Предсказание

Гарри посмотрел на него. Лицо мастера зелий было удивительно спокойно, почти безмятежно. Гарри ещё ни разу не приходилось видеть у него такого выражения. Как у человека, который всю жизнь следовал законам и жил в ладах со своей совестью.

– Неоднократно я хотел отказаться от своей клятвы. Держать данное слово было очень трудно. В Азкабане я почти произнёс слова отказа. И если бы Дамблдор не явился так вовремя и не отправил меня в больницу, всё сложилось бы иначе.

– Дамблдор, - шёпотом повторил Гарри.
– Я был частью вашего плана. А вы частью его плана. Так?

– Главный план Дамблдора - мир в магическом сообществе, - с тенью снисходительной улыбки сказал Снэйп.
– Что бы про него не говорили, он никогда не искал власти ради власти. Дамблдор хочет только одного: чтобы волшебники перестали уничтожать друг друга. Он не желал начинать новую эру с убийства Мальчика-Спасшего-Мир. Все эти годы ваша магическая связь с Тёмным Лордом была очевидна, и только абсолютный тупица мог не догадаться, к чему это приведёт. Конечно же, Дамблдор знает, что вы такое. Но в то же время он знает, что вы по-прежнему Гарри Поттер и останетесь им до своего последнего вздоха.

Гарри вдруг перестало хватать воздуха, и он расстегнул пуговицу на воротнике рубашки.

– Почему же вы всё-таки не отказались от клятвы, пока была возможность?
– одними губами спросил он.

– Я потратил лучшие годы жизни на одного могущественного мага, ушедшего в небытие и не успевшего воздать мне по заслугам. И я твёрдо решил, что не растеряюсь во время его второго пришествия.

Их взгляды встретились.

– Вас можно поздравить, сэр, - Гаррин голос срывался, несмотря на все старания говорить спокойно.

– О, не меня, мистер Поттер. Моя заслуга не велика. Я всего лишь скромный учитель, не более. А вот вас ждёт великое будущее.

– Для чего оно нужно, если не с кем его разделить?
– тихо спросил Гарри.
– Вы сдержали своё слово и с чистой совестью можете отправляться на все четыре стороны. Моя магия над вами не властна, я даже остановить вас не смогу. О чёрт… Ну надо же!
– Гарри рассмеялся и покачал головой.
– Я не знал, как привязать вас к себе, а сам сделал всё, чтобы это никогда не произошло! Разве не смешно, профессор?

– Я не собираюсь оставлять вас, если только вы сами этого не захотите, - сказал Снэйп.

Горькая дрожащая усмешка медленно сбежала с губ гриффиндорца.

– Почему? Ведь вы теперь свободны от своей клятвы. У вас всё получилось… И больше не нужно…

– Ради всего святого, объясните: почему вам так важно услышать от меня эти идиотские слова?

Гарри в замешательстве посмотрел на учителя.

– Я дал себе зарок: никогда не говорить о любви. Это слишком ко многому обязывает, а я и так связан по рукам и ногам клятвами, которые столь неосторожно принёс в юности. С тех пор я не бросаю слов на ветер и крайне серьёзно отношусь к тому, что произношу вслух, Поттер.

Глаза Снэйпа как-то по-особенному вспыхнули.

– Я завещал вам свою жизнь задолго до вашего рождения. Я позволил аурорам схватить себя во время облавы. Мне ничего не стоило избежать ареста, но я должен был «случайно», не вызывая подозрений, выбыть из рядов Упивающихся, чтобы попасть к сторонникам Дамблдора. Я знал, что рано или поздно вы окажетесь в Хогвартсе, и я сделал всё, чтобы остаться тут. Я позволял пользоваться собой, превратился в посмешище... В конце концов, у меня ведь был выбор - остаться с вампирами или вернуться. И я вернулся, Поттер, хотя знал, что выбираю верную и скорую смерть. То, что я остался жив - чистая случайность. Вероятно, вы думаете, что я предоставил убежище Люциусу в память о нашей старой любви? О нет. Просто он спас мне жизнь, и я остался ему должен.

– Спас жизнь?
– тихо спросил Гарри.
– После Очищения?

Снэйп взглянул на него, словно прикидывая, стоит говорить или нет.

– Он знал, что я умираю. Мне оставалось недолго, всего несколько месяцев. Единственное, что могло спасти меня - кровь дампира. Дампиры крайне редко встречаются в природе, но Люциус нашёл Эмили, добился её перевода из Бобатона и всеми правдами и неправдами поместил в Хогвартс.

– Вы хотите сказать, он сделал это просто так, и ни о какой любви речь не шла?
– Гарри недоверчиво улыбнулся.

– Не шла. Потому что он обманул меня, - мягко ответил Снэйп.
– Впрочем, вы ведь знаете, как всё случилось… Он пытался избавиться от чувства вины. В итоге, я остался ему должен. Но мы отвлеклись. Теперь, когда вы знаете, что я не люблю его…

– И меня, - договорил Гарри с обречённым видом.

Снэйп воздел руки к потолку.

– Мерлин! Вы опять! Поттер, я посвятил свою жизнь тому, чтобы всегда быть рядом с вами. Неужели признание в любви для вас важнее этого?

Гарри слабо улыбнулся.

– Но вы это сделали не ради меня, а ради магии.

– Совершенно верно.

– Ну вот…

– Я готов умереть ради вас, если понадобится, - спокойно сказал Снэйп и взял его за плечи.
– А вы могли бы отдать за меня жизнь?

Гарри не ожидал такого поворота разговора и некоторое время с непониманием смотрел на мастера зелий.

– Я… Конечно!

– Вы долго думали.

– Я готов, - твёрдо ответил Гарри.

На губах Снэйпа мелькнула странная улыбка.

– Прекрасно. Мы выяснили, что готовы умереть друг за друга в случае необходимости. А готовы ли вы умереть, если со мной вдруг случится что-нибудь непоправимое?

– Что?

– Не имеет значения. Жизнь полна опасностей, может произойти что угодно.

Тут Гарри окончательно растерялся. Об этом он никогда не задумывался.

– Ну же. Ведь вы утверждаете, что любите меня.

– Да, - Гарри сглотнул.
– Но я надеюсь, ничего подобного не случится… То есть, я…

Снэйп усмехнулся.

– Я вовсе не…

– Вы абсолютно правы, Поттер, - неожиданно сказал профессор.
– Вам незачем так неразумно жертвовать собой. Вы только начали жить, и это было бы чертовски глупо - расстаться с жизнью ради мимолётного увлечения. А вот я точно знаю, что готов умереть, если с вами что-то случится. Поскольку вы - то единственное, что придаёт смысл моему существованию.

Они посмотрели друг на друга. Гарри с трудом перевёл дыхание.

– Профессор…

– Довольно, - перебил Снэйп и подтолкнул его к двери.
– Вам надо идти.