Предвестники Мельтиара

– Правда, – сказал всадник. – Я вхожу в их высший совет.

Я знала – ему незачем обманывать, и все же не могла поверить.

Самые опасные противники в грядущей войне – это всадники. Сотни лет назад они уничтожили нашу жизнь и забрали землю, отдали ее людям, лишенным силы. А теперь мы проникли в самое сердце их тайны, к источнику могущества.

Мельтиар говорил: «Сражайтесь так, будто каждый бой – последний». Наверное, поэтому мы не знаем, как близка победа.

– Мы встретили сегодня всадника, – выпалил Лаэнар.

– Здесь? – Темный всадник нахмурился, повернулся к нему. – В горах?

– Да, – кивнул Лаэнар. – Мы летаем вдоль границы, наше задание – сеять страх в селениях врагов. Но на нас напал крылатый враг, он подбил нашу машину, поэтому…

– Он был один? – спросил темный всадник. Его голос стал отрывистым и жестким.

Я переглянулась с Лаэнаром. Я помнила выстрел, вспышку, удар и крылатую тень.

Я кивнула.

Лаэнар покачал головой.

– Вы не знаете, – сказал всадник. – Они живут на побережье и в столице, никогда не приезжали сюда, а вы даже не знаете, один он был или нет. Это вы сжигаете деревни?

– Это наше задание, – ответила я.

Я надеялась, что крылья не раскрываются у меня за спиной, а голос не дрожит, как у Амиры. Пусть он из старших звезд, пусть он знает врага лучше нас, но мы не просто предвестники, мы самые яркие звезды Мельтиара. Мы не склоняемся ни перед кем, кроме него.

– Ваше задание – пугать поселенцев? – Темный всадник смотрел на меня. Его глаза были светлыми, выцветшими от времени или магии, слишком часто затоплявшей душу. Он смотрел на меня несколько мгновений, а потом повторил мои мысли: – Вы звезды, предвещающие приход Мельтиара. И ваша задача – смести все преграды на его пути. Вам дали задание, и у вас есть препятствие, есть враг, почему вы не разузнали все о нем?

– Но Мельтиар не говорил…, – тихо возразила Амира.

– Он и не должен был, – ответил темный всадник. – Узнайте о своем враге все, что сможете, и тогда вы по-настоящему выполните задание. Идите.

Он развернулся. Я смотрела ему вслед, на серые крылья, плащом стелящиеся по черному полу.

Покров тайны – вот наша главная сила. Но сделать невидимой машину, внезапно появляться в небе – мало. Он прав. Мы никогда не покидали город, но он прав. Каждый из нас может войти в дом врага и узнать все секреты. Каждый из нас.

– Пойдем, Арца! – позвала Амира.

У ворот дежурила незнакомая девушка. Она касалась пульта на стене, огни вспыхивали и гасли под ее пальцами. Когда мы подошли, она обернулась и проговорила:

– Мельтиар сказал, чтобы вы пришли завтра, сейчас он там. – Она махнула рукой вверх.

Там. Где-то наверху, – может быть, туда можно взлететь, а может быть нет, и как он сказал, так мы и должны сделать. Прийти завтра.

У нас есть время.

– Если мы не можем пойти к Мельтиару, – растеряно проговорила Амира, – как же нам разузнать про этого всадника?

Мы тайна, мы страх, мы внезапный удар. Но чтобы действовать, нам не нужна машина и ночь.

– Я знаю как, – ответила я.

7.

Я во сне.

Знаю об этом, ведь я не в обычном сне.

За спиной ветер, он сумеречный и легкий, он говорит со мной, как человек. Я слушаю его, говорю с ним, и мир меняется, течет, показывает мне то, что я должен увидеть. Я внутри видения.

Внутри нашей с Нимой тайны.

Нима близко, я слышу ее смех, различаю слова, но они ускользают и теряют смысл – ветер заслоняет ее от меня.

– Смотри, – говорит ветер. – Сюда причалили первые корабли.

Я высоко в небе, воздушные реки струятся сквозь меня, не касаясь. Подо мной земля – сумеречно-серая, как небо, как ветер, как я. Черные горы тенью вырастают из земли, движутся и разбиваются о берег. На море шторм, волны бушуют и пенятся, рвутся к земле. Море сильнее гор, оно сокрушает их. Воздух теперь полон соли.

Я хочу петь, я хочу лететь туда.

Но это сон.

– Нет, – отвечаю я. – Первые корабли причалили южнее Атанга.

– Здесь. – Ветер держит меня за плечи, заставляет смотреть вниз. На серебристой земле вырастает селение, полузаброшенный пограничный пост. Я сплю в одном из этих домов и помню об этом. – Здесь жили люди звезд, здесь была первая битва.

– Нет, – повторяю я.

Ветер указывает вниз.

Подо мной вспыхивают звезды. Они сияют осколками хрусталя, разгораются все ярче, земля становится все темней. Ветер течет между ними, превращается в свет, застилает все ослепительной сетью.

Сеть звенит, поет звуком ветра и голосом металла.

Песня флейты, голос раненой птицы – зовет меня, и тонет в грохоте шторма.

Я лежал, глотая воздух, пытаясь вспомнить все, что я увидел во сне, повторить каждое мгновенье и каждое слово. Меня выбросило в явь, швырнуло обратно в пыльный барак, в оковы тела.

Обычный сон рассеивается постепенно, но я вернулся не из обычного сна.

Я мысленно повторил сон трижды – слово за словом и мгновение за мгновением – и только тогда открыл глаза.

Потолок был слишком близко – я спал на двухъярусной кровати. Не удержавшись, я протянул руку, коснулся досок над головой. Наощупь они были такими же, как и вся явь вокруг, – теплыми и пыльными. Пыль плясала и колыхалась в воздухе, в солнечных лучах.

Солнце уже высоко. Нима, наверное, вернулась домой, развешивает пучки трав над крыльцом. Или сидит с учителем возле ручья. Или…

Я собрался с силами и слез с кровати.

Сны-видения не дают отдохнуть ни душе, ни телу. Я всегда чувствую себя потом так, словно не спал, а ходил где-то много часов. В каком-то смысле это правда.

Я хотел рассказать свой сон, но Нима была в Атанге, за стенами Рощи. На лодке туда лететь несколько часов, а скакать верхом – гораздо дольше. И мои слова не могут преодолеть этот путь – сколько мы с Нимой ни пытались, я не мог услышать ее и не мог передать ей свою мысль. В Роще говорили, что на это волшебство у Нимы не хватает сил.

Нимы здесь нет, а больше я никому не могу рассказать.

Когда я наконец вышел из дома, солнце уже пересекло зенит.

– Я думал идти будить тебя, – сказал Джерри. Он сидел на ступеньках, дым сигареты таял в пыльном воздухе.

Я опустился рядом с ним, нашарил в кармане сверток, наугад вытянул сигарету. Джерри щелкнул зажигалкой.

Мне попался желтый дым – с каждой затяжкой мысли становились все спокойнее, все яснее.

Чтобы понять сон, мне не обязательно рассказывать его кому-то.