Предсказанное. Том 2

— Я передумал.

— Вот ты такой и есть. Не зря Аристарх не стал тебя убивать и наказывать. Ты сам для себя наказание.

— Откуда ты знаешь, что Аристарх был у меня?

— Его засекла охрана института, да не смогла настичь. Кстати, он и у меня побывал.

— Да? — Маттер пошевелился, сел, потом застыдился своего вида — он был в одних трусах, натянул на колени простыню. — Почему же ты жив?

— Хороший вопрос, — усмехнулся бывший премьер Европарламента. — Сам удивляюсь. Хотя, с другой стороны, зачем ему меня убивать? Я ведь не главный враг Сопротивления, есть ребята покруче.

— Шаламов?

— И над ним стоят… хотел сказать — люди, но вряд ли это соответствует истине. Скорее всего Даниил контактирует с эмиссаром Блэкхоул, а эта тварь — точно не человек. Кстати, какую именно информацию тебе дал Шаламов?

— Тебе это важно знать?

— Не так важно, сколько интересно.

— О фрактальных звездных кластерах… о кубоидах… о странных аттракторах… о скором начале Большой Войны между кубоидами и Блэкхоул. О второй сети контроля — СТП.

— Это еще что такое?

— Так называемые «скрытые трещины пространства», которые созданы на самой заре Большого Взрыва не Вершителями — тогда их еще не было, а самим Творцом.

— Большой Разрыв — его замысел?

— Я понял так, что это благое намерение Вершителей, недовольных его Творением, то есть нашей родной Метавселенной. Блэкхоул призвана другим Вершителем, который находится в контрах с Изначально Первым.

— А кубоидная система?

— Это уже результат действий третьего Вершителя. Почему они не могут договориться меж собой, чтобы избежать конфликта, я не понимаю. Почему ты спрашиваешь? Разве Шаламов не поделился с тобой толикой своих знаний?

— Я для него всего лишь мелкий исполнитель, — усмехнулся Ландсберг. — А спрашиваю, потому что мне и в самом деле интересно знать, что происходит.

— Раньше ты этого интереса не проявлял.

— Кое-что изменилось. Все, кончай прохлаждаться, одевайся, идем запускать в эйнсоф одну исключительно непредсказуемую вещь. Кстати, каким образом возник эйнсоф?

Маттер дотянулся до графина с рассолом, допил напиток прямо через край, швырнул графин на пол. Глаза его расширились, в них зажглась искра жизни.

— Разве ты не присутствовал при эксперименте?

— Меня в ту пору занимали другие проблемы.

— Я думал, ты все знаешь. — Маттер начал одеваться. — Мы «вкололи» в обломок шаламовского стринга порцию глюонов… Рвануло на шестой секунде: образовалась гигантская многомерная «яма» в вакууме, куда «скатилась» вся энергия защитных генераторов. Погибли пять человек. В «яму» сначала провалилась станция, а потом почти все плато Сервантеса на Меркурии. В общем, получилась странная сфера, названная впоследствии именем Сабатини, который руководил экспериментом. Это уж позже ее назвали эйнсофом, «абсолютом непознаваемости».

— «Бесконечномерным объектом». Кстати, он и в самом деле имеет бесконечное количество измерений?

— Чушь собачья! — Маттер натянул свитер, отдышался, вытирая вспотевшее лицо рукавом. — Эйнсоф на самом деле представляет собой узел пересечения Ветвей Древа Времен. Естественно, количество этих Ветвей ограничено. Думаю, их не больше шестисот. Но все равно этот объект уникален.

— Согласен. Его можно развернуть? Или, наоборот, свернуть? В черную дыру?

— Разве ты еще не понял? Ты же пять лет занимаешься эйнсофом.

— Я скорее технический распорядитель, а не ученый, теоретические проекты мне предлагают наши «яйцеголовые» теоретики. Но еще ни один из них не приблизился к пониманию процессов, происходящих в эйнсофе.

— Странно, честно говоря. Шаламов ведь мог дать вам прямую информацию…

— Он дал. — Ландсберг криво улыбнулся. — Но мы ее не оценили. Среди работников института не осталось ни одного интрасенса. Мне с трудом удалось уговорить директора, чтобы взяли тебя.

— Все, моя работа в институте закончилась.

— Что ты хочешь сказать?

— Я ухожу!

Ландсберг хмыкнул, по-новому оценивая сосредоточенное лицо ксенопсихолога.

— Ты хорошо подумал о последствиях?

— Подумал. Можешь сдать меня вивисекторам Службы, но я не останусь!

— А если я предложу тебе поучаствовать в последнем эксперименте?

— Я же сказал…

Ландсберг повернул руку запястьем вверх, нажал на стерженек личного информа, и над серебряным квадратиком выросло объемное изображение чаши из красноватого металла.

— Узнаешь?

Брови Маттера полезли на лоб.

— Обломок «стринга»? Откуда он у тебя?

— Забрал у Леона Торопова. Не хочешь запустить эту чашку в эйнсоф?

Маттер поскреб заросший щетиной подбородок, глядя то на чашу, то на приятеля.

— Гертруда была права, ты изменился. Но ведь если мы воткнем «стринг» в эйнсоф, он может скомпактифицироваться, произойдет частичная или полная свертка узла…

— Ты же утверждал, что черной дыры не получится.

— Я и сейчас это утверждаю.

— Вот и славно.

— Что-то я тебя не пойму. Ты же хотел заставить эйнсоф возбудиться и перейти в состояние коллапса.

— Хотел, теперь не хочу.

— Что произошло? Появились новые клиенты, которые предложили заплатить больше?

— О чем ты?

— О кубоидах. Систему кубоидов обслуживает своя собственная йихаллах, которая наверняка посылает агентов и эмиссаров в зоны стратегических интересов Блэкхоул. Тебя, случайно, они не вербанули?

Бледное морщинистое лицо Ландсберга пошло пятнами, но он сдержался.

— Нет, меня не вербанули. Просто у меня изменилось отрошение к процессу.

— Ну и ну! Никогда бы не поверил, что ты способен изменить свое отношение к порученному делу.

— Я имел беседу с Железовским…

— Ах вот в чем дело, — усмехнулся Маттер, — Аристарх тебя просто-напросто запрограммировал. Это он умеет.

— Пусть будет по-твоему. А идея насчет агентов кубоидной йихаллах перспективна. Если и в самом деле, как ты утверждаешь, впереди намечается конфликт между кубоидами и Блэкхоул, то они должны иметь свои спецслужбы, разведку, контрразведку и агентурные сети. Агента Блэкхоул мы знаем…