Предсказанное. Том 2

— Мама родная! — с дрожью в голосе проговорила восхищенная и слегка оторопевшая Дарья. — Ну и утюг!

Алмазная гора вздрогнула в последний раз, вырастая до высоты в триста метров, и окончательно замерла, остывая, одетая со всех сторон в кисею из струек пара.

— А мне нравится! — живо возразил Борята. — Огромный, мощный… от него так и веет дракой!

— Вот и я почувствовала то же самое. Вам не кажется, мальчики, что это военный корабль? Крейсер, так сказать?

— Почему ты так решила? Пушки увидела? — пошутил Борята.

Дарья, прищурясь, посмотрела на младшего Железвича.

— Что скажешь?

Дар вспомнил свои ощущения при первом знакомстве с чужим космолетом. «Мозг» исполина реагировал на вторжение человеческой воли, как фагоциты в крови человека на проникновение вируса. И хотя так должны были реагировать на взлом защиты и другие подобные машины, в реакции звездного корабля действительно чувствовалась «военная выправка».

— Возможно, ты права, мы это проверим.

— Давай объединим усилия, легче будет управлять этой махиной.

— Не возражаю.

Дар сосредоточился на гиперзрении, вошел в состояние просветления и почувствовал прилив сил: это подсоединился пси-энергетический поток, генерируемый волей девушки.

Стали видны внутренности корабля, поразившие когда-то Дара необычной эстетикой форм, переходов, связок, тоннелей, стен и полостей. В глубине искусственной горы «вздернул голову и тихо зарычал клыкастый зверь» — проснулся инк гиганта, почуявший проникновение «мысленного вируса» людей. Однако Дар уже знал, как можно успокоить умную машину, и предъявил свою «визитную карточку» — психопортрет. «Зверь» присмотрелся к мыслесфере человека, узнал своего нового хозяина и расслабился. Ломать его волю не понадобилось.

В борту корабля, под левой «скулой», на высоте двадцати метров протаяло отверстие, заполненное светящимся туманом. Корабль открыл люк, приглашая людей войти.

— Интересно, как мы туда залезем? — нерешительно оглянулся Борята. — Он что, не может открыть вход пониже?

Дар поискал нужные операционные контуры, вежливо попросил управляющего опустить люк пониже.

Отверстие исчезло и появилось почти у самой земли.

— Кажется, он тебя признал, — с уважением сказала Дарья. — А ведь создавали его негуманы. Я не могу понять, где этот инк располагается и как работает.

— Он везде, — сказал Дар. — Его нервные связи пронизывают весь корпус корабля. По сути — это одновременно и мозг и тело. И он действительно предназначен для военных действий, судя по арсеналу на борту.

— Какому арсеналу? — живо заинтересовался Борята. — Что у него за оружие?

— Я не знаю, но вся оболочка утыкана энергетическими «карманами» и узлами.

— Не уверена, что он способен трансформироваться, как наши спейсеры, — сказала Дарья, — но если это и вправду единый организм, то стрелять он может любым участком корпуса.

— Чего мы ждем?

— Пошли, — сказал Дар, преодолевая внезапный приступ нерешительности.

Люк слегка расширился, пропуская молодых людей.

Вошли, остановились, разглядывая лоснящиеся медвяной желтизной вздутия и каверны, превращавшие помещение в огромные объемные соты.

— Жуть! — вполголоса заметил Борята; он чувствовал себя не в своей тарелке и нервничал. — Вам не кажется, что нас тут ждут неприятности?

— Можешь вернуться, — рассеянно заметила Дарья.

Борята криво улыбнулся, признался простодушно:

— Страшно…

— Куда надо идти? — посмотрела Дарья на проводника.

— В принципе можно никуда не ходить, лифт доставит нас в любую точку корабля. В самом кончике «лезвия» располагается нечто вроде рубки управления, куда сходятся все энерголинии и нервные связи, оттуда управлять этой машиной проще. К тому же стенка рубки представляет собой один общий полиэкран. Но если хотите, можете прогуляться по коридорам пешком.

— Хотим, — поднял руку Борята.

— Некогда, — отрезала Дарья. — Мы и так потеряли много времени на развертку спейсера. Успеем еще полюбоваться на его интерьеры. Сначала займемся тем, ради чего все это затеяли.

— Согласен, — кивнул Дар.

Пол тамбура под ногами молодых людей конвульсивно дернулся, образовал нечто похожее на чашу с невысоким бортиком. Тихий свист коснулся ушей. Мигнули запрятанные в толще стен лифта светильники. Возникло ощущение движения, хотя инерции не ощущалось. Творцы звездолета знали секреты безынерционного движения.

Через минуту своеобразный лифт доставил пассажиров в помещение, форму которого трудно было оценить и описать словами: по сути, все оно состояло из пересекающихся наплывов и ложбин. Посреди помещения в гнезде из металлических на вид прутьев возвышалась растопырчатая стеклянно-фарфоровая глыба, напоминавшая по форме грубую скульптуру насекомого. По «скульптуре» бродили темные и светлые тени, стягиваясь в черные точки или вспыхивающие и тут же гаснущие звезды.

— Ух ты, красавец! — восхитилась Дарья. — Прямо-таки скульптура шмеля! Кстати, эта штуковина немного похожа на маатанина. Вы не находите?

— Мы не видели маатан.

— Ах да, я и забыла. — Дарья сморщила носик. — Амбре здесь, однако… будто на конюшне.

— Скорее как на сгоревшей пасеке.

«Привет, — мысленно поздоровался Дар. — Как поживаешь?»

В голове в ответ родилось ощущение вопроса. Инк чужого космолета мыслил иными категориями и по-прежнему не воспринимал мысленно-вербальные вопросы, а также отвлеченное выражение вежливости в качестве важной информации. Он привык получать вводные для решения той или иной задачи и прямые приказы.

— Это… инк? — спросил Борята.

— Скорее устройство связи с инком, — сказала Дарья, быстро разобравшись в обстановке; она уже освоилась с положением командира, имеющего право отдавать машине команды, и демонстрировала отличную адаптацию к условиям чужого космического корабля. — Она только передает и воспринимает мысленные приказы. Пусть включит обзор.

Дар объяснил инку, чего они хотят, — на сей раз это далось легче, чем в первый, — и гладкие, в складках и кавернах, стены рубки посветлели, стали полупрозрачными, как матовое стекло, а в глубине каждой каверны образовалось окно с видом на окружающую корабль природу. Все каверны соединялись вместе в необычный вогнутый фасетчатый глаз, и привыкнуть к такой подаче видеоизображения было непросто.

— Глаза разбегаются… — пробормотал слегка осоловевший и притихший Борята. Только теперь он осознал, что находится на борту чужого космического корабля, довольно резко отличавшегося от известных ему земных сооружений. Чужеродность, таинственность, необычность пропорций корабля подавляли молодого целителя.

— Не знаю, кто на нем летал, — сказала Дарья, чувствуя себя, в отличие от Боряты, почти как дома, — но они должны были на чем-то сидеть.

— А если они полностью заполняли телами отсеки? Вдруг корабль строили какие-нибудь разумные слизняки?