Предупреждение Эмблера

– Я, может быть, и ветеран канцелярской службы, но это не значит, что я полный идиот.

– Нет-нет, как раз наоборот, уверяю вас. А теперь расскажите, как вы меня нашли и зачем.

В уголке рта аудитора мелькнула и тут же исчезла самодовольная улыбка.

– Все было просто после того, как я узнал, что вы в Париже.

– В городе, как вы сами упомянули, с одиннадцатимиллионным населением.

– Вот и я об этом подумал. Спрятаться в Париже не так-то легко, в городе действуют разведки нескольких стран. Я бы даже сказал, что для человека в вашем положении это последнее место, куда можно было бы податься. Раз так, то вы там не для того, чтобы уйти под землю. Тогда для чего? Работа? Но если вы ее выполнили, то должны были скрыться. Оставалось предположить, что вы что-то ищете. Некую информацию. И где же вы наверняка не стали бы ее искать? Где меньше всего можно ожидать появления бывшего сотрудника Отдела консульских операций? Разумеется, в представительстве этого самого отдела, расположенного, как известно, в парижском консульстве. Так, по крайней мере, рассуждали бы мои коллеги.

– И вы, действуя вопреки логике, отправились туда и заняли наблюдательный пост на лавочке через дорогу.

– Я исходил из того, что информация, которую вы ищете, имеет какое-то отношение к ОКО и что вы скорее всего попытаете счастья там, где чувствуете себя как дома.

– То есть вы действовали по наитию, а?

В глазах Кастона вспыхнуло пламя негодования.

– По наитию? – Голос его задрожал от возмущения. – По наитию? Клейтон Кастон ничего не делает по наитию. Он не руководствуется чувствами, инстинктами, предчувствиями или…

– Можно потише.

– Извините. – Кастон покраснел. – Просто вы задели меня за живое.

– Так или иначе, замечательная цепь логических умозаключений…

– Я бы не говорил о силлогистической логике. Скорее о вероятностной матрице.

– Называйте как хотите. Короче, постучали в бубен, покурили трубку и решили покараулить у вполне определенной двери. И тут вам крупно повезло.

– Повезло? Вы, похоже, плохо меня слушали. Говорить нужно не о везении, а о практическом применении теоремы Байеса для расчета условных вероятностей с учетом априорных вероятностей во избежание ошибочного…

– Теперь вопрос потруднее. Зачем? Зачем вы меня искали?

– Вас ищут многие, так что я могу говорить только за себя. – Кастон помолчал. – Как бы вам объяснить… Несколько дней назад меня интересовало только одно: найти вас, чтобы вывести из дела… устранить, скажем, ненормальность, определенное отступление от заведенного порядка. Но потом выяснилось, что существует ненормальность покрупнее. В моем распоряжении есть определенная информация. То, что называется отправными точками. Полагаю, вы тоже владеете определенной информацией, но уже другого рода. Сложив то, что знаете вы, с тем, что известно мне, мы получим, выражаясь научным языком, более широкое пространство выборок и, возможно, узнаем что-то новое.

– И все-таки я не понимаю, почему вы здесь, а не в кабинете, где могли бы спокойно затачивать карандаши.

Кастон хмыкнул.

– Все дело в том, что меня ткнули носом в стену. Есть плохие парни, которые хотят найти вас. Я хочу найти их. Возможно, у нас общий интерес.

– Давайте кое-что уточним, потому что я не уверен, что правильно вас понял. – Эмблер говорил тихо, зная, что сказанное теряется в общем шуме уже на расстоянии трех футов от стола, и не забывая наблюдать за залом. – Сначала вы хотели выследить меня, чтобы убрать. Теперь вы хотите выследить тех, кто хочет меня убрать.

– Правильно.

– И что потом?

– Потом? Ну, потом… потом наступит ваша очередь. Сначала сдам их, потом сдам вас. А уже потом вернусь в офис, затачивать карандаши № 2.

– Вы говорите мне, что в конце концов собираетесь сдать меня? Вывести меня из дела? Почему вы мне об этом рассказываете?

– Потому что это правда. Понимаете ли, вы представляете все, что мне отвратительно.

– Лесть ничего вам не даст.

– Дело в том, что такие, как вы, подобны заразе. Вы – ковбой. Вас используют другие ковбои, люди, не считающиеся с законами и установлениями, люди, которые каждый раз выбирают кратчайший путь. Но это еще не все. Я знаю, что вы практически всегда определяете, когда вам лгут. Так какой смысл что-то скрывать?

– Вы много обо мне знаете. И что, вас это не пугает?

– На мой взгляд, так легче жить. Уловки не моя сильная сторона.

– Тогда позвольте задать еще один вопрос. Вы сообщили кому-нибудь, где я?

– Нет, – ответил Кастон.

– Тогда скажите, почему я не должен вас убить.

– Потому. Я уже объяснил. В ближайшей перспективе у нас с вами есть общий интерес. В долгосрочной же перспективе… Как сказал Кейнс, в конце концов мы все умрем. Полагаю, вам есть смысл заключить временный союз.

– Исходя из того, что враг моего врага мой друг?

– Господи, конечно, нет. Отвратительная философия. – Он взял салфетку и стал складывать журавлика. – Давайте определимся. Вы не мой друг. А я уж, черт возьми, никак не ваш друг.

Вашингтон, округ Колумбия

Глядя на лица собравшихся за столом в конференц-зале 0002а аналитиков и специалистов, Итан Закхейм в какой-то момент подумал о том, сколько же тонн камня, бетона и стекла лежит над ним – шесть этажей неуклюжей постройки 1961 года. Сейчас он чувствовал на своих плечах их сокрушающий вес.

– Ладно, ребята, цели мы не достигли, так по крайней мере расскажите мне что-нибудь приятное. Что-то же должно быть. Эбигейл?

– Мы проанализировали его загрузку. – Взгляд Эбигейл тревожно метнулся из-под нависших над глазами каштановых завитков. Тот факт, что Таркин проник в считавшийся недоступным для посторонних информационный центр в парижском консульстве, стал для всех тяжелым ударом и вызвал всплеск разлетевшихся во все стороны обвинений. Обсуждать эту тему еще раз никому из присутствующих не хотелось. – Он запросил информацию на Ван Чан Люна, Курта Золлингера и Бенуа Дешена.

– Все трое – его жертвы, – фыркнул Мэтью Уэкслер. Ветеран Госдепартамента с двадцатилетним стажем претендовал на право прерывать кого угодно и когда угодно. – Преступник идет по следам собственных преступлений.

Закхейм ослабил галстук. Здесь действительно так жарко или жарко только мне? Озвучить вопрос он не решился. Почему-то у него было чувство, что жарко только ему.

– И что из этого следует?

– Его связь с жертвами становится более очевидной. Даже для тех, кто не просматривал ее раньше. – Уэкслер подался вперед, насколько позволял его круглый животик. – Я хочу сказать, что косвенных улик у нас и раньше хватало, но теперь сомнений уже не осталось.

– Не согласен, что компьютерный анализ изображения можно классифицировать как косвенную улику, – негромко, словно с единственной целью отметиться на протокольной записи, отреагировал Рэндалл Деннинг. Голубой блейзер за последние часы как будто увеличился в размере и едва не сползал с плеч. – Он определенно связывает Таркина с местом преступления.

– Мэтью, вы исходите из предположения, что мы все с вами согласны, – заметил Закхейм. – Но в этих загрузках есть что-то такое, что не дает мне покоя. Зачем ему влезать в биографии тех, кого он убил? Разве с такого рода информацией знакомятся не до того, как убрать кого-то?