Предсказать прошлое
Шрифт:
— Вы слишком часто это повторяете в последнее время, и от этого я действительно начинаю беспокоиться, — нервно хохотнула я, взволнованная его близостью.
— Совершенно напрасно, — серьёзно сказал он.
— Спасибо Вам, — прошептала я.
— За что? — кажется, я его немного сбила с толку.
— За Вашу уверенность.
Он изучающее рассматривал меня ещё пару минут, не прекращая, поглаживать по волосам, как будто не контролируя свои действия.
— Вы можете прихоть ко мне со всем, что Вас беспокоит.
— Боюсь
Не далеко от нас раздались шаги. Странным порывом Тристан прижал меня к себе и увлёк в небольшую нишу у дальнего окна. Стоя тесно прижавшись к нему, подняла лицо и тихонечко спросила:
— Не проще ли было бы, если бы я просто зашла в свою комнату?
Шаги медленно, но верно удалялись.
— Может быть, — так же тихо ответил он, прижимаясь лицом к моим волосам и вдыхая их запах. — Просто я ещё не готов расстаться с Вами.
В ответ на его слова я перестала заботиться о происходящем вокруг и просто обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь. Так мы и стояли в тёмном углу, обнявшись и наслаждаясь моментом близости и душевного покоя.
— Вас потеряют, — заметила я.
— Нет. Мама прикроет, — со смехом в голосе заверил меня он.
— Я поражена Тристан, неужели маркиза Лебрен потакает всем Вашим капризам? — наигранно дивилась я. В том, что этот семейный подряд имеет тесные отношения было видно и не вооружённым глазом.
— Ну что Вы, — так же шепча мне в волосы. — Мне всегда очень доставалось за проступки, которые она считала не подобающими.
Помолчав немного, он добавил:
— Но при этом никогда не вмешивалась в то, что для меня было действительно важным, — его руки усилили хватку.
Вздор, типа, «Я, правда, для тебя важна?» молоть не стала, я девочка не глупая с первого раза понимаю, хотя счастливая улыбка расплылась по лицу.
Его тёплые губы скользнули по моему виску, медленно спускаясь к уху. Я предвкушающее втянула в себя воздух, смешенный с запахом океана и слегка развернула голову, как бы невзначай приближая свои губы к его. Меня ласково отстранили и порхающие поцелуи стали покрывать мои сомкнутые веки с дрожащими ресницами, раскрасневшиеся от возбуждения щеки, и даже кончик носа. Я нервно облизала губы и привстала на носочках в ожидании настоящего поцелуя. Он не спешил, а я изнемогала от нетерпения. Да сколько можно издеваться? Такой момент! Я вся готовая и жаждущая, угол тёмный и укромный, чужих глаз нигде не наблюдается, только наклонись и я вся в твоём распоряжении. Я прямо сейчас очень-очень хочу знать, как это целоваться с Тристаном.
Меня сейчас даже не волновало, что я ничего не умею. Весь мой опыт это пара поцелуев с одним симпатичным мальчиком, когда я училась ещё в старших классах школы. Он мне нравился, и было очень неприятно узнать, что он всего лишь тренировался на мне, не желая ударить
в грязь лицом перед девушкой, с которой действительно собирался встречаться. Действительно, отличный опытный экземпляр, с такими-тогубищами.Но Тристан не поддавался на мои провокации и все также избегал более интимных прикосновений.
— Зараза, — по-русски протянула я, гневно уставившись на него.
— Что? — тихо рассмеялся он, забавляясь моей несдержанности.
И это он мне говорил, что нельзя дразниться? С трудом подавила в себе желание наступить ему на ногу. Я его… тут… того… совсем… а он. Меня вновь сгребли охапку и прижали к твёрдой груди
— Вы такая забавная, когда злитесь.
— Странно я всегда считала, что должна выглядеть при этом грозно.
— У Вас не получается, — просветил он меня.
— Уже догадалась.
Ещё пара минут в тёплых руках и прозвучал вопрос, который я пыталась проигнорировать в прошлый раз:
— Так что Вы мне сказали, когда разозлились?
— А может, я не буду повторять? — просящий голос не вязался с романтическим настроем.
— Вы ругались, — не вопрос, а утверждение.
— Не сильно, — извиняющимся тоном.
— У Вас даже ругаться получается обворожительно, — пожалел он мои нервы. — Ведь это же русский?
— Да!
— Что-то мне говорит, что у Вас русская не только манера общаться, но и душа.
— Близко знакомы с представителями этой нации?
— Приходилось, но Вы выделяетесь даже среди них.
— Да уж, экземпляр. Ругаюсь, дерусь, дружу со слугами, не танцую, не пою и верхом езжу по-мужски.
— Даже так? — хохотнул он.
— Ага, а чего скрывать, скоро сами все увидите.
— Весь в предвкушении.
— Вот и Вы считаете, что я забавная, а я действительно устала быть центральным номером циркового представления.
— По-моему, Вы сгущаете краски.
— Возможно, а может, мне нужно было, чтобы кто-нибудь мне это сказал.
— Я говорю.
— Спасибо, — а потом, растянув губы в улыбке, добавила. — Вот видите, мне сразу полегчало.
— А мне не очень.
— В смысле? — озадачил он меня.
— Мне совсем не легче когда Вы так на меня смотрите.
— А как я на Вас смотрю? — удивилась я. Вроде пытаюсь не есть глазами и почти держу себя в руках, вон даже ни разу пальцы в его длинные волосы не запустила, хотя жуть как хочется.
— Как на торт, — мурлыкнул он. Нет, правда, мурлыкнул, я с трудом удержала челюсть на месте. А какое выражение лица у него при этом было, как будто это именно я торт.
— Я очень люблю сладкое, — севшим голосом сказала я.
— Любите? — хрипловато уточнил он.
— Очень, — кивнула, подтверждая свои слова.
Вот только я уже не была уверенна, что мы по-прежнему говорим о торте. Неужели я только что призналась ему в любви? Я даже сама себе не позволяла об этом думать. А все, оказывается, так просто.