Предупреждение Эмблера

– Что вы от меня хотите?

– Выбор у тебя невелик. Можешь позвонить Арни – телефон принцессы, если у тебя его нет, я дам. Или можешь побеспокоить кого-то из тех ковбоев, что протирают штаны наверху. У меня для них новости, comprendez-vouz? Посмотри, сколько здесь штатских. Чем скорее ты меня отсюда уведешь, тем лучше. Так… – Он снова посмотрел на часы и поморщился, изображая нетерпение. – Вот что, пойдем-ка вместе. У меня времени в обрез. Если б вы здесь были порасторопней, мне бы вообще не пришлось тащиться через весь город.

– Вы можете показать мне какой-то документ? – неуверенно, почти с мольбой спросил молодой агент, переминаясь с ноги на ногу.

– Дружок, ты огорчаешь меня уже в третий раз. Документов у меня хватает, могу предъявить целых четыре и все на разное имя. Ты что, не понял? Я прямо с операции. Или думаешь, я везде таскаю с собой свой паспорт? – Эмблер оглянулся. – Послушай, не ищи приключений на свою задницу. Я понимаю, в каком ты положении – сам когда-то стоял на этом месте.

Эмблер шагнул за перегородку и нажал кнопку лифта.

– Вам нельзя туда одному!

– Я и не собираюсь. Поднимешься со мной.

Молодой человек пожал плечами, но, тем не менее, вошел в кабину вслед за гостем. Уверенная манера поведения, властность и несколько ключевых слов подействовали лучше всяких бумажек. Эмблер нажал кнопку третьего этажа. Несмотря на приметы старины – раздвижную решетку, обтянутую кожей дверь с небольшим окошечком, – механизм работал четко и бесшумно, а когда кабина остановилась и Эмблер вышел, он как будто оказался в другом здании.

Не совсем, впрочем, незнакомом. Примерно то же самое Эмблер видел в десятках других офисов бюро разведки Государственного департамента: ряды столов, плоские мониторы компьютеров, телефоны. И повсюду бумагорезательные машинки – их в обязательном порядке установили в 1979-м после захвата американского посольства в Тегеране. Впечатление узнаваемости дополняли сидевшие за столами люди – в белых рубашках, практически одинаковых галстуках, – которые вполне могли бы сойти за служащих «Ай-Би-Эм» начала шестидесятых, эпохи, когда профессия инженера была едва ли не самой востребованной и популярной.

Эмблер пробежал взглядом по лицам, отыскав старшего за мгновение до того, как тот – щуплый, с впалой грудью, широкими бедрами, узким, самодовольным лицом с густыми черными бровями и романтической челкой – поднялся со стула. Первый после Кейта Левальски сидел за угловым столом в комнате, где рабочие места не были отгорожены друг от друга.

Эмблер не стал ждать, пока он подойдет.

– Вы, – окликнул он, буравя взглядом мужчину с впалой грудью. – Идите сюда. Надо поговорить.

Ничего не понимая и не скрывая этого, старший послушно исполнил приказ незнакомца.

– Вы здесь давно? – тоном, не допускающим возражений, спросил Эмблер.

– А вы кто? – после короткой паузы осведомился человек с челкой.

– Давно или нет, черт возьми?

– Шесть месяцев.

– Вам сообщили о Таркине? – Эмблер понизил голос.

Неуверенный кивок.

– Тогда вы знаете, кто я… кто мы. Так что не задавайте больше вопросов.

– Так вы из спецгруппы? – Мужчина с челкой перешел на шепот. Лицо его приняло обеспокоенное выражение, в глазах мелькнуло что-то похожее на зависть – зависть бюрократа, столкнувшегося с профессиональным убийцей.

– Никакой спецгруппы здесь нет, и вы меня не видели, – коротко кивнув, предупредил Эмблер. – Это вам понятно? Если из-за нас возникнут какие-то проблемы – любые проблемы, – обращайтесь напрямую к замсекретаря. Ясно? Хотя на вашем месте, если вы еще хотите остаться здесь, я бы этого делать не стал. Вы здесь протираете штаны, а там парни подставляют себя под пули. Я сегодня уже потерял одного человека. Если станет известно, что вы препятствуете проведению спец-операции… Короче, вам никто уже не позавидует. Позволю напомнить: сейчас все решает время.

Мужчина протянул руку.

– Я – Сэмпсон. Что могу для вас сделать?

– Нам нужно прибрать за собой.

– Хотите сказать…

– Да. Таркин уничтожен. В 9.00.

– Быстро сработано.

– Быстро. Но и грязно.

– Понимаю.

– Сомневаюсь, Сэмпсон. – Эмблер говорил быстро, уверенно, не оставляя чиновнику времени на раздумье. – Сейчас нас беспокоит ваша лоханка. Похоже, где-то протекает.

– Что? Не может быть! Вы шутите?

– Мне не до шуток. Дело серьезное. Объяснение есть только одно, но нам нужно кое-что проверить. Таркин слишком много знал. Как я уже сказал, все прошло не так гладко, как планировалось. Мне нужен закрытый канал связи с Вашингтоном. Абсолютно закрытый, ясно? И никаких розовых ушек за дверью.

– Но я должен обсудить это…

– Немедленно, черт бы вас побрал.

– Тогда вам лучше пройти в башню… я имею в виду в информационный центр. Это наверху. Мы соблюдаем все предписанные меры. Проверяем каждое утро. Обеспечиваем визуальную, акустическую и электронную безопасность. Все по инструкциям департамента.

– Я сам участвовал в составлении этих инструкций, – оборвал его Эмблер. – Инструкции – это одно, а их соблюдение – совсем другое.

– Я лично гарантирую…

– Мне нужно срочно отправить отчет. И заодно кое-что проверить. А потом… что будет, то и будет. Кое-кто еще поплатится.

– Конечно, – вставил Сэмпсон.

Эмблер наградил его суровым взглядом.

– Пошли.

Информационный центр, имеющийся в большинстве консульских зданий, представляет собой комнату, в которой хранится, обрабатывается и откуда передается информация. В последние десятилетия, когда главным источником распространения американского влияния стало Объединенное центральное командование, располагающее более широкими, чем прочие ведомства, возможностями, роль дипломатической службы в этой сфере заметно понизилась. Однако перемены, произошедшие в мире после «холодной войны», прошли незамеченными для людей вроде Сэмпсона; они все так же корпят над аналитическими отчетами, считая, что по-прежнему находятся на переднем крае, хотя фронт уже давно прошел мимо.

Помещение информационного центра находилось за двумя отдельными дверьми. Устроенная особым образом система вентиляции создавала в нем положительное давление, так что когда двери открывались, это моментально ощущали те, кто в нем находился. Гумированный фланец на дверях, изготовленных из особо прочной стали и выдерживавших удар взрывной волны, обеспечивал полную звукоизоляцию. Стены в соответствии с инструкцией представляли собой несколько чередующихся слоев стекловолокна и бетона.

Эмблер перешагнул через порог и нажал кнопку, активировавшую действие магнитных замков. Его встретила полная тишина. Неприятное ощущение изолированности усиливалось за счет слабого освещения и духоты. Но уже в следующую секунду он услышал, как зашуршали вентиляторы, а под потолком замигали флуоресцентные лампы. Помещение было относительно небольшое, около четырехсот квадратных футов. Два сдвинутых стола, покрытых белым ламинатом. Два рабочих стула с овальными сиденьями и обитыми черной синтетической тканью спинками. На столах – плоские, как и внизу, компьютерные мониторы и черные клавиатуры. Бежевые башни стояли не на полу и не на столе, а на полке. Обмен зашифрованной информацией с Вашингтоном осуществлялся с помощью скоростной волоконно-оптической связи.