Предопределение

Бриджитт была настоящим самородком, алмазом среди грубой породы, который в будущем, при должной огранке, мог бы превратиться в настоящий бриллиант. Уверен, только благодаря этой девушке труппу Бризо терпели зрители.

Похоже, об этом знали ее родичи, и об этом знала она сама. Как и любая другая актриса, познавшая силу влияния своего таланта на зрителей, Бриджитт была натурой капризной и амбициозной.

Вспомнив вчерашний разговор у костра, я усмехнулся. Речь шла о будущем. Каждый высказывался о своих мечтах и желаниях. Старшие члены семьи говорили о покупке небольшого дома в каком-нибудь спокойном городке, где они могли бы наконец осесть и оставить кочевую жизнь, которая, как я понял, уже всем порядком надоела, особенно женской половине.

Мэтр Бризо очень надеялся на объявленные Карлом Третьим празднества, обещанные в Эрувиле. Он рассчитывал там заработать недостающую сумму на покупку дома, которую они собирали всей семьей, кочуя из города в город вот уже несколько лет.

Кстати, война в Бергонии существенно поправила материальное положение семейства Бризо, что лишний раз оправдывало народную мудрость: «Кому война – слезы, а кому – золото».

– Вот купим домик где-нибудь на юге герцогства Гонди и заживем спокойно. Да, Черныш? – с улыбкой произнес мэтр Бризо и потрепал по загривку большого пса, лежавшего у его ног. Пес широко зевнул и положил голову на ногу своего хозяина.

– Ах, дядя! – с горящим взором воскликнула Бриджитт. – А я верю, что в столице нас обязательно ждет успех! Нас заметит кто-нибудь из влиятельных вельмож, и наша труппа обретет богатого покровителя! Перед нами откроются двери лучших театров Вестонии.

– А если этого не произойдет? – усмехнулся мэтр Бризо.

– Тогда мы обязательно должны направиться в Нортланд и выступить перед его высочеством принцем Луи! Вот кто истинный ценитель искусства!

Мэтр Бризо и остальные лишь покачали головами.

– Дочь, помнится, ты уже предрекала нам успех в Гондервиле, – с насмешкой в голосе произнесла Микаэла, при этом занимаясь перекладыванием трав. – Ты убеждала нас, что маркграф де Валье обязательно оценит наше выступление и примет деятельное участие в нашей судьбе. Ты говорила, что после твоего соло его сиятельство лично преподнесет тебе букет самых дорогих цветов. И где сейчас маркграф де Валье и его огромный букет?

– Милая матушка, – сузив свои большие голубые глаза, произнесла Бриджитт, – я не виновата в том, что его сиятельство не соизволил посетить грязный, провонявший помоями переулок в предместье Гондервиля, где мы имели честь давать свое грандиозное представление, в котором, кстати, Клер снова перепутала свой текст. Трижды! А Гастон почему-то решил, что ужасная импровизация – лучшая альтернатива отличному сценарию. Матушка! Это чудо, что нас не забросали гнилыми овощами!

Клер и Гастон никак не отреагировали на слова Бриджитт. Видимо, эти упреки они уже слышали не единожды.

– И я искренне рада, что в тот день его сиятельство маркграф де Валье не был свидетелем нашего позора… – почти шепотом добавила Бриджитт. Ее щеки порозовели, а взгляд немного потеплел. Блики костра отражались в ее широко раскрытых глазах.

– Я видела его сиятельство на открытии монумента. Такой высокий, утонченный и блистательный. Его лицо словно было высечено из мрамора. А глаза… О, боги! Я бы не пережила этого позора.

– Детка, – покачал головой мэтр Бризо. – Мы же стояли в самых последних рядах. Ты не могла видеть его лица. Скажу больше, ты должна избавиться от этих иллюзий. Они опасны и безрассудны. Помни, что мы не ровня таким, как он. Уверен, твоя игра, твой голос и твой талант способны заставить рукоплескать любого, даже принца или короля. Возможно, в будущем какой-нибудь барон или граф осыплет тебя цветами и подарками, но ты никогда не станешь частью их круга. Если ты не хочешь стать игрушкой в чужих руках, которую, когда та наскучит, выбросят или сломают, задумайся о более приемлемых для тебя целях.

– О каких целях вы говорите, дядюшка? – Бриджитт повернула голову. В уголках ее больших глаз застыли слезы.

– Выйти замуж, – пожал плечами мэтр Бризо. – Создать семью. Родить детей.

– И за кого же мне выйти? – Глаза Бриджитт слегка прищурились. – Какому мужчине я буду ровней?

– Да вот хотя бы Джеку, – усмехнулся мэтр Бризо и кивнул в мою сторону. Я даже вздрогнул от неожиданности. – Ты не смотри на то, что он слегка сутуловат и его лицо не из мрамора. Да и хромота его скоро пройдет. Зато он еще ни разу не оставил наш котел без мяса. Он силен и сможет защитить свою жену и семью. За таким мужем ты будешь как за каменной стеной.

Бриджитт бросила в мою сторону презрительный взгляд, быстро поднялась в полный рост и гордо удалилась под негромкие смешки.

– Брат, полегче бы ты с ней, – хмыкнула Микаэла, но в ее голосе не было упрека.

– Ничего, она девочка умная, – отмахнулся Бризо и шутливо мне подмигнул, мол, не обращай внимания на наши разборки. – Перебесится и потом еще поблагодарит за науку.

Жан, от которого за все дни нашего совместного путешествия я услышал лишь десяток слов, молча кивнул. Похоже, в воспитании молодых девушек эти двое были солидарны…

Внезапно я остановился как вкопанный.

– Что случилось? – Селина замерла рядом со мной.

– Звуки, – негромко произнес я. – Слишком тихо.

Находясь уже довольно близко к нашей стоянке, я ожидал услышать привычный шум: крики детей, переругивания между взрослыми, лай Черныша и ржание лошадей. Ничего этого не было. Лишь привычные звуки леса.

В следующее мгновение ветер подул в мою сторону, и нос уловил отчетливый запах смерти. Я тут же сорвался с места, на бегу сканируя пространство вокруг себя. Добежав до кромки леса, я остановился и выглянул из-за дерева. Льюнари замерла рядом.

Первое, что бросилось в глаза, это бездыханное тело Черныша, лежавшее рядом с потухшим костром в центре пустой поляны, где еще этим утром был наш лагерь. Сканирование показало, что вокруг не было ни души. Выйдя из-за дерева, я быстрым шагом двинулся к мертвому псу. Быстрый осмотр трупа показал, что Чернышу размозжили голову чем-то тяжелым. Видимо, пес пытался защищать своих хозяев.

Я встал и медленно обошел стоянку. Здесь было много следов от сапог и копыт. Хм… Четырнадцать… Нет, пятнадцать всадников.

– Макс! – послышался приглушенный голос Селины на другом конце поляны у опушки леса. – Сюда!

Когда я подбежал, Льюнари кивнула в сторону кустов. Там, словно безвольная кукла, лежал Гастон, муж Клер. Его мертвые, остекленевшие глаза дико таращились в небо. На его льняной рубахе в районе сердца проступало кроваво-бурое пятно.

Я покачал головой и обернулся, снова внимательно осматривая поляну.

– Что дальше? – тихо спросила Льюнари.

– Следы ведут на северо-запад, – кивнул я.