Предел Доминирования

Глаза Рейн широко распахнулись.

— Это через десять дней после предполагаемого рождения ребенка.

— Ага. А что не так?

Лиам покачал головой.

— Идиот. Она девять месяцев проходит беременной. И, чтобы родить ребенка, у нее уйдет более пяти минут.

— Откуда я должен был это знать? — сказал Хаммер, подняв вверх руки. — И почему, к хренам, ты это знаешь?

— У меня имеется чертов выводок сестер, помнишь? И они производят детей, словно фабрика кексов.

— О, Господи, — Рейн застонала. — Никогда не называй меня фабрикой кексов, Лиам О’Нейл, иначе ты надолго, очень надолго будешь отлучен от моей груди.

Лиам помрачнел. Хаммер откинул голову и рассмеялся. Боже, как это хорошо вновь слышать смех в жизни.

— Так когда бы ты хотела выйти замуж, прелесть? — Он вручил ей телефон.

Прежде, чем она успела ответить, Лиам зарылся рукой ей в волосы и повернул ее голову так, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Больше никогда не угрожай отлучить меня от груди, саба.

Он проговорил угрозу без нажима… но не совсем.

Рейн хихикнула, затем наклонилась и поцеловала его.

— Моя грудь всегда в вашем распоряжении, до тех пор…

Хаммер скользнул между её ногами. Она застыла.

— Макен, — шикнула она. — Не делай этого здесь, иначе я…

— Кто ставит ультиматумы, прелесть?

Когда его пальцы прошлись по ее промежности, она резко выдохнула.

— Как я уже сказала, грудь для вас двоих.

— Так я и подумал. А теперь назначь дату, пока я не задрал на тебе платье, а Лиам не отшлепал твою грудь перед Богом и всеми присутствующими в этом ресторане людьми, — пригрозил Хаммер и подмигнул.

Рейн негромко пискнула, когда Макен медленно потер пальцем.

— Ум, я не знаю. Дай подумать. — Она повернулась к нему. — Если ты действительно хочешь, чтобы я определилась с датой, то тебе в самом деле стоит остановиться.

Он шумно вздохнул, но убрал пальцы.

— Поторопись.

— Ты чертовски романтичен, — поддел его Лиам.

Она не смогла не рассмеяться.

— Значит, если предполагаемая дата рождения ребенка — седьмое августа…

— У меня предчувствие, что наша кроха появится раньше, — пробормотал Лиам.

Она бросила на него взгляд, вопрошающий, не собирается ли он превратиться в свою мать. Когда он пожал плечами, глаза у нее сверкнули, и на лице расплылась улыбка.

— Ой-ей, Макен. У нее на лице появилось то озорное выражение. Что? — требовательно спросил Лиам.

— Что насчет седьмого сентября?

Лиам вскинул голову.

— Какого черта ты запомнила эту дату, любимая?

— Что? А чем важна эта дата? — Хаммер казался полностью сбитым с толку.

— Видишь? Он действительно не очень хорош во всем этом уси-пуси дерьме, — насмешничал Лиам. — Просвети его.

— Ну… — Она мило занервничала. — В это день Лиам приехал в ЛА. Это стало началом Нас.

Теперь Макен вспомнил.

— Это чертовски уместно. Седьмое сентября. Все твое… эм, ты будешь в состоянии влезть… вот блять. Я не спрашиваю, а просто принимаю, как есть.

Пока они обсуждали детали их свадьбы, принесли еду. В окружении восхитительных блюд они продолжили разговор о дне, когда они «официально» станут единым целым.

Они объелись и покончили с едой, но Рейн настояла, чтобы они съели один десерт на троих. Вскоре вновь появился официант с кусочком чизкейка из маскарпоне с зажжённой свечой в центре. Все остальные официанты собрались возле их стола, чтобы громко, но слегка фальшиво пропеть «С днем рождения тебя».

Задув свечу, Хаммер наклонился к уху Рейн.

— Приедем домой, и ты получишь тридцать пять моих день рожденных шлепков.

Она послала ему пылкий взгляд.

— Теперь мне хочется, чтобы ты был старше.

— Ненасытная девчонка, — усмехнулся Лиам.

Когда наступила ночь, мужчины неторопливо прихлебывали бренди, а Рейн взяла чашку чая. Они любовались огнями города, сверкавшими перед ними. У Макена было ощущение, что она представляла себе церемонию их мечты.

Он уже отмотал вперед их брачную ночь.

Кипящая кровь, биение сердца… Он отбросил салфетку и отодвинул недопитый бренди.

— Пора ехать домой.

— И всем вместе приватно отпраздновать в нашей большой кровати, приятель?

Порочная улыбка растянула губы Хаммера.

— Я думал, твое паучье чутье пропадет, как только уедет твоя мама.

— Я не нуждаюсь в нем, чтобы догадаться, о чем ты думаешь. На твоем лице все написано. На самом деле меня занимают те же самые мысли.

— Так оплачивайте счет и поехали отсюда, — голос Рейн выдавал крайнюю степень нетерпения.

Погрузив пальцы в волосы Рейн, он обездвижил ее и прикусил мочку уха, тогда как Лиам завладел ее губами.

— Вы убиваете меня, — тяжело выдохнула она.

— Мы просто разогреваем тебя, прелесть.

— К тому времени, как мы доберемся до дома, ты будешь медленно кипеть, любимая, — пообещал Лиам.

Хаммер нетерпеливо взмахнул рукой.

— Официант.

Все трое разразились смехом.

После того, как парковщик подогнал его машину, Хаммер открыл для Рейн заднюю дверь с пассажирской стороны, но приобнял ее за талию, прижав свою эрекцию к ее попке.

— Сними трусики, прелесть.

Она огляделась, встретилась с ним взглядом.

— Здесь?

Он кивнул.

— Сейчас же. — Когда Рейн бросила на служащего парковки нервный взгляд, он шагнул ближе и заблокировал ее. — Сделай это.

Поспешно потянувшись под платье, она зацепила стринги и стянула их к коленям.

— Стой, — приказал Хаммер. — Наклонись. Дальше я сам.

Когда Рейн прислонилась к заднему сиденью, Хаммер стянул клочок шелка вниз по ее голеням и пяткам. Он усадил ее на кожу сиденья и закрыл дверь, прежде чем быстро пройти к водительскому сиденью. Сев и заведя двигатель, он приблизил трусики к носу и глубоко вздохнул. Член ожил, уже настроенный на ее аромат.

Лиам с улыбкой сел на пассажирское сиденье и протянул руку. Хаммер вынужденно вложил трусики Рейн в ладонь мужчины и наблюдал, как тот вдыхал запах их девочки.

— Это напомнило мне нашу поездку в домик.

— Да. — Хаммер посмотрел на Рейн в заднее зеркало. — Как мне помнится, в тот день твоя жажда была особенно сильной, прелесть.

— Нет. Она была отчаянной, — призналась Рейн. — Вы двое безжалостно дразнили и мучили меня.

— Это был наш первый урок тебе по сохранению контроля, доказывающий, насколько всепоглощающе и болезненно ты могла желать нас.