Предел. Дети палача

Глава 20

Фарамор, Блэсс и Винк вышли на проселочную дорогу. Утро было таким же мрачным и ветреным, как вчерашний вечер и прошедшая ночь. Обреченно шумел лес, тучи застилали небо ровной серой пеленой.

— Дальше мы пойдем вдвоем, — сообщил Фарамор. — А ты, — обратился он к Винку, — вернешься в Аронг.

Глаза мальчика округлились. Он перевел удивленный взгляд с Фарамора на Блэсса и попытался что-то сказать, но вышло невнятное мычание.

Чернокнижник развел руками.

— Нет, парень, мы не возьмем тебя с собой. Вернешься в город. Ратиш мертв и все его добро — дом, лавка, теперь твое.

Винк схватил Блэсса за руку. В мычании мальчика послышалось слово, отдаленно похожее на «пожалуйста».

— Эдак, ты скоро говорить научишься, — равнодушно заметил Фарамор.

Блэсс высвободил руку и строго проговорил:

— Иди домой!

Мальчик опустил голову, попятился, после чего развернулся и поплелся прочь. Ветер трепал полы его плаща и заметал пылью следы.

— Парня обманут, — произнес Фарамор. — Он беззащитен перед людьми. Ты ему сказал, что все добро Ратиша теперь его… Возможно, по закону так и есть, но люди лишат Винка всего.

— Знаю, — буркнул Блэсс. — И люди за это поплатятся.

Фарамор посмотрел на чернокнижника.

— Хочу тебя спросить… Ты поднял кладбище, чтобы мертвецы уничтожили целую деревню. Там погибли дети, женщины, старики. В тебе не было жалости и поверь, меня удивило, что ты заботился о каком-то мальчишке.

— У меня была семья, — сказал Блэсс, глядя на удаляющуюся фигуру Винка. — Жена, сын. Мы жили в горах, неподалеку от деревни рудокопов. Однажды жена с сыном отправились в эту деревню и не вернулись. Я их искал, ходил по деревне и расспрашивал. Все только качали головами и говорили что их не видели, но знаешь, Фарамор, — в голосе Блэсса сквозили злобные интонации, — я знал что они лгут… читал это в их поганых глазах. С помощью нехитрой магии я выведал у одного старика правду: рудокопы принесли в жертву горным духам жену и сына. Проклятые рудокопы верят во всякую чушь! В шахте усилились обвалы, вот они и решили ублажить горных духов. Мои жена и сын оказались не в том месте и не в то время. Да, Фарамор, у меня есть свои причины ненавидеть людей. Ты спросил, почему я заботился о Винке? Здесь все просто: он очень похож на моего погибшего сына.

— Ты отомстил? — спросил Фарамор, почему-то зная, каков будет ответ.

— Да, я поднял все кладбища в округе и натравил мертвецов на эту деревню. Это был первый раз, когда я использовал свои знания для убийства, — Блэсс невесело усмехнулся. — Горные духи… Не существует никаких горных духов!

— Мне жаль твою семью, — сказал Фарамор.

— Нет, не жаль. Сэдра убила в тебе жалость. В этом мы с тобой чем-то схожи.

Фарамор подумал, что колдун прав, ему действительно не было жалко. История Блэсса лишь вызвала легкий всплеск гнева на людей.

* * *

— Странно, какой уже день небо затянуто тучами, но не пролилось ни капли дождя, — заметила Севера. — Воздух совершенно сухой. А еще этот запах… даже не пойму, чем пахнет?

— Подгнившими яблоками, — уверенно произнесла Невея.

— Яблоками?

— Да, возле Алтавира есть огромный яблоневый сад. В прошлом году был хороший урожай — ветви гнулись от спелых плодов. Конечно, их собрали, но много яблок упало на землю и начало гнить. Так вот там стоял такой же запах.

— Теперь так пахнет повсюду, — недовольно проговорила Севера, но через мгновение усмехнулась. — Что-то я стала ворчливой, совсем как Гая.

Невея посмотрела на послушницу и улыбнулась.

Прошло три дня как они покинули Аронг. Ночевать приходилось в лесу, кутаясь от ветра в плащи. Вчера вечером прошли мимо сгоревших развалин — то, во что превратилась какая-то деревушка. Лишь пара грязных собак бродило по пепелищу. А сегодня утром видели опрокинутую карету, возле которой лежали две мертвые лошади. У одной было разорвано горло, у другой — вспорото брюхо, а голова представляла сплошное кровавое месиво. Выломанная резная дверь кареты лежала рядом, в пыли. Севера тогда подумала, что к этой трагедии не причастны ни разбойники, ни дикие звери. К чему разбойникам убивать лошадей? Да и звери обглодали бы трупы. Она заглянула внутрь кареты. Там оказалось пусто, но Севера увидела на сиденье смазанный кровавый отпечаток ладони.

— Смотри, впереди какой-то дом, — сказала Невея.

— Похоже, постоялый двор, — обрадовалась Севера. — Значит, ночевать в лесу нам сегодня не придется.

Конечно, Невее тоже хотелось провести ночь в тепле, но она не разделяла радость послушницы — при виде бревенчатого двухэтажного строения с множеством пристроек, сердце сильно заколотилось, сознание всколыхнула волна тревоги.

— Что-то не так, — настороженно проговорила она.

— Не так? — Севера удивленно посмотрела на Невею. — Ты о чем?

— Не знаю, какое-то предчувствие.

Севера нахмурилась.

— Что ж, сейчас выясним, что к чему.

Они вошли в обнесенный низким забором двор. Справа стоял полуразрушенный сарай, на земле валялись обломки досок — видимо последствие прошедшей бури. Завалившаяся поленница, каменный круглый колодец, собачья будка.

— Да, здесь явно что-то не так, — согласилась Севера. — Нет собаки и тихо слишком. Знаешь, что сделаем? Ты подождешь меня здесь, а я пойду в дом и взгляну…

— Я с тобой! — твердо сказала Невея.

Севера вздохнула, ей меньше всего сейчас хотелось спорить.

— Хорошо, пойдем, — она отодвинула полу плаща и положила ладонь на рукоять меча.

Они поднялись по широкому крыльцу, прислушались. Все было тихо. Потом Севера осторожно открыла дверь, и они вошли в мягкий полумрак гостиной. Перед их взором предстал полный кавардак: разломанные столы и лавки, разбитая посуда, покосившийся шкаф с оторванными дверцами. С ведущей на второй этаж лестницы сорваны перила. У стены лежал погнутый канделябр с рассыпанными по полу свечами. В очаге печально завывал ветер.

— Святая Дара, что здесь произошло? — с тревогой произнесла Севера.

Она сделала пару осторожных шагов к центру гостиной. Скрип досок под ее ногами походил на стоны старика. Под лестницей послышался шорох, и через мгновение оттуда выскочила крыса. Злобно сверкнув глазами-бусинками, она пробежала вдоль стены и скрылась под портьерой, которая закрывала проем в соседнюю комнату.

Не убирая ладонь с рукояти меча, Севера прошла через гостиную и отодвинула портьеру. Их взору открылась небольшая кухня. На широком столе лежала засохшая морковь и серый от плесени кочан капусты. Возле стены стояли две бочки, над которыми на крюках висели сковороды, котлы и черпаки.

Невея наступила на осколок глиняной тарелки. Тот хрустнул под ее сапогом, и девочка вздрогнула.

— Похоже, дом пуст, — произнесла Севера.

Будто опровергая ее слова, над головой раздался приглушенный грохот и скрип досок. Глядя на аркообразный проем в конце лестницы ведущей на второй этаж, Севера и Невея отошли к середине гостиной. Размеренное поскрипывание наверху было явно вызвано шагами.

— Кто-то в доме все-таки есть, — прошептала Севера. В голосе слышались тревожные нотки. Она отстранила себе за спину Невею и крепче сжала рукоять меча.