Предназначение. Сын своего отца

– ...Посмотрел бы я на вас, когда навстречу такая толпа железных болванов вывалит.

Ага, а за спиной - пожар! Вот и пришлось уматывать. Что делать, если в команде восемь

покойников и четырнадцать раненых?

– ...Да проследили, проследили! На свой Каменный, куда же они ещ могут удрать?

Вот капитан-то наш и заволновался: с чего это пираты с нордийскими вояками

снюхались?

Как на грех, седельная сума с документами оказалась зажатой между бьющейся

искалеченными ногами лошадью и здоровенным гранитным валуном. Эрг и так, и сяк

пытался дотянуться мечм до ремней, но обезумевшее раненое животное ничего не видело

вокруг себя, пытаясь обрести равновесие. Ноги коня были направлены вверх по склону, а

спина упиралась в валун, попав в естественную выемку.

Наводящий тоску вой топтуна послышался уже ближе, и лошадь принялась

брыкаться ещ ожесточннее. Е слезящиеся лиловые глаза выражали ужас. Ужас и

безумное желание вырваться из каменно ловушки.

– Прости, но больше я ничем тебе не могу помочь, -выдавил из себя юноша. Он

нехотя прицелился и, зажмурившись, ударил коня по горлу.

111

Эрг дождался, пока стихнут конвульсии. Напрягшись так, что потемнело в глазах, сдвинул неподъмную тушу на несколько сантиметров. Поклажа наконец-то

высвободилась, но приходилось спешить: крик топтуна говорил, что хищник

приготовился к атаке. Его розовое тело стремительно мелькало между камней, опередив

остальных сородичей на пару сотен метров.

Десятник выложился весь, одолевая с грузом каменистый подъм. А хищник уже

добежал до мртвого коня. Его ноздри с шумом втянули запах свежей крови, и он не

утерпел впиться капканоподобными челюстями в рассечнную шею лошади. Жадно

пережвывая вырванный кусок мяса, животное злобно заурчало: жертва не подавала

признаков жизни.

Топтун смотрел на Эрга налитыми кровью глазами. В этих жадных глазках парень, скорее всего, виделся лишь куском ещ шевелящегося мяса, который суетится вокруг

другого куска мяса, едва удерживаемого от попыток убежать. И монстр расских лесов был

уверен в своих силах: никто не способен уйти от клыков и когтей настоящего хозяина

здешних гор. Разве что те, кого этот хозяин сам не захочет съесть. Но сейчас топтун был

голоден. А голодный топтун будет убивать, отхватывать куски тплой плоти у каждой

жертвы, пока те не перестанут попадаться ему на глаза. Только утолив жажду крови

можно будет остановиться и спокойно сожрать часть заготовленного мяса.

Топтун пригнулся к земле, и его тело, могучее и подвижное, розовым комком

заскользило вверх по склону.

Эрг, глядя на хищника сверху, едва успел выхватить меч. Отвязывать от камня

своего коня было уже некогда: зверь бросился в атаку.

Народ вс шл и шл на восточную окраину города, где на лугу у подножия холма

ещ дед нынешнего правителя устроил ристалище.

Конечно, с вершины холма трудно было разглядеть подробности снаряжения или

мелкие движения, но те, кто пришл пораньше и устроился на склоне, могли

налюбоваться вдоволь, различая не только фигуры любимых бойцов, но и детали их

оружия. Конечно, лучше всего было бы усесться на удобных скамьях возле ограждения, да позволено было их занять лишь почтной публике. Чтобы попасть туда, нужно было

иметь хотя бы рыцарское звание или ранг старосты деревни, городского квартала или цеха

ремесленников. Остальные довольствовались старой дерюжкой на горке, но именно там, на склоне, бушевали главные страсти, именно там находили самую горячую поддержку

наиболее доблестные и умелые поединщики.

Конечно, накал страстей нередко разряжался небольшими потасовками

сторонников и противников того или иного бойца, но большинство зрителей старались их

избегать: какой смысл доказывать чь-то превосходство, если это уже доказано на поле?

Обычно дело заканчивалось тем, что под общий хохот кто-то кричал: «Эй, стража! Тут

ещ двое на ристалище просятся. Доспехов не одолжите?» Понятно, что никто не захочет

становиться всеобщим посмешищем, чтобы ещ несколько лет при встречах нет-нет, да и

ухмыльнулись, припомнив «схватку» на турнире.

Едва ли не главным событием дня, не считая самих бов и обязательного бала в

замке, считался выезд герцогского двора. Не очень-то избалованные зрелищами жители

окрестных деревень, наверное, только в день турнира могли увидеть близко хозяина

здешних крав. И в этом Рассы никогда не разочаровывали своих подданных.

Кажется, кличка «Красавчик» переходила в их семье от отца к сыну. Все они

действительно отличались огромным обаянием, от которого млели практически любые

женщины, попадавшиеся на пути мужчин этого семейства. Ко всему прочему, правители

предпочитали одеваться не просто пышно, а шикарно. После открытия Гнилого Тупика к

традиционным золотым перстням на среднем пальце правой руки и толстым серебряным

цепям во всю грудь (знаки власти) костюм герцога начал обрастать самоцветами. От него

112

не отставала жена, сияющая разноцветными искрами граней, и многочисленные

придворные дамы и кавалеры.

Согласно традиции, каждый придворный присутствовал на выезде с женой или

мужем, следуя в строго определнном месте кавалькады. Во главе процессии при полном

вооружении в парадном облачении двигалась лучшая сотня герцогства, а по бокам, растянувшись до самого хвоста колонны - сотня личной охраны Его Высочества.

Не удивительно, что сегодня герцогский поезд встречали особенно шумно: первым

ехал сам Хорд, главный претендент на победу.

Сквозь шум и рв импровизированных трибун Расс, напрягая голос, подозвал