожала привлечь меня к суду по обвинению в вооруженном грабеже и попытке соблазнения.