Предел – только небо. Книга 1. Земля

– Сбоев в электромобиле не наблюдаю. «Лендровер» работает в штатном режиме. В связи с отсутствием данных со спутника нет возможности соединения по видеоконференции или передачи голосовой информации через контакт.

Лили начала нервно ерзать на сиденье, особенно после того, как уловила некую озадаченность на моем лице, появившуюся в результате отсутствия возможности соединения через конференцию, неспособности войти в сеть Интернет и неполученной информации от искусственного интеллекта. Несмотря на открытый интерес со стороны ребенка, вопросов сестра не задавала. Сосредоточившись на передней панели видеовызова, я сделала еще одну попытку соединиться по видеоконференции с матерью, но, не успев дождаться очередных слов: «Вне зоны локации», увидела в зеркало заднего вида свое потускневшее от неожиданности лицо, испуганные круглые зеленые глаза и необъятное покрывало пыли, смешанное с еще какими-то объектами, несущееся сзади прямо на нас. Глотая долю ужаса, я резко нажала на педаль тормоза, схватила голубую кофточку сестры и бутылку с водой, чтобы полить на лицо и смочить ткань.

– Лили, быстро перелезай на переднее сиденье! – приказным тоном потребовала я от сестры, наблюдая, как облако дыма, пыли и каких-то предметов вальсирует в воздухе позади электромобиля и с невероятной скоростью приближается к нам.

Сестренка молниеносно отстегнула ремень детского кресла и перекинула ноги вперед, затем ловко схватилась за мое плечо и, словно пантера, прыгнула на переднее сиденье. Ее глаза едва уловили момент, когда какой-то электрокар взлетел вверх по воздуху, отчего задрожала и умоляюще вцепилась в мою руку, будто искала в этом действии спасение.

С помощью отпечатка пальца, штрихкода и чипа я выключила питание электромобиля. Страх озадачивал и направлял. Благодаря его силе и широкому молниеносному распространению я уже оторвала от своей белой рубашки кусок ткани, наспех полила на нее воду из бутылки и просунула материю сестре.

– Прижимай к носу и держи как можно крепче, – с эмоцией испуга на лице и в голосе настаивала я, стараясь хоть немного подавить тревогу внутри себя ради сестры, у которой расширились от неожиданности зрачки и выступила испарина на лбу. Не от жары – от леденящего демона ужаса, лавой окатившего ребенка с головы до пят.

Лили кивнула головой и посмотрела на меня умоляющим взглядом. Я моргнула одними ресницами, подтверждая ее самые страшные опасения. Потом наспех вылила из бутылки на ладонь еще немного воды и обтерла лицо сестренки. Следом повторила процедуру на себе. Показывая Лили, что девочка должна делать с кусочком мокрой ткани, я прислонила кофту к носу, почти закрывая лицо целиком.

– Милая, закрой глазки и согнись, – почти спокойным тоном в данной ситуации попросила я, ощущая, как пламенный пожар внутри разрастается; и погладила сестренку нежно по волосам, потому что не знала, переживем ли мы этот вихрь, столь целеустремленно мчащийся на нас. Вибрация шла по полу машины – земле, заставляя дорогу изгибаться, проваливаться и трещать. Мы наблюдали, как некоторые электромобили с пассажирами будто исчезали в недрах земли, некоторые взлетали ввысь – скорее от того, что асфальт огромными кусками вставал ребрами кверху. И лишь некоторым судьбоносно повезло, словно была дарована награда свыше – остаться нетронутыми в своих электромобилях на прежнем месте.

Лили свернулась калачиком на сиденье, сильно от страха зажмурила глаза и прислонила кусок ткани от моей рубашки к носу; все, как я ей и показала.

– Умничка! – подбадривала ее я, повернув голову в сторону заднего стекла.

Страх кровавыми щупальцами сковал мои движения. Дрожь змейкой бегала по всему телу. Последнее, что я помню: я отстегнула ремень безопасности, закрыла нос мокрой кофтой и накрыла собой крохотное тельце Лили, слыша только тяжелое дыхание, свое и ребенка, которого я всячески желала защитить, пусть и ценой своей жизни.

Электромобиль начало без остановки раздражающе трясти, наклонило довольно резко на правый бок, но не перевернуло. В тот момент, когда я позволила себе поднять голову, ощутила, как нечто слишком мощное, похожее на ураган, сметавший все на пути, протащил электрокар вперед. Неуправляемый электромобиль летел в потоке ветра и мусора до тех пор, пока мы не почувствовали беспощадный удар. И даже в таких диких условиях стихия не смогла сломить мой дух и убить надежду на спасение, которая всячески помогала мне держаться за сиденье мертвой хваткой и оберегать своим телом сестру, закрывая ее, точно щитом.

Постепенно буря начала стихать, вибрация исчезла так же быстро, как и появилась. Медленно, с бушующим страхом внутри я подняла голову и посмотрела в окно своего электрокара. Моему немому изумлению не было предела. Я была в полной мере озадачена тем, что предстало перед моим взором: шоссе было полностью разрушено. Нас окружал хаос: беспорядочно разбросанные электромобили, словно детские игрушки, изувеченные, разорванные и окровавленные тела людей покрыли весь видимый периметр, сложившиеся как карточные домики близ дороги постройки по левую сторону и вырванные с корнем деревья по правую сторону. Проклятое место трагедии было накрыто облаком пыли, но коварные мысли дорисовывали в уме весь ужас стихийного бедствия. Среди выживших началась паника, отовсюду доносились душераздирающие крики. Людская раса вымирала, постепенно задыхаясь от удушья. Те же, кто оставался до сих пор в сознании, начали впадать в депрессию или еще хуже – в истерику. Повсюду только разруха и смерть, шагающая по пятам за жителями столицы.

Мне жизненно необходимо было совладать со своими эмоциями, привести разум в позицию готовности «бороться». Поэтому, сильно сжав костяшки рук, стиснув до боли веки и откашлявшись, я открыла глаза и постаралась как можно скорее убраться с места трагедии, пока мы обе не задохнулись от загрязненного воздуха, смешанного с частичками песка, грязи и запаха крови.

В состоянии небольшого шока я прислонила чип идентификации трясущимися руками к панели, который до этого крепко сжимала в ладони, и торопливо дала считать сканеру свой отпечаток пальца и штрихкод с номером идентификации. Двигатель странно зажужжал и захрипел, но через несколько секунд необычный звук утих.

Озадаченно посмотрев на широко раскрытые от ужаса глаза сестры, я немного сдала назад, пытаясь отъехать от дерева, в которое нас отбросило самым извращенным способом. Казалось, что в голове все еще звенело после удара, но на самом деле этот раздражающий скрип доносился откуда-то сверху, будто над нами что-то нависало. Мои опасения подтвердились, когда я подняла глаза наверх и рассмотрела сквозь серое облако пыли тревожную картину вышерасположенной дороги. Электромобили висели на кусках арматуры, торчащих из хайвеев второго уровня, и деревьях, качаясь и периодически падая вниз, разбиваясь вдребезги и разлетаясь в стороны. Не совладала я с эмоциями, напугав сестру тяжелым выдохом с выплескиванием из себя членораздельных звуков и бонусом в виде неконтролируемой дрожи. В глазах горел ужас, подавленность и полное бессилие, и это не говоря о нервах, которые были на пределе. Именно страх в очередной раз помог мне взять контроль над растерянными эмоциями и с небывалой хваткой нажать на педаль газа. «Лендровер» начал буксовать, но, видимо, та самая прославленная и великая тяга к жизни помогает в наиболее неудачный момент, поэтому в своих мольбах я смогла заставить электрокар сдвинуться с места. У создателя вселенной на нас явно другие планы – потому что, как только мы покинули место столкновения с деревом, зацепившийся за арматуру электромобиль сверху упал прямо перед нами. Лили чуть не расплакалась, услышав удар металла о поверхность земли. Испуганный ребенок сидел с круглыми глазами, как у совы, выглядывающей из дупла, и по-прежнему продолжал держать мокрую ткань, пряча под ней лицо.

– Тише, детка, – успокаивала я сестренку, протягивая свою ладонь к ее щеке. – Все уже закончилось.

Я понимала, что мои слова не исправят ситуацию, но не могла не заметить по лицу ребенка, что моя маленькая девочка нуждалась во мне. Успокоение – все, что я могла ей сейчас предложить.

Уехать далеко мы не успели, потому как стихия приготовила новый сюрприз для выживших людей мегаполиса. На сей раз в зону досягаемости нашего взора попали несколько воздушных фонтанов, полыхающих из недр земли и сотрясающих ее под своим могуществом. Это были настоящие воздушные гейзеры, обрамленные ярким пламенем после попадания газа в атмосферу. Продукты их распада и горения выбрасывали в воздух испарения и углекислый газ, благодаря которым стало почти невозможно дышать даже через мокрую ткань и воду. Не зная, что еще могу сделать, чтобы мы с Лили не задохнулись, я рефлекторно вылила остатки воды на лицо сестры в превеликой надежде, что моя малышка продержится еще немножко. Мучаясь в тяжелейшей одышке, я развернула машину на девяносто градусов и начала углубляться в лес, ощущая, что силы меня постепенно покидают. Ради сестры я обязана была находиться в сознании и увезти нас подальше от места бедствия, постараться сохранить нам с Лили жизнь. Не всегда растительность и поваленные деревья открывали нам путь, скорее, прогоняли нас из своих владений. Чем дальше мы заезжали вглубь леса, тем лучше себя чувствовали и быстрее приводили ум в ясность. Страх держал меня на этом свете, отражаясь в глазах, особенно при виде хайвея второго уровня, болтавшегося на арматуре, – не сбавлял напряжение во всем теле, пока все его части не померкли в дымке.

Двигались мы медленно по бездорожью, но все же верно удалялись от места трагедии. Настала странная пугающая тишина, словно это затишье перед бурей. Вокруг нас не было людей. Показалось, будто мы были одни во вселенной. Москва превращалась в город-призрак, сплошь погруженный в туман из пыли. После случилось нечто, отчего можно потерять веру и надежду: разряды огненных шаров из космоса стали атаковать шоссе, лес, дома – весь восток столицы, словно из пулемета открыли огонь по цели и будто добивали тех, кто еще мог остаться в живых. Мы с Лили смотрели друг на друга, боясь даже дышать. Мое смутное сознание вещало мне твердо: дома больше нет – возвращаться некуда. Слезы наворачивались на глаза, пока я смотрела на маленькую девочку и одновременно пыталась оценить размах грозившей опасности. Лицо Лили было исполнено неподдельным испугом. Именно паника, которую я видела в глазах ребенка, придавала мне силы, заставляла пресекать боль и все те чувства, что жестоко сдавливали сердце, ранили его и уничтожали. Первостепенной задачей было защитить Лили. Важно было то, что я не имела права на ошибку. Мне запрещено было проявлять слабость, меня не должен был настигнуть страх перед надвигающейся опасностью, карауливший за каждым углом или поворотом.