Преддверие Ада

Однако сейчас об этом было думать поздно и бесполезно. Оставалось лишь смотреть вперед. Сзади остались мои друзья. Они там остались навсегда. А впереди ждала неизвестность.

Разогнав танк по полной программе, Сидорович начал уходить от преследования. Пятиэтажки остались позади. Однако когда мы ушли из-под обстрела автоматчиков, кто-то из гранатомета попал прямо в гусеницу. Вылезши из танка, мы обнаружили, что Саркофаг был уже близко. Но о безопасности забывать было бы нехорошо, и мы поспешили уйти дальше.

Но неожиданно Медик упал на землю, а потом повис в воздухе ногами вверх. Это было так неожиданно, что я даже подскочил.

–  А-а!
– вырвалось у Медика.

Однако криком ему было уже не помочь. "Мышеловка" схватила сталкера и отпускать не собиралась недели две, как это обычно бывает. Ужасное положение людей, попавших в такую аномалию, в том, что ничем их оттуда уже не снять, если только не отрезать ноги. Но две недели ждать не придется. Жертва уже через несколько часов умирает от кровоизлияния в мозг. Судя по тому, что под ногами в асфальт врывались пули, Медику жить осталось гораздо меньше.

–  Прости, Медик, - печально сказал Сидорович.
– Мы должны идти.

–  Вы меня вот так бросите?
– истерическим тоном заговорил сталкер.

В этот момент я уже шел дальше. Сидорович непонимающе смотрел мне вслед.

–  Ты куда это?
– спросил торгаш.

–  Дальше, - спокойно ответил я.
– До выброса двадцать минут.

–  А как же Медик?

–  Да. А как же я?
– вставил свои слова Медик.

–  Он уже не помощник нам, - ответил я сухим холодным голосом.
– Оставьте его, Сидорович. Нам надо идти. Хотя, можете ему отрезать ноги, если хотите.

–  Как ты можешь быть таким жестоким?
– непонимающе произнес торговец.
– Он же твой друг. Пристрелил бы из милосердия.

–  Стреляйте, - кинул я безразличным тоном.
– А у меня нет времени.

Я обернулся назад и последний раз взглянул на висящего в воздухе и повернутого ко мне спиной Медика. Но ни один мускул на моем лице не дрогнул. Я просто кинул винтовку на асфальт и достал из-за спины теперь уже потрепанную "Грозу".

–  Сидорович, отойдите, - скомандовал я.
– Милосердие, говорите.

–  Медик, сними шлем, - тихо сказал Сидорович.

–  А по-другому никак?
– с тенью надежды в голосе спросил Медик.

–  Прости, друг, никак, - прошептал Сидорович сталкеру на ухо.

И Медик скинул шлем вниз.

–  Приятель, - неожиданно мягким голосом сказал Сидорович.
– Передай там привет моей жене, ладно? И дочери тоже. Ты их быстро найдешь. А сейчас тебе следует закрыть глаза.

Медик всхлипнул и вжал шею.

–  Может, проявишь уважение и выстрелишь из пистолета, - зло бросил Сидорович и отошел в сторону.
– Чтобы отверстие было меньше. Лицо-то уродовать ни к чему.

–  Дальше отойдите, - все так же сухо скомандовал я, и Сидорович отошел еще дальше.

–  Не тяни уже, - сказал торгаш.
– Обходи да стреляй.

Я вскинул "Грозу" и неожиданно для себя сказал:

–  А кто сказал, что я собираюсь стрелять в лоб? Впрочем, как и то, что я собираюсь выпускать пулю.

–  Что?
– встрепенулся Сидорович.

Но было уже поздно. Я выстрелил гранатой Медику в затылок, после чего его голова разлетелась на куски. В этот момент я не почувствовал абсолютно ничего. Ни печали, не горести, не злобы. Я был полностью спокоен. Со мной что-то произошло. Неужели на меня так анабиоз подействовал? Или сама Зона? Хотя, мне было все равно.

–  Что ты тут такое вытворяешь?
– закричал Сидорович.

–  А что я вытворяю?
– спокойно задал я вопрос.

–  Да ты… Да ты… Ты же… Взорвал голову Медика! Разорвал на куски!

–  И что из этого? Я проявил милосердие, разве нет?

–  Ты сделал гадость!

–  Вы глупый старик. Сами мне говорили о том, что убить Медика - проявление милосердия.

–  Но не таким же способом!

–  А какая разница?
– спросил я, глядя на висящее обезглавленное тело, с которого огромной струей стекала кровь.

–  Лучше бы я сам его прикончил!

–  Но не прикончили же, - усмехнулся я.

–  Можно же было по-человечески!

–  Неужели я не человек?

–  Ты изверг!

–  А вы не изверг, Сидорович? Вы, который только что направо и налево убивал людей ради того, чтобы умереть как герой. Разве не так?

–  Н… Ну… А… Может… Но я…

–  Вы и сами знаете, что это так, - подытожил я.

–  А ты зачем идешь?

–  Я думал, вы мне скажите.

–  "Поле артефактов".

–  Мне не нужны деньги.

–  Тогда к Монолиту идешь.

–  Мне это не интересно.

–  А вернуть друзей?

–  Боюсь, это не сокровенное желание.

–  Может, ты хочешь найти ту самую легендарную лабораторию и узнать тайну возникновения Зоны?

–  Я знаю эту тайну.

–  Тогда ты для меня загадка.

–  Хватит трепаться. Они не пойдут за нами в саркофаг. Идем.

Я указал на железный мостик, перекрывающий длинную и широкую трещину в асфальте. Наверное, "монолитовцам" надоело ее перепрыгивать.

Видимо, отчаявшись, отшельники стали палить из РПГ. Один из снарядов попал в асфальт недалеко от меня. Меня подбросило в воздух, и я полетел в сторону мостика, а Сидорович в сторону танка. Очередной болезненный полет. Хотя, после взрыва снаряда от танка было куда приятней.

В глазах помутнело. Я перестал что-либо ощущать и просто лежал. Мысль полежать еще часок-другой была необычайно привлекательной. Компьютер скафандра отключился. Навсегда. Перед глазами перестали мельтешить показатели и надписи. Отчасти этому компьютеру я завидовал.

–  Подводник, - послышался голос подоспевшего Сидоровича.
– Очнись, Подводник.

Я открыл глаза и увидел перед собой шлем Сидоровича. Голова жутко раскалывалась от боли, кости невыносимо ныли.

–  Надо идти, - продолжил торговец.
– Вставай.

–  Не хочу, - простонал я в ответ.
– Я хочу отдохнуть.

–  Не время и не место. Они могут решиться.

Я сумел встать только с помощью старика. Картинка перед глазами была размыта. Боль в затылке не унималась. Я оперся на плечо Сидоровича и отдышался. Теперь я мог различить очертания мостика и перил, но все равно еще плохо видел.