Представь меня

— Тьфу.

— Не закатывай на меня глаза, — она указала на меня пальцем. — Ты поймешь. Ты должна хотя бы попытаться.

— Джо.

— Сделай. это. Сде-е-ела-а-ай, — сказала она.

— Отлично. Черт. Я дам ему знать завтра.

— Черт возьми, нет. Он как раз сейчас расплачивается. Иди, скажи ему сейчас же.

— Джол…

— Сейчас же! — она развернула меня за плечи и оттолкнула.

Я ускорила шаги, увидев, как он схватил свою сумку и направился к двери.

— Доктор Воет, — позвала я.

Он повернулся и улыбнулся при моем приближении.

— Кэлвин, пожалуйста.

— Кэлвин. — Я должна была признать, что мне понравилось, как его имя прозвучало в моих устах. — Вообще-то мне не нужно ждать до завтра. Я бы с удовольствием сходила с тобой на свидание.

Его лицо озарила улыбка, и я должна была признать, что было приятно видеть, как кто-то так взволнован тем, что посидит за столом напротив и просто поразговаривает со мной. Узнает меня получше и захочет от меня большего, чем просто секс.

— Фантастика. В следующую пятницу. Я закажу столик и заеду за тобой в шесть.

— Шесть. — Пятясь назад, я кивнула и улыбнулась искренней улыбкой. Нервы взбунтовались во всем моем теле. Может быть, я совершала ошибку, соглашаясь на свидание так скоро. Но я также почувствовала себя немного легче, пытаясь сделать шаг в лучшем направлении, чтобы забыть Шейна.

ГЛАВА 22

— Ты можешь высадить меня прямо здесь. — Я указала на фасад своего здания.

Он подъехал к обочине и припарковался.

— Позволь мне придержать твою дверь.

Наблюдая, как Кэлвин обходит машину, я увидела, что он высокий, широкоплечий, сексуальный и умный. Чего еще может желать девушка? Ужин был великолепен. Наполненный разговорами и смехом. Мы говорили об исследованиях, сравнивали истории старших курсов и о том, как мы оказались там, где оказались. Он рассказал мне о том случае в своей аспирантуре, когда он и его приятели подожгли целый лабораторный стол. Я рассказала ему, как устроила небольшой взрыв в химическом цехе.

Было приятно разделить с кем-то такую связь. Кто-то, кто уважал мой мозг и не смотрел на меня как на милую маленькую девочку, играющую во взрослую. Кто-то, кто не смотрел на меня так, словно пытался удовлетворить мое желание стать ученым. Он улыбнулся, когда я рассказала ему о своих достижениях, коснулся моей руки во время ужина. Я наблюдала, как его длинные загорелые пальцы скользили от моего запястья к пальцам, где он просунул свою руку под мою, чтобы удержать ее.

Я ждала, что искры возбуждения взметнутся ввысь и заставят мое сердце взволнованно биться. Но они так и не пришли. Как я могла сидеть там с кем-то, кто так сильно уважал меня и смотрел на меня с такой теплотой, и все же чувствовать эту пустоту, щемящую боль из-за того, кто меня не хотел?

Кэлвин открыл мою дверь и протянул руку. Я схватила его и встала, затем отстранилась, держа обеими руками свой клатч перед собой.

— Я отлично провел время сегодня вечером, Джулиана.

— Я тоже. Мне нужен был весь этот смех.

— В любой раз, когда тебе понадобится, чтобы я рассказал тебе о своих безумных ошибках, просто дай мне знать. Я рад поделиться с тобой еще многими вещами из моего прошлого.

Я рассмеялась и посмотрела в его темно-синие глаза. Моя улыбка погасла, когда я увидела, как его рука потянулась к моему лицу и убрала выбившуюся прядь мне за ухо. Он подошел ближе, и я быстро просмотрела свои варианты. Я представила, как он наклоняется, чтобы прижаться своими губами к моим, разжигая огонь, которого я так ждала. Я бы выронила свой клатч и обняла его. Он поднял бы меня, и мы зашли внутрь, где он насиловал бы меня всю ночь, и я снова чувствовала бы себя цельной. Я бы чувствовала себя счастливой.

Вместо этого он наклонился и поцеловал меня в щеку, и я почувствовала только его губы на своей коже. Тепло не распространялось по мне. Никакое воображение не воплотилось в жизнь.

Он отстранился, и я улыбнулась, но, думаю, Кэлвин заметил отсутствие чувств. Он улыбнулся в ответ, но в его глазах читалась покорность, как будто он знал, что это будет наше последнее свидание.

— Спокойной ночи, Джулиана.

— Спокойной ночи, Кэлвин.

Он сел в свою машину, а я направилась к своей двери, помахав ему рукой, когда он уезжал. Как только я повернулась, чтобы подняться по ступенькам, темная фигура вышла на свет.

— Милое свидание.

Я закричала, прежде чем смогла совладать с собой, и прижала руку к груди, пытаясь вернуть ее на безопасный уровень.

— Какого черта, Шейн? Ты чуть не довел меня до гребаного сердечного приступа.

— Извини, я не хотел прерывать ваши прощания, поэтому дождался своей очереди.

Я посмотрела на него, прислонившегося к фонарному столбу. Одна лодыжка перекинута через другую, джинсы и рубашка с длинным рукавом обтягивают его крупное тело. Его ледяные глаза, казалось, светились на свету.

Огонь, который я ждала почувствовать с Кэлвином, разливался по моему телу от одного только присутствия Шейна, и это выводило меня из себя. Я подошла к нему и ткнула пальцем в грудь.

— Какого хрена, по-твоему, ты здесь делаешь? Я думала, ты не тратишь время на маленьких девочек, — сказала я, бросая ему в лицо его жестокие слова.

Он отреагировал не так, как я того хотела. Он стоял там и позволял своим глазам сканировать меня от моих высоких каблуков до юбки и блузки для скейтбординга, пока надолго не задержался на моих губах. Везде, чего касался его взгляд, я горела, горячее, чем когда-либо с той последней ночи в его объятиях.

— Я сидел на светофоре, занимаясь своими делами, и вот ты сидишь за столиком в ресторане, смеешься с другим мужчиной, который гладит тебя по руке. — Шейн встал во весь рост и шагнул ко мне, так близко, что между нами оставалось лишь небольшое расстояние. — Он поцеловал тебя? Знает ли он, что вкус вина на твоем языке становится намного насыщеннее?

— Ты не имеешь права ревновать.

— Я знаю это. И все же, я здесь. — Он широко развел руки, как будто был так же сбит с толку, как и я, тем, что стоял передо мной, неуверенный в своей истинной причине быть здесь.

— Почему? — снова спросила я, пытаясь понять.

— Не могу перестать думать о твоем поцелуе, твоем вкусе, и меня убивает мысль о том, что он — или кто-то другой, кроме меня — может обладать этим.

Все дело было в моем теле. Он не скучал по мне, как по женщине, по той, которую обнимал по ночам, с которой смеялся. Он скучал по моему телу. Его гордость была единственной движущей силой, заставлявшей его быть здесь. Это разожгло мой гнев, жар прилил к моим щекам, моя кровь закипела, ища выхода.