Преисподняя

– В ту дверь… – Голова генерала мотнулась в сторону массивного чугунного портала с барельефными изображениями орущих лиц, покрывавшими черную поверхность. Подойдя ближе, мы и в самом деле услышали крики. Вторая распятая жертва, мимо которой мы прошли, была либо адмиралом Пайком, либо генералом Тантингером, но у нас не было времени на разговоры.

Мы остановились у двери, наблюдая за корчащимися в агонии барельефами.

– Заходим внутрь? – спросила Рэчел.

Я кивнул. Мы преодолели отвращение и всем своим весом надавили на тяжелый портал, стараясь не обращать внимания на тонкие жалобные крики, исходившие из чугунных ртов.

Открываясь, дверь завизжала гораздо громче, чем лица, покрывавшие ее створки. Но даже скрежет ржавого металла не мог заглушить грохота выстрелов, доносившегося изнутри. Мы с Рэчел укрылись за выступом косяка и осторожно заглянули туда.

Этот зал был еще больше, чем первый. Свод потолка заволакивали клубы белесых испарений. Источником пара служила расщелина в дальнем конце чертога, рассекавшая его на две неравные части. Мы не могли видеть дна расщелины, но причудливая пляска красно-оранжевых отсветов и языки пламени, время от времени вырывавшиеся из-за края, наводили на мысль, что это одна из множества огненных рек, которые, согласно традиции, пересекают инфернальные области.

Неподалеку от края расщелины, распятый на таком же Х-образном кресте, как и остальные, висел третий из проклятых членов Объединенного командования, а демон, целившийся в него из чудовищного ружья, мог быть лишь Сангинариусом. Его широкая чешуйчатая спина была обращена к нам, и “боевой дружок” восседал на ней, словно безумный стервятник. В другой руке демон держал ручной пулемет еще большего размера, чем ружье.

Рев выстрелов эхом раскатился под потолком. Мы с Рэчел в ужасе наблюдали, как две разрывные пули вонзились в тело распятого мужчины. Первая оторвала ему руку от плеча. Из зияющей раны брызнул фонтан крови; рука пролетела над краем пропасти и упала в огонь внизу. Второй выстрел, последовавший сразу за первым, попал жертве в грудную клетку, проделав в ней дыру диаметром в полтора фута. Кровь, внутренности и мышечная ткань с шипением разлетелись во все стороны. Человек закричал, но по мере того, как его вопли стихали, его рука, внутренности и плоть невероятным образом нарастали обратно – возникали заново, как будто их уничтожение было иллюзией. Дыра в торсе заполнилась, начиная от рваных внешних краев раны, а рука выползла из окровавленного обрубка. Смотреть на это было почти так же ужасно, как наблюдать за казнью.

Демон захохотал. “Боевой дружок”, живущий собственной зловещей жизнью, тоже рассмеялся высоким, пронзительным смехом, от которого волосы у меня на шее встали дыбом. “Дружок” прицелился из своей мини-пушки и выстрелил через плечо Сангинариуса. Снаряд снес жертве верхнюю часть черепа. “Дружок” радостно завизжал, когда осколки кости и мозговое вещество повисли в воздухе серо-желтым облачком.

Меня едва не вырвало – не от бойни, хотя она сама по себе была омерзительной, но от вида регенерирующего мозга и выражения лица человека при этом процессе. Он испытывал наивысшие смертные муки, но не мог призвать к себе смертный покой. Он мог лишь умирать и возрождаться снова и снова, в бесконечной пытке.

Когда мозг закончил регенерацию, а кожа и волосы снова наросли на черепе, мы с Рэчел решили, что с нас достаточно.

– Эй, уродина! – крикнул я и обрадовался при виде того, как застыла широкая спина демона.

Он медленно обернулся, и я понял, что хорошо подобрал оскорбление. Сангинариус был самым безобразным существом, которое мне приходилось видеть. Он был сложен как тяжелоатлет, с мощными буграми мускулов, перекатывающихся под чешуйчатой кожей. Татуировки, изображавшие орденские планки и знаки различия, испещряли его грудь и плечи, перевитые патронташами.

Его голова была усажена шипами, начиная от рогов, выпиравших из лба словно короткие прямые кинжалы. Шипы выходили из его щек и окружали шею подобием рабского ошейника. Из широкой пасти вверх и вниз торчали клыки, а в полыхающих красных глазах не было и намека на милосердие.

– Что там такое? – Его рык прозвучал глухо, как собачий лай со дна колодца. – Людишки? И с оружием?

Когда он смеялся, мне казалось, что его голосовые связки тоже усажены шипами.

– Отпусти этого человека! – потребовала Рэчел. – И остальных тоже!

– Де-е-евушка! – В его устах это звучало грязным ругательством и задело меня не меньше, чем Рэчел. – Возвращайся на кухню, шлюшка! Или в спальню!

– Достаточно. – Судя по ее тону, я понял, что она готова взорваться. – У меня есть один вопрос для тебя, образина!

– Валяй, маленькая леди, – разрешил демон.

– Если ты уже находишься в Преисподней, куда ты попадешь, когда я прикончу тебя?

Сангинариус изрыгнул ругательства, которые я не стану здесь повторять, и изготовился к стрельбе. Мы одновременно нырнули в разные стороны. Разрывная пуля пролетела между нами и высекла сноп искр из чугунной двери. Размеры демона и его гипертрофированные мускулы, в дополнение к весу патронташа и “боевого дружка”, замедляли его реакцию. Уклоняясь от его выстрелов, мы чувствовали себя проворными как ртуть.

– Умрите! – завопил он, перекрывая грохот стрельбы. – Умрите, умрите, УМРИТЕ!

Тупой сукин сын стрелял с обеих рук, открывая огонь поочередно, но из-за тяжести оружия на прицеливание уходило слишком много времени, и мы без труда уклонялись от пуль.

Его “боевой дружок” действовал проворнее и вносил свою лепту в канонаду. Однако первый же выстрел Рэчел угодил маленькому механическому ублюдку прямо в шею. Лазерный луч прожег аккуратную дырочку и отрезал датчики движения, расположенные в его выпуклых фасеточных глазах, от системы управления оружием. Теперь он мог лишь палить наугад, представляя для тыла Сангинариуса не меньшую опасность, чем для нас.

Я прицелился демону между глаз, но с непривычки взял немного выше. Моя пуля окончательно прикончила “боевого дружка”, превратившегося в яркий шар пламени. Сангинариус взревел от боли и попытался стряхнуть “дружка” со спины. Но застежки андроида перепутались с патронташами, свисавшими с плеч демона и опоясывавшими его грудь. Чем усерднее он пытался выпутаться, тем больше запутывался. Его ручной пулемет зацепился за патронташ, и он чуть не потерял равновесие.

Сангинариус временно прекратил стрельбу, и, поскольку нам с Рэчел больше не приходилось уклоняться от его выстрелов, мы смогли целиться более тщательно. Ее лазерный луч вонзился демону в живот. Он завопил и согнулся пополам от боли, что было для нас сладостным зрелищем.

Затем выстрелил я. Пуля калибра 0,144 ударила демона в правое плечо, отбросив его назад. Хотя она не оторвала ему руку, как я втайне надеялся, но все же заставила попятиться.

Мы продолжали палить изо всех стволов. Сангинариус изгибался, спотыкался и отступал назад с каждым разрядом лазерного пламени или ударом разрывной пули. Моя грудь начала ныть от отдачи винтовки, но лучше уж боль в груди, чем дырка в голове, поэтому я продолжал стрелять. Мы медленно теснили демона к краю расщелины и немного разошлись в стороны, обойдя его с флангов.

Теперь он мог отступать только назад. Несколько раз он вскидывал свободную руку с оружием и пару раз даже умудрился выстрелить, но прицел был никудышный, а отдача принесла ему больше вреда, чем наши попадания. Через минуту он стоял уже в нескольких сантиметрах от края расщелины.

– Сделаем его! – крикнул я Рэчел, и мы бросились вперед, забыв об осторожности. Лазерный луч хлестал по ногам Сангинариуса, а пули калибра 0,144 ударяли в его грудь и плечи, как кузнечные молоты. Его левая нога начала искать опору в пустоте. Размахивая руками, он еще мгновение балансировал на краю, а затем полетел вниз. На лету он рычал и изрыта л проклятия, а перед тем как исчезнуть в реке всепожирающего пламени, успел выпалить вверх из обеих пушек.