Предел

В ванной находилась девушка. Ничуть не смутившись, кивнув, она вначале представилась: «Анна!» – затем добавила, -«Жара на улице… Ты спал… Решила принять душ… Наталья Владимировна наказала быть твоей наставницей… Будем в первой части вместе сниматься, – и, выключив воду, эта наяда добавила, – подай полотенце…

Фигурка у девушки была первоклассная: стройное гибкое тело, томная устойчивая грудь, вздернутые соски. Выходя из ванной, она поворачивалась то одним, то другим боком, как бы демонстрируя себя. И говорила. Говорила, но волнения не подала. Ей хотелось показаться дерзкой и смелой. У Андрея же задержалось дыхание. Но тут Аня, без тени смущения, начала медленно возвращать его на землю:

– Да ты что так смотришь?! Пойдём, я оденусь. Ёщё насмотришься. По сценарию у нас «этого» предостаточно. Есть хочешь? Пойдём в супермаркет. Наберём продуктов деньков так на парочку, – Аня нежно погладила Андрея по щеке и, улыбаясь, добавила, – иди, Бурмин, умойся и приведи себя в порядок, да усы пригладь, которых нет. При этих словах она быстро оделась и уже из прихожей торопливо говорила: « Сколько можно ждать?! Хи-хи!»

«Какой же я всё-таки вилок капустный!» – Андрей мысленно ругал себя. – «У них всё словно «горит». А он ходит как дед – сто лет. Вперёд!» – он смотрел на себя в зеркале и не узнавал, – «Выпить бы сегодня! Голова-то совсем не соображает, я…буду сниматься! Девушка… сон?!.. Девушка, с неземной фигурой, раздета…, а он ничего не сделал – точно сон! Поздно. Улыбочку – готово». Прошу любить и жаловать!» – сказал он, выходя в прихожую. «Любить согласна. А вот жалование не у меня, у Яковлевича контора», – в тему добавила она.

… Прошлись по магазинам. Купили бутылочку коньяка «Айвенго», сыр, ветчину, кефир фруктовый (любимое блюдо Андрея: употреблял его немерено после занятий в спортзале в бытность учёбы в академии), хлеб, булочки…

Аня со словами: «с Москвой мы ещё пообщаемся, мы должны научиться общаться друг с другом. Знаешь, скажу откровенно – ты мне, кажется, подходишь!» – ограничила прогулку по Москве

глава 7

Утро. Спальня. Саша и Таня.

Княжна:

– Саша, Сашенька! Послушай, как он бьёт ножками… вот опять. Ну, посмотри же. Видел?!

– Танюша, как это загадочно! Слушай, а тебе не больно? – Александр аккуратно обвел пальцами руки вздутый упругий живот жены. Он уже был одет и терпеливо ждал, когда придет время вставать жене.

– Что ты, он же, родной, маленький! Сашенька, скоро я буду готова к завтраку. Скажи, пусть приготовят мне блинчики со сливками и чай с папенькиным мёдом.

– Танечка, я мёд тоже очень люблю. И себе закажу тоже самое. С каких-то пор у меня появились одинаковые с тобою вкусы. Пойду, поупражняюсь в стрельбе. Недолго, на завтрак буду вовремя. Всё скажу. Не торопись… осторожней веди себя. – говорил Бурмин, уже по дороге заряжая пистолеты.

Когда вышел муж, княжна нежно провела рукой по животу. Улыбнулась. Вдруг вспомнила вчерашнего посыльного к мужу: «Наказали: не отлучаться из усадьбы. Ох, что же за время, в котором мы живём… Кругом суета, кругом смута… Сашенька-то внешне спокоен, но подобрал из преданных слуг охрану – по ночам дежурят. Сам их проверяет, пытается всегда встать тихо, но я-то слышу! Как может будущая мама спать крепко! Уходит, возвращается. А утром, как ни в чём не бывало, говорит, что спал крепко всю ночь, – княжна берёт колокольчик: «Лукерья, одеваться!». Тут же, как будто ждала вызова, появилась служанка, улыбчивая и добрая помощница во всех делах.

Конец ознакомительного фрагмента.